– Во время урока?
– Да…
– Я представляю… Химичка в шорохе… Порядки, как в кино «Республика ШКИД».
Вспомнил фильм о порядках в коммуне беспризорников.
– Ты продолжаешь учиться.
– Но с каждым годом становилось все тяжелее и тяжелее. Я уже сам себя не настраивал на учебу.
– Плыл, куда вынесет…
– Да, подзапустил. Я знал, что можно куда-нибудь сходить и подработать. Это не то что я не учился. Я не пропускал занятия, там этого не позволяли, просто тяжело давалось все…
– Конечно, где-то подотстал. А одно на другое…
Юрий:
– Поведение у меня стало плохое. У любого спросите: у воспитателей, директоров.
Видимо, стал непокладистым, а таких не любят учителя.
– А отношения между мальчишками…
– Выясняли. Кулаки были. И первая любовь. Мы все через это прошли…
– А кто твоя первая любовь?
– Она училась на год младше. Общались. Ну что там, поцелуйчики, чмок-чмок…
– А за косички дергал одноклассниц?
– Без этого никуда…
– Вот заканчиваешь девятый класс…
Юрий:
– В интернате ждали именно мой девятый класс, чтобы избавиться. Мне даже не позволяли думать, что буду дальше учиться в десятом – одиннадцатом классе. До этого меня не трогали, потому что неполного среднего образования не было, а тут девять классов есть, все, можешь идти учиться дальше, но только не у нас…
В интернате воспринимали в штыки заявления их ученика, но я бы с такими выводами не спешил. У многих выдающихся, да и простых людей была своя «бурса», и какая бы она ни была, как бы себя ученик в ней ни вел, она так или иначе была его домом.
Все-таки спросил:
– А разве не отчисляли из интерната?
– Было. Я учился еще в седьмом классе, и у нас одному пацану сказали: «Собирай манатки и вали».
– Тот сильно проштрафился?
– Да нет, не имеют права. Там знаете как принимали? Это год, когда Беслан был[44]. Вот он как раз оттуда приехал. Он приехал, а мы были в четвертом классе: мне было десять плюс минус год-два, а ему уже было пятнадцать. Он взрослее нас всех года на четыре. Мне, допустим пятнадцать, а ему уже девятнадцать. И после седьмого класса его не выгнали, а сказали: «Хочешь уйти?», и он сказал: «Хочу…» И его после седьмого класса выпустили…
– Отпустили…
– А я помню, в седьмом классе учился и у нас был второгодник или третьегодник Благих. Там он тогда женился, и семиклашки ходили к нему домой на экскурсию, посмотреть на семейную жизнь.
– А в классе больше ребят, девчонок?
– Где-то 30 на 70. Пацанов всегда больше было…
– А со спортом у тебя как? – я спрашивал, стараясь больше узнать бойца.
Милиционер пришел в класс
– Я со спортом не очень дружил. Ну что там, бег? Ну, бег мне легко давался. Мне всегда тяжело давались подтягивания.
– А отношения с ребятами как строились? Кому-то конфеты принесли, а другому нет…
– Ты же понимаешь, что с этими ребятами ты с первого класса. В основном с теми, с кем выпускался из интерната. Мы с ними с первого класса. Большинство. Процентов 70 все со мной с первого класса. Да, были, кто перевелся из другого интерната, у кого родители погибли и там еще что-то. А так все одни и те же. Ты же понимаешь, что интернат – это все та же армия, или армия – тот же интернат. Тут немного обязанности разные, а так повадки одни и те же. И делимся. Все прекрасно понимают, если ты будешь что-то жать, не поделишься, то настанет такой момент, когда у меня будет, или у него будет, и с ним никто не поделится. Поэтому друг друга угощаем, делимся.
– Когда я учился в интернате при МГУ, стол накрыт, скажем, стоит тарелка с помидорами. На всех. Кто первый прибежит, тот поест, а последнему может и не достаться. У нас был Гашков, он сейчас, кстати, профессор в МГУ, так он замешкается с какой-нибудь задачкой, придет, а тарелка пустая…
Юрий:
– В основном доставалось всем. Но кто первый прибежит, тот больше и возьмет… Пока никто не видит, а так в большинстве случаев не было такого, чтобы последнему не хватало.
– Вот мы заговорили о еде. В интернат каждый день хлебовозка приезжала, и мы тут как тут, и просишь, а батон горячий, одно удовольствие его есть!
– Мы так же делали. Вы можете представить, каждое лето мы в пионерлагеря. Там же с двух до четырех тихий час. А в два дня приезжала хлебовозка, и мы в два дня бежим к столовой, хлебовозка подъезжает. Мы: «Мужик, помочь тебе сгрузить?» – «Ну давайте, пацаны». И так мы хлеб весь разгрузим, он пару батонов даст, мы поделим. Довольные, бежим с этим хлебом. А если повара адекватные, дадут еще пакет молока. И тогда вообще радостные.
– Лафа!..
Мы с удовольствием вспоминали пору ученичества.
– У вот у кого-то обуви нет, а сыро. Холодно.
Юрий:
– Там все есть, там все выдают. С вещами не заморачиваешься. Он сам по себе интернат хороший, он мне нравился. Там за этим постоянно следили и не позволяли, чтобы не одет, разут, голодный, холодный. Все у тебя было.
– Директор, видать, хороший…
– Да, за мое время их два. Отношение в этом плане было хорошее. Там в целом, если ты ведешь себя адекватно, и к тебе относятся адекватно. Но я просто сам по себе «разгильдяй» был.
– Несобранный, не заточенный на учебу, – поправил Юрия. – Запустил с уроками, а там одно на другое…
– Может, и так…
– И вот заканчиваешь. Какие оценки в аттестате о неполном среднем?
– Все было печально. Не буду врать, одна-две пятерки, музыка или физкультура, штук пять четверок и остальное – тройки…
– Ну что, приличный аттестат. Это же не то, когда одни «уд.».
Юрий Щербаков:
– А тут такая история. Я заканчиваю. Идет май месяц. Мы сдаем ЕГЭ. Осталось несколько месяцев. Я как сейчас помню, мы сдавали математику, я ее не сдал. На «2». А что, я пришел, сел, почитал: ни одного вопроса не знаю. Что-то написал. А мы со старшим братом, получается, учились. Он на два класса старше меня. И какое-то время нас объединяли в одну группу: 8-й «А» и 6-й «А». То есть он был в восьмом классе, я в шестом. И я постоянно с ним был. А у брата с детства мания была в чем-то всех превосходить. Чтобы вы понимали, у него первого у нас в интернате появилась приставка «Dendy», у него первого появилась «Sony PlayStation» первая, потом вторая, третья. То есть ни у кого не было, а у него были.
– А чем эти приставки отличаются?
– «Sony PlayStation» намного лучше «Dendy», в «Dendy» картриджи вставляются, а в «Sony PlayStation» – диски.
– Продвинутый братец.
– У него мания ко всему такому. И я постоянно с ним. А еще у него мания – велосипеды. Велосипедов полно. Из двух велосипедов один соберем. На мусорке раму найдешь, притащишь. Велик соберешь и гоняешь. А я к чему клоню? Вот девятый класс, мы сдали математику. И вечер. Отдыхаем, а весна, 25 мая. Тепло. Все отдыхают. Я взял у брата велик и начинаю на велике кататься. Ну и начинаю понтоваться: прыгал на нем, сигал, гонял на заднем колесе… Ну и что, я начинаю прыгать, не так упал и сломал ключицу. И я сижу, понимаю, что в больницу поеду. «Скорая» приехала, меня забрали. А тут лето на носу. Как так, я что все лето в больнице буду валяться? Шикарно. Три недели отлежал. Как раз ЕГЭ по русскому не сдал, потому что меня не было, я в больнице был. Ну и когда приехал из больницы, а наши все уже документы подали в училища, кто куда хочет поступать. Я хотел на автомеханика пойти в 12-й профессиональный лицей, но там уже все экзамены сдали, и у меня не было возможности поступить. И я пошел в другое училище на электрика.
– А как с ЕГЭ?
– Потом отдельно собрали всех, кто болел, кто не успел. Но там уже за тобой не следили. Там пришел и написал. Я не сдал ни математику, ни русский, ничего не сдал. Все уже прекрасно понимали, что это для проформы.
– А в училище не требовалось ЕГЭ?
– В училище отдельно экзамены сдаешь. Для них не главное оценки по ЕГЭ, если сдашь их экзамены, то тебя возьмут. Если не сдашь, то свободен.
– А брат твой куда?
– Мы с ним выпускались вместе. Я после девятого класса. А он после одиннадцатого, и пошел в машиностроительный техникум.
– А ты куда поступил?
– В 21-й лицей на электрика.
– И как в этом лицее?
– Приехал с ребятами, нас в общагу сразу заселили. Сразу сказали: «Парни, есть две комнаты, в них по два человека». И я поселился с выпускником нашего интерната, но он только на год раньше выпустился. И я с ним поселился.
Я мог сменить тему и перейти к военной поре моего собеседника, но не спешил, и сам вспоминая свою пору учебы.
– Это райские условия! Так в МГУ аспиранты живут… А вы вдвоем в комнате в техникуме.
– Там такое общежитие. Длинный коридор. С одной стороны комнаты, в них по шесть человек, а с другой – по два. И живут в зависимости от того, на какую сторону тебя определили.
– Видать, с местом повезло… Сколько годков учился в лицее?
– Три года.
– Мне кажется, тебе не попадался такой педагог, который тебя бы увлек… – сделал неожиданный вывод.
Щербаков:
– Так скажу. Я сразу сказал: «Я к вам поступил от безысходности». Потому что я не успел в другой лицей, потому что не успел на экзамен. То есть мне электрика особо не нужна. Учился чуть-чуть. Когда я поступил туда, я первый месяц, может, первые полгода хорошо учился, старался зарекомендовать себя. А потом уже все. У меня знакомый мужчина был, я у него работал лет с двенадцати. Он мне позвонил: «Есть работа. Хочешь работать?» Я: «Давай». Я в ночь у него грузчиком работал. Пришел в училище к зам. директору, договорился, что буду на первую пару опаздывать. Она говорит: «Хорошо». И все. Я в ночь работал, а утром приезжаешь и на первую пару. А ты сонный, спать хочешь. Я на заднюю парту садился и первую пару полностью спал. Она полтора часа шла, я спал. А потом, как никак, первый год неплохо прошел. Но тяжело, ругался с учителями, одну учительницу даже отослал… Меня отчислить хотели.