И вернул книгу».
Арест Кугушева вызвал переполох не только в Уфе, Пензе и Тамбове, где раскинулись княжеские угодья, но и в великосветских кругах Петербурга. Высшее общество, пуще огня боявшееся проникновения революционной «заразы» в свою среду, было шокировано. В ход были пущены родственные и деловые связи. Снарядили влиятельных особ к министру внутренних дел, и тот через месяц выпустил Кугушева из тюрьмы и даже разрешил продолжать учебу в Лесном институте, разумеется, учредив за бунтарем негласный надзор.
После окончания института его отправили поближе к крепостнику-отцу в Уфу, где назначили помощником лесничего. Пусть там он избавится от тлетворного духа. Однако то ли жандармы не верили, что князь возвратится на стезю благоразумия, то ли им стало известно о его связях с социал-демократами, но его снова упрятали в тюрьму. Произошло это в мае 1887 года в Уфе.
После четырехмесячной отсидки Кугушева выпускают под большой денежный залог, запрещают служить на казенной службе и приказывают поселиться в имении отца, под его бдительным оком.
Кугушев принимает твердое решение: все свои силы и средства отдать революции.
Когда это решение принято, нужна особая тактика. Кугушев скрепя сердце идет навстречу требованию старого князя и подает царю прошение о помиловании. В июне 1888 года его снова допускают на казенную службу. Через много лет он напишет о том времени: «Период с 1888 по 1898 год был самым мрачным и тяжелым и моей жизни: приходилось постоянно лгать, обманывать, лицемерить и нести политику в семье, чтобы не лишиться наследства, чем систематически угрожал отец. У меня же была определенная установка получить средства и отдать их на революцию». В 30-е годы Кугушев с доброй улыбкой говорил родным и друзьям у себя на квартире на Покровском бульваре в Москве:
— Я правильно распорядился своим состоянием: вложил его в самое надежное в мире дело — отдал большевикам.
Близился конец XIX века. Старый князь решил разделить свои огромные поместья между тремя наследниками, «потопить» сына-бунтаря в хозяйственных заботах. Вячеславу он выделил поместья в разных концах своих владений: на Тамбовщине и на Урале — хутор Узенский. Эти имения расстроены, и надо приложить много сил, чтобы привести их в порядок.
После раздела поместий Вячеслав Кугушев еще больше отдалился от семьи. Старик отец редко приезжает из Подлубова. У него есть верные люди в Узенском, и через них он узнает все, что ему надо. Но сын внешне ничем не выдает себя, и старый князь успокаивается. Со старшим братом у Вячеслава никогда не было большой близости, и они видятся редко. Сестра Ольга, женщина деспотичная, не любит Вячеслава за его вольнодумство и почти не общается с ним. Изредка тройка подкатывает к дому на Узенском хуторе. Вячеслав Александрович обязан выйти на крыльцо встречать сестру. Если не выйдет и не отвесит низкий поклон, тройка тут же повернет обратно. Каждый раз Ольга резко выговаривает брату по поводу его простой одежды, презрительно оглядывает Кугушева и сквозь зубы цедит:
— Все нигилиствуешь, братец?
— Отрицаю, сестрица.
Ольга Александровна посидит немного для приличия и ускачет. У нее свои заботы. Дома подрастает красавица дочь Маша. Надо думать о подходящей партии для нее. В уфимской глуши жениха не подберешь. Вокруг все захудалые помещики да отставные офицеры. Придется, видимо, везти дочь в Москву или даже в Петербург — пора вывозить ее в свет.
Внешне «мирная» жизнь князя не убедила уфимского губернатора в том, что тот смирился. Когда в 1901 году Кугушева вторично избрали в земскую управу, губернатор Богданович не утвердил это избрание.
Кугушев решает уехать за границу. Отцу он сообщает, что едет совершенствоваться в лесном деле. Но, конечно, это только предлог. Кугушев намерен восстановить старые революционные связи за границей, если удастся, свидеться с Благоевым.
За свои имения Кугушев спокоен. Некоторое время назад друзья порекомендовали ему хорошего управляющего. Его зовут Александр Дмитриевич Цюрупа. Он молод, но опытен в хозяйственных делах, умен. Они стали близкими друзьями. В сущности, ведь и план поездки за границу для установления связей подсказал князю Цюрупа. Плану этому не суждено сбыться. В марте 1902 года в Москве, когда Кугушев направлялся за границу, полиция арестовала его. Ему предъявили обвинение в попытке ниспровергнуть существующий строй.
Вот когда взвыла вся родня Кугушева, все ближние и дальние сиятельства и превосходительства. В Подлубове, у отца, собрался семейный совет.
Специально приехавшие уфимские родственники требовали объявить молодого князя сумасшедшим и запереть в психиатрическую лечебницу, только подальше, например в Екатеринбург. Старый князь объявил свою волю: он подает прошение царю и дворянскому собранию об установлении опеки над имуществом бунтаря.
Вячеслав Александрович, находясь в тюрьме, узнает об этом. Если опека будет установлена, прощай тогда тайный план передать все деньги на революционную борьбу. И теперь Кугушев уже не по требованию старого князя, а против его воли подает прошение о помиловании: прошению неизбежно будет дан ход, а это снимет вопрос об опеке. Таков единственный выход.
И вот начинается борьба. Дознание закончено, и прокурор Московской судебной палаты дает Вячеславу Кугушеву характеристику, которая наверняка должна прочно упрятать его в сибирскую глушь. «Кугушев, — пишет прокурор, — является в политическом отношении не только неблагонадежным, но безусловно опасным в смысле твердого усвоения образа мыслей и действий террористического характера».
Начальник Московского губернского жандармского управления написал па Кугушева еще более злобную характеристику.
Судебная машина сработала, как того требовал прокурор: Кугушева держали полтора года в тюрьме, а затем отправили на пять лет в ссылку.
На северном берегу Онежского озера, врезающегося «губой» в карельскую землю, стоит город Повенец. Собственно, не город, а небольшой деревянный поселок, затерявшийся среди озер и лесов. Глухомань, из которой и впрямь хоть три года скачи — ни до какого государства не доскачешь.
Но даже Повенец жандармы сочли опасным для поселения там Кугушева и отправили его в село Паданы Повенецкого уезда.
В ту пору Паданы стали одним из центров ссылки. Из Петербурга, Москвы, с Урала туда привозят в кандалах революционеров. Кандалы в Паданах снимают: отсюда все равно не удерешь — в лесах погибнешь, в бесчисленных реках и озерах утонешь, не выберешься.
Прошение о помиловании помогло. Попытка старого князя установить опеку над имуществом сына провалилась. Из Падан князь через верных людей пересылает письма в тамбовское имение Александру Дмитриевичу Цюрупе, просит выслать деньги и, кстати сказать, раздает их ссыльным.
Однажды Кугушев тайком отправился из Падан в еще более глухие места навестить ссыльных друзей и передать им деньги.
Дорого обошлась Кугушеву самовольная отлучка. Паданский урядник и прибывший жандарм ввалились в избу, где он жил, избили его, заковали в наручники и отправили в карцер в деревню Кугановолок. Оттуда через несколько месяцев его перевезли в городок Пудож, а затем — в поселок Вытегру, на противоположном берегу Онежского озера. Ехали туда долго на лошадях, шли пешком, плыли по озеру. Привез жандарм Кугушева, подъехал с ним к дому, сказал:
— Здесь жить будешь.
Из дома навстречу выбежал человек. Князь взглянул и обмер: перед ним стоял Александр Дмитриевич Цюрупа.
Шел 1904 год. Над Вытегрой светились белые июльские ночи.
Цюрупу арестовали в 1902 году в тамбовском имении Кугушева, когда князь уже сидел в московской тюрьме, и выслали в Вытегру вместе с семьей. Были там в ссылке и известный латышский революционер Ян Антонович Берзин и другие большевики. В эту колонию сразу же вошел Кугушев.
В разгар холодного северного лета в Вытегру приехал брат Цюрупы, Лев Дмитриевич. У Кугушева возникла идея — продать свое тамбовское имение «Отрада», а деньги передать социал-демократам. Так и было сделано. Лев Дмитриевич получил доверенность Кугушева, выехал на Тамбовщину и выполнил поручение. В большевистскую кассу через верных людей отправили 108 тысяч рублей.
В тот вечер, когда пришло сообщение, что деньги у большевиков, Цюрупа и Кугушев долго гуляли по Вытегре. Александр Дмитриевич, не скрывая своего волнения, сказал князю:
— Настанет день, Вячеслав Александрович, и мы расскажем народу обо всем, что вы сделали для нашего дела.
В начале нынешнего века отдельным корпусом жандармов в России ведал князь Святополк-Мирский, товарищ министра внутренних дел.
В 1904 году убили министра внутренних дел Плеве. На его место назначили Святополк-Мирского. Началась так называемая «эра либеральной весны». «Либеральная весна» докатилась и до олонецких лесов, до Вытегры. В конце 1904 года оттуда уехал в Уфу Александр Дмитриевич Цюрупа со своей семьей. Перед отъездом Кугушев вновь дал ему доверенность па управление всеми своими имущественными делами.
После Кровавого воскресенья Святополк-Мирского убрали, и на его место пришел московский обер-полицмейстер палач Трепов. «Либеральная весна» окончилась. Кугушев решил бежать за границу.
Мы знаем уже, что в Вытегре находилась тогда социал-демократка Роза Гармиза, с которой очень быстро сдружилась вся колония. Была она молода, миловидна, никогда не унывала. Кугушев подружился с Розой, посвятил ее в свои планы. Решили, что вместе с Кугушевым побег совершит большевик Ян Берзин.
К весне 1905 года план побега окончательно созрел.
Кугушев и Берзин часто ходили на рыбалку. Решено было, что они имитируют свою гибель и на каком-нибудь суденышке доберутся до Петербурга, а уж оттуда махнут за границу.
Роза добыла одежду для беглецов и через местных жителей узнала, что в Вытегре скоро сделает остановку нефтяная баржа «Клара», которая прямым ходом отправится в Петербург. Решили бежать на этой нефтебарже.