Русская колония в Кеноша и ее политическое ядро — Русский отдел Социалистической партии — пассивны, раздроблены. Формально все как будто в порядке. Здесь есть Русский клуб, председатель открывает собрания, все встают, и в зале звучит торжественный гимн американской Социалистической партии «Я бунтарь». После гимна объявляется повестка дня, развертываются разнообразные дискуссии. Все вертится вокруг одного вопроса: как бы улучшить экономическое положение рабочих? Но будущее России и ее революции — здесь на втором плане.
Андрей Чумак определяет главную свою задачу: объединить всех российских эмигрантов и привлечь их к активной политической деятельности. Он создает в Кеноша Общество российских рабочих. Газета «Новый мир», орган русских эмигрантов, сообщила об этом важном событии, и эту заметку стоит воспроизвести полностью:
«В воскресенье в «Татра-Холл» состоялся первый массовый митинг вновь организовавшейся группы российских рабочих в г. Кеноша.
Кроме членов Общества российских рабочих (так именуется новая организация), ораторами выступали (по приглашению) и другие социалисты.
Темой были: «Манифест 19 февраля 1861 года» и «Манифест 17 октября 1905 года». В связи с манифестами был дан короткий очерк русской истории — от переселения славян на Руси до наших дней.
Кроме того, говорилось «О задачах российских рабочих в Америке» и о безработице.
С моральной стороны присутствовавшие остались удовлетворены. Записалось 11 новых членов партии.
Секретарь — А. Чумак».
Не вдруг Общество российских рабочих стало на социалистические позиции. Среди русских эмигрантов были и такие, которые считали, что оно должно быть организацией беспартийной. Уставшие от тюрем и ссылок в России, от неустроенной эмигрантской жизни, многие русские были не согласны с программой политической борьбы, утверждали, что общество, оставаясь вне политики, должно радеть только за экономические интересы.
Русский социал-демократ Лев Дейч организовал в Нью-Йорке секцию РСДРП, которая стояла на меньшевистских позициях. Это был сектантский акт. Но Нью- Йорк был близко, и его влияние сказывалось на организациях в Чикаго и Кеноша. Чумак создал воскресную школу и библиотеку русской классической и современной литературы. Написал о нуждах русской колонии Владимиру Ильичу. В Русском клубе был организован драматический коллектив, с подмостков зазвучали монологи героев Чехова и Горького. Не была забыта и американская драматургия. Это позволяло лучше понять внутренний мир американцев.
Чумак выступает на собраниях, публикует статьи в газете «Новый мир», объясняет, что рабочий класс, борющийся только за повышение заработной платы, скатывается на позиции экономизма, лишает себя главного своего назначения — гегемона борьбы за переустройство человеческого общества. Русская революционная эмиграция должна готовить себя для выполнения исторической миссии на родине, в России.
Первое время Чумак жил в Кеноша на тихой Нью- уэлс-стрит в крошечной квартире. Пожар уничтожил дом. По русскому обычаю, эмигранты собрали деньги погорельцам, помогли подыскать новую квартиру. Чумак переехал на Парк-стрит, 808 в небольшой коттедж.
При коттедже был небольшой участок земли. Андрей Кондратьевич вскопал огород, разбил маленький сад, приучал и детей любить и понимать природу.
Дом на Парк-стрит стал центром русской колонии. Там собиралось то ядро Русского отдела, которое направляло всю политическую жизнь колонии и влияло на политические настроения в Кеноша. Вместе с Чумаком и большевиком Рабизо в руководящую группу входили Раев, Столяр, Иванов, люди молодые, но имевшие за плечами опыт революционной работы в России; почти все они эмигрировали в Америку, спасаясь от каторги и тюрем после революции 1905 года. Григорий Раев, например, до эмиграции работал слесарем на автомобильном заводе. Не только Чумак и Раев, но и все русские революционеры, образовавшие ядро колонии, после II съезда партии стали большевиками.
Дом на Парк-стрит притягивал и американцев. Они знали, что с Эндрю можно откровенно обо всем поговорить, получить дельный совет. За короткий срок Чумак овладел английским языком. Вечерами после работы занимался на курсах английского языка и государственного устройства Соединенных Штатов. С уважением относился он к обычаям страны. Очень внимательно готовился к своим выступлениям на собраниях и митингах. На трибуну поднимался в черном костюме, белой сорочке с галстуком, по обычаю тех лет заколотым красивой булавкой. От всей его высокой фигуры, располагающей внешности веяло добротой. Американцы говорили о нем: «Э гуд фелло!» (Хороший парень). Это было высшей похвалой.
О Чумаке заговорили в социалистических кругах Чикаго. В Кеноша приехал Юджин Дебс, он пришел на собрание в Русский клуб послушать выступления, сам выступил с докладом о политическом положении в США. Это было признанием деятельности Русского отдела социалистической партии Америки.
Другом Чумака и частым гостем на Парк-стрит стал Вильям Хейвуд. Огромного роста, шумливый, Хейвуд в те годы был лидером профсоюза горняков Америки. В 1905 году под его руководством американские горняки откололись от соглашательской Американской федерации труда и создали свою революционную профсоюзную организацию — «Индустриальные рабочие мира». Это еще больше увеличило и без того огромную популярность Хейвуда. За несколько лет до знакомства с Чумаком он вышел из тюрьмы. По провокаторскому доносу его судили и пытались отправить на виселицу. На защиту Хейвуда поднялась вся рабочая Америка.
Большой Билл — так звали Хейвуда американские рабочие — зачастил к Чумаку, приходил с кучей леденцов в кармане и с мороженым для маленьких Чумаков, заполнял собой всю квартиру, и раскаты его громового голоса покрывали все звуки.
В Кеноша у Чумаков родилась дочь Лидия. Прасковья Тимофеевна с трудом управлялась с большой семьей. Знакомые американки дружески хвалили: «Это по-нашему. Дети — к счастью».
Мальчики уже учились в школе. После занятий Саша продавал газеты Русского отдела Социалистической партии «Новый мир» и «Коммунист»: нагружал полную сумку и отправлялся сначала на автомобильный завод в Кеноша, затем — в Чикаго, на заводы, где было много русских. Возвращался в Кеноша поздно вечером, усталый, но довольный, что помогает семье. Часто отправлялся в Русский клуб, где отец читал лекции об интернационализме.
Поздним летом 1912 года Андрей Чумак, приехав в Чикаго, отправился в «Холл-хауз», где всегда собирались социалисты и другие прогрессивные деятели города. Там к нему подошел моложавый, очень красивый человек с бронзовым загаром на лице, с оголенными до локтя руками, сверкнул белозубой улыбкой, дружески протянул руку, назвал себя:
— Джек Лондон.
Не дав Чумаку опомниться, Джек Лондон увел его в одну из комнат клуба. Сказал, что приехал из-под Сан-Франциско, читал статьи Андрея Чумака в газетах Социалистической партии и будет рад поговорить с ним.
Слегка опешив, Чумак спросил, почему именно с ним решил поговорить писатель.
— Вы были организатором восстания на Кавказе? — спросил Лондон. — Я писал в Нью-Йорк вашим землякам. Они мне сообщили, что вы активный участник русской революции.
Чумак рассказал Лондону о восстании в Елисаветполе, о своих товарищах, о заключении в Метехский замок и бегстве от тюремщиков. Джек Лондон слушал внимательно, задавал много вопросов.
— Почему вы не выдержали натиска отряда царских властей? У вас было мало оружия? Надо было взять оружие у врага... Расскажите о Кавказе. Там горы. Это как наши Кордильеры... Опишите мне ваших горцев. Ведь в горах живут сильные, смелые люди...
И все спрашивал, снова возвращался к вопросам, которые уже задавал, с нетерпением ждал ответа.
Что же привело знаменитого писателя к русскому революционеру? И почему именно на Андрее Чумаке остановил свой выбор Джек Лондон?
Писатель искал встречи с русским революционером из рабочих, чтобы лучше понять, осмыслить, прочувствовать причины поражения первой русской революции. Произведения Джека Лондона, с огромной силой разоблачавшие ненавистный писателю мир насилия, чистогана, бессердечность богатых, коррупцию, ложь высокопоставленных джентльменов, пренебрежение к человеку труда, принесли ему всемирную славу. В начале XX века его творчество достигло наивысшего расцвета. Миллионы людей прочитали его «Железную пяту», «Мартина Идена», а также такие публицистические произведения, как «Гниль завелась в штате Айдахо», «Революция» и другие, показывающие, что писатель понимал историческую обреченность капиталистической системы. Он сблизился с рабочим движением, вступил в Социалистическую партию, горячо приветствовал русскую революцию 1905 года, восторженно отзывался о горьковском «Фоме Гордееве»: «Это целительная книга... Эта книга — действительно средство, чтобы пробудить дремлющую совесть людей и вовлечь их в борьбу за человечество».
Но в последующие годы Джек Лондон отошел от социалистических идей. Причиной этому был и общий спад рабочего движения в Америке. Писатель видел, как некоторые лидеры рабочего класса Америки, те, кто вчера проповедовал братство людей труда, пошли на сделку с совестью, стали слугами концернов, предали рабочий класс. Он еще призывает рабочих к борьбе с насилием, но в сознании его происходит внутренний надлом, и в его произведениях уже начинают звучать другие мотивы: отказ от былых идеалов, уход из городов на лоно природы.
И все же и в эти годы Джек Лондон, прошедший суровую школу жизни, снова и снова возвращается к теме борьбы рабочего класса. В 1911 году появляется его знаменитый, полный революционного пафоса рассказ «Мексиканец». Его герой готов идти даже на смерть, чтобы добыть оружие для революции. Тема борьбы рабочего класса, взятия им власти не оставляет писателя.
Именно в это время Джек Лондон отправляется к Чумаку. Остро ненавидя любой деспотизм и считая царское самодержавие одной из самых отвратительных форм деспотизма и рабства, Джек Лондон надеялся увидеть в Андрее Чумаке представителя русской революции, рабочего и потому, оставив свою дачу в Сан-Франциско, примчался в Чикаго.