Воспоминаниям не видно было конца.
16 января я разговаривал с сослуживцем Евгения Трундаева Александром Шмелевым.
– Как у Вас состоялось знакомство с Евгением?
Шмелев:
– Он только пришел лейтенантом. И познакомились на речке здесь, в Печенге. Он такой же любитель рыбалки, как и я. Он взводник, а я не офицер, контрактник. Уже лет около десяти служил в другом подразделении на полигоне начальником стрельбища. У меня сейчас выслуги двадцать три года, со срочки остался в армии. Когда познакомился с Женькой, я его начал везде возить, он ведь мало что знал. Начал тягать, знакомить в Линахамари с рыбаками, порт. Туда отвозил. Его там называли «Женька-рыбак». Фамилию его никто не знал, и звали по прозвищу «Женька-рыбак». У него и позывной с рыбалкой был связан.
– Сведет же судьба…
Александр:
– Стали на рыбалки с ним ездить. А я себе купил снегоход, у меня у первого в поселке появился снегоход. Мы вдвоем ездили на зимнюю рыбалку. Мы с ним договорились, что он мне в пять утра позвонит, что едем на рыбалку. И вот в воскресенье в пять утра я лежу и думаю: «Может, он не позвонит? Посплю еще». Нет, он звонит и говорит: «Ну че, я яйца сварил, все сделал, у меня сумка собрана, погнали». – «Вот блин, а я так поспать хотел…»
– Конечно, на другой бок перевернулся бы и…
– Вот мы с ним в пять утра уезжали на рыбалку. Лосей по пути распугаем, потом охотники приезжают: «Вы нам охоту запортили…» Мы вечером на рыбалку. Он до рыбалки был, хлебом не корми. Вот так вот: я на речке все свободное время, и он на речке все свободное. Он не умел ловить семгу, всегда мне говорил: «Вот, не умею ловить семгу. У меня ловятся кумжаки, семга не ловится». И я вот с ним ходил, показывал, на каких ямах – как кидать.
– А кумжаки – что это?
– Тоже красная рыба.
Выходило, военные исторически страстно привязаны не только к лошадям, но и к рыбалке. К рыбалке, как и к охоте. Этой неотъемлемой для мужчины черте добытчика. С этого начинался мужчина, этим и продолжался. Но на охоте жалко животного, оно кричит, стонет, а рыбке вроде ничего, ее много, и она ничего не скажет.
Мы говорили.
– Ну а на стрельбище… – спрашивал я. – Бывает, только в молоко попадают, и все…
Шмелев:
– Он не на моем стрельбище стрелял. Они как бы относятся к одному подразделению, но каждый на своем. Но я ездил к нему. Он не стеснялся, сам за рычаги садился. Помню, я на «Ниве» ехал и застрял, а он объезжал на МТЛБ (малый тягач легкого бронирования) и: «Что, тебя дернуть?» А жили в городке в одном доме в соседних подъездах. Он на первом этаже, а я – на третьем.
Родные и сослуживцы Трундаева в его батальоне в военном училище
– Служба ему нравилась?
– Конечно, и мне, и ему. Мы бы не служили, и я – до сих пор.
– В 2014 году…
– Я с ним там не был. Но знаю, очень храбрый, абсолютно ничего не боялся.
Видимо, боялся, но отважный.
Шмелев:
– Если надо, один выйдет. Вот мне пацаны рассказывали: он не один ходил, а под прикрытием снайперов. Выдвигался один офицер, и с ним двое, прикрывают его. И он выдвигался. Мог сутки, двое лежать со своим птуром. Выжидать, чтобы цель была, как по-нашему говорят, «жирная». Он мне рассказывал про своих сослуживцев. У него Натан был – старшина. Я потом с Натаном разговаривал, и он под впечатлением от Женьки был. Женька – это человек, о котором все говорили только положительное. Если в Линахамари его называли «Женька-рыбак», то на 19-м километре, где стоял наш городок, его называли «Женька-улыбка». Потому что его никто никогда не видел, чтобы он не улыбался. Он на всех улыбается. Я иду в магазин, он выходит и улыбается…
Я почувствовал, что сам собеседник улыбнулся, и сказал:
– Командир отчитывает, а он улыбается…
– Его отчитывать не было за что. Я никогда не слышал, чтобы командир к нему плохо относился, потому что свои обязанности он всегда выполнял четко. Взвод у него всегда хороший, показательный. Хотя по службе мы мало встречались, мы больше как друзья. Ездили везде. Я же говорю, я его приболтал, и он себе тоже купил снегоход, и потом мы с ним полноценно на двух снегоходах гоняли. Я его не то что знал по службе, а я с ним дружил. Он ко мне кушать ходил…
– Вы друзья… А как он видел свое будущее?
– Да много мы об этом разговаривали. Еще до начала спецоперации сидим, разговариваем, а он говорит: «Я не знаю, может, лучше на гражданке?» Я говорю: «На какой гражданке? Ты пять лет учился на офицера, какая может быть гражданка?» А я тогда уже отслужил десять лет, а он только лейтенантом пришел. У него-то планы были грандиозные: служить и служить.
– Как бы узнать, как сложилось у него в 2014 году…
– У меня есть друг, он в ополчении был там с самого начала, Геннадий. Наш общий друг с Женей, это я его с ним познакомил. И у Геннадия товарищ, который был рядом с Женей, когда прилетело к ним. Он получил ранение и выжил, а Женьке – прямо в голову…
Смертельная рана.
Александр:
– Геннадий в нашей 200-й бригаде служил, потом в ополчение ездил. Он мой старшина. Ездил на Украину как ополченец. Если о Жене, то на него специально охотились, потому что он был очень хороший птурщик. И за ним там была объявлена охота со стороны хохлов.
– Как в Великую Отечественную: партизан такой-то, если поймаете, вознаграждение…
Шмелев:
– Что-то наподобие этого. У них же есть цели, которые ставит им командование: уничтожить. Как в Отечественную пытались убить там знаменитого снайпера. Так же и за Женькой охотились.
Я понимал, почему уход Трундаева на задание держался в тайне.
И сказал:
– Получается, он себя сразу показал. Ведь не будут охотиться за абы кем.
– Его и командир не хотел отпускать оттуда.
– Мне его жена Юля рассказывала, что после своего дня рождения 27 сентября 2014 года он вернулся, но должен был ехать в Печенгу и ждать ее там.
Шмелев:
– Да, он мне звонил: «Саня, жди меня…» Вообще, 200-ю бригаду хохлы не любили, потому что ее кидали на самые важные участки… Я сам в августе – сентябре был на Украине…
– Вот сейчас в Москве минус 25, в Воронеже минус 16, как там нашим ребятам?
– В окопах, в блиндажах… Тем, которые ближе к ЛБС (линии боевого соприкосновения), печки топить нельзя, сразу видно с дронов, хохлы же с тепловизорами, таким бойцам тяжелее.
– А вот если в тылу простреливаемое пространство? Как с доставкой питания, воды…
– Вот и сидят… Если не дойти через серую зону, у нас же есть дроны, с них скидывают еду, воду… У меня есть друг, он со мной служил на стрельбище, и когда СВО началось, он уехал сразу с разведкой на Украину. У него три ордена Мужества. Он сейчас там, на СВО. Он штурмовик и должен выехать будет учить ребят. Зовут его Володя. Он в двухсотке служит. С ним был очень хороший парень, позывной «Да Винчи», Ян. Он также готовил штурмовиков и с ними сам ходил. Погиб.
– Какой позывной! – удивился я.
– Его назвали так потому, что он, как и Леонардо да Винчи, художник и изобретатель. Изобретал всякие уловки против хохлов. Растяжечки, еще что-то ставил. Придумывал такое, не как обычно. Вот растяжечку поставит, чтобы ее незаметно было, или в каком-то месте. Он шел и исходя из местности что-то выдумывал. У него и позывной «Да Винчи». Хороший парень. Ян имя, фамилия Охотин. Он из Архангельской области. Совсем недавно погиб. Тоже у него и ордена, много наград. Он был контрактником, пошел на взводника, у него образование позволяло, и погиб совсем недавно.
В интернете я нашел[11]:
«Здравствуйте. Нужна любая информация. Ищу мужа.
вч – 08275
позывной – Да Винчи
имя – Охотин Ян Александрович
с 06.12.2023 числится пропавший без вести».
