– Там что-то сохранилось с того времени?
– Мы многие учения проводили на старых еще окопах… Немецких, наших. Дзоты. Немецкая основательность и в этом вопросе проявилась. В организации госпиталей, аэродромов на тех направлениях.
– Вот вы служите. В Сирию ездили?
– В Сирию предлагали, я соглашался, но вышестоящий штаб не пропускал. Но принимал участие в тактических учениях на незнакомой местности еще в 2014 году. Был с Евгением Трундаевым.
– Яркий боец, мне комбат рассказывал, – вспомнили мы Героя России, и потом я спросил: – И как вам на практике применять знания?
– Конечно, тяжело было попавшему медицинскому специалисту, еще вчерашнему выпускнику, в развернутую мотострелковую часть. Но сослуживцы помогали. В том числе Женя Трундаев очень много мне помог. Старшие товарищи подсказывали в ходе службы. Что, где, как делается.
– Приходилось преодолевать что-то явно новое, страшное…
– Первый раз с подобным столкнулся, попал в зону боевых действий. Это были минно-взрывные ранения. Различной степени раны. В первый момент растерялся, но потом сумел собраться. То есть, не показав виду, собрался и, применив все знания и умения, приступил к оказанию помощи. То есть на тот момент никто не погиб. Я делал то, чему меня учили и к чему готовили.
– Ситуация может оказаться такой, что не знаешь, что делать…
Капитан Сергей:
– Знания, знания. Крепкие знания, которые дали нам, вбили в нас, которые усвоили в ходе учебы. Ну и в таких ситуациях все это быстро вспоминается.
– Вот раненого к вам привезли, весь бок разорван, надо его поддержать…
– Помимо медпомощи, надо говорить с раненым. Это необходимо. И общался, и говорил: «Все нормально. Будешь жив. Здоров. Все выдержишь. Сейчас помощь окажу. В больницу отвезем. Сделаем все по высшему разряду…»
– А под обстрел попадали, снайпер на вас охотился?
Сергей:
– Приходилось оказывать помощь при артиллерийских обстрелах. На самом деле было очень страшно, и страх от того, что я не смогу оказать помощь раненому, все-таки превалировал. Поэтому приходилось, несмотря на опасность собственной жизни, оказывать помощь.
– То есть мозги были включены: как нашего парня спасти. О другом парне подумать…
– Да-да. Понимание было: если я не окажу помощь, то он может умереть. А если я вылезу из окопа под обстрел, то есть у меня еще шанс выжить есть. То есть приходилось выбирать меньшее их двух зол и, несмотря на артиллерийский обстрел, выдвигаться к раненому, эвакуировать его в безопасное место и оказывать помощь.
– Вот началась специальная военная операция.
Сергей:
– На момент начала специальной военной операции я находился за штатом. У меня был уже написан рапорт на увольнение по окончанию контракта. Дело в том, что всего, чего я хотел добиться в армии, я добился. Выслуга была. И уже на мое место пришел молодой специалист.
– А вы на какой должности были?
– Я старший лейтенант медицинской службы, уходил за штат с должности командира медицинского взвода мотострелкового батальона.
– Вы вроде говорите «до свидания», а сами на спецоперацию… Как это получилось?
– Когда специальная военная операция началась, мне мои бывшие подчиненные позвонили, зная, что все начинается. Я пожелал им удачи. Сказал им вспомнить все то, чему мы учились в ходе службы. По телевизору узнавал о ходе спецоперации, но 6 марта 2022 года погиб мой однокурсник, потом узнал о погибших моих товарищах, сослуживцах, и в конце марта я принял решение, что… Ну остаться при такой ситуации в стороне я не могу, и прибыл в часть уже с желанием быть в зоне специальной военной операции. Мое желание командование услышало, пошло навстречу, и в конце марта, если не изменяет память, 27 марта я оказался на территории Харьковской области в составе батальона тактической группы в одном подразделении с комбатом Николаем.
– По его грубоватому голосу, – заметил я, – считал, что Николай – Илья Муромец, а когда увидел, удивился. И понял: танкисты не могут быть великанами.
Сергей засмеялся:
– Коленька, конечно, у нас дяденька большой.
– Мне комбат Николай сказал о вас: Сергей в замесах был… Это же не рай был…
– Да, конечно, не рай. Когда начиналась специальная военная операция и мои ребята уезжали, я своим сослуживцам-подчиненным сказал: «Ребята, будет тяжело, я приеду. Даю слово офицера». Слово я сдержал. Прибыл, – замолчал, потом продолжил: – Был, конечно, в шоке от интенсивности боевых действий. От интенсивности артиллерийских ударов. По нам наносили удары вертолеты противника. Было страшно, бесспорно. Но страх, что в какой-то момент ты можешь не успеть оказать помощь, превосходил собственный страх, и приходилось неоднократно под плотным минометным огнем выдвигаться к раненым. Ухищрялись, действовали исходя из