Написал Шмелеву, а тот ответил: «Погиб при штурме». Когда я спросил: «А почему жена ищет?» Он ответил: «Жена его раньше начала искать, потому что в штурме был, и там связи нет».
Готовя материал про Женю Трундаева, я уже подумывал написать про Яна Охотина.
Собираясь довести рассказ про Трундаева до завершения, связался с его сослуживцем Геннадием.
– Если не тайна, можно узнать ваши метрики?
Он глубоким грудным голосом отвечал:
– Геннадий Анатольевич Каминский, родился 28 марта 1962 года в Краматорске Донецкой области.
С Донбасса!
– А как судьба свела вас с Женей Трундаевым?
– Я же служил в Советской армии, потом – в Российской. Ветеран военной службы. В 2013 году закончил службу. Сначала служил под Питером, потом по прямой замене в 1990-м году приехал сюда, в Мурманскую область. Дивизия была мотострелковая, а в 1997 году она реорганизовалась в 200-ю отдельную мотострелковую бригаду. Я остался служить в бригаде. И я с Женей познакомился, как только он в 2008 году приехал на Север. Мы жили на 19-м километре, а там как раз 583-й батальон, и Женька приехал туда молодым лейтенантом. У нас на 19-м километре четыре жилых дома. И отдельно стоит магазин. Я прожил в одном из домов 27 лет.
Больше четверти века!
– И что за парень Женя Трундаев?
Каминский:
– Во-первых, всегда улыбка на лице. Настолько был коммуникабельным со всеми ребятами… Знакомился на пять баллов. Ну, просто на пять. А у нас был общий товарищ Саша Проскуров, сейчас он полковник. Проскуров нас и познакомил, рассказал, откуда Женя. И вот так образовалась дружба. Я всегда знал, когда они ушли, куда ушли и что делали – все. А так схлестнулись плотнее позже. Саша Шмелев, я, Женька купили себе снегоходы, и как-то мы в одном коллективе задружили. И гоняли на них и ко мне на Немецкий (полуостров).
– 2014 год… Он был на Украине, а вы?
Геннадий Анатольевич:
– Он был на Луганском направлении, а я – под Мариуполем. Я в родную Донецкую область поехал, а он – в Луганскую. Летом они уехали на учения особой сложности. Помогали ополчению против укропов. Женька был со мной на связи. Перед тем как заходить туда, отец Сергий, земляк мой, благословлял ребят. К иконе прикладывал, крестил. И они пошли куда надо пойти. Отработали там нормально. Женя спас батальонно-тактическую группу. Там был момент, когда наши с одной стороны подсолнечного поля двигались, колонна легкобронированная, на МТЛБ. А с другой стороны поля на них вышло пять укроповских Т-64. У Жени был позывной «Рыбак». И он из пяти четыре сжег. А пятый ушел, потому что у птура оборвался проводок. Просто пятый свалил. Так что Женя еще тогда народу спас немерено. Если бы он этого не сделал, была бы беда. Он рассказывал, как колонну «КрАЗов» рассобачил. Они с боеприпасами. С личным составом. Он хладнокровно ждал, а потом хладнокровно пускал ракеты. И все это поднималось на небеса. Был момент, когда ополченцы что-то с всушниками. Они приехали к ополченцам на разборки и ими были посланы куда подальше. А командир (позывной «Листопад») приказал все, что идет оттуда, уничтожать. И он их жахнул… Ведь за Женькой шла настоящая охота. Засады. Там же не только Женька был индивидуум, там был наш реактивщик позывной «Черный», который палил поляков, укропов – градчик. Еще с Афгана тех, кто работал на реактивных системах «Град», называли градчиками. Когда он поляков пожег под Луганском, они вывесили черный флаг. То есть мы знаем про тебя, и жди. И к «Черному» сразу приставили двух человек, чтобы его охраняли. Он и сейчас на СВО. И за такими людьми начинали охотиться. За Женей они охотились конкретно. Он под колпаком был, потому что почерк его узнавали сразу: как вот пишут люди, их по почерку определяют. Там много что было: мы и с мародерами боролись… А у укропов же методы подлые. Вот сейчас звонят и ребенку: «Включи газ…» А он разве понимает? Когда мне звонят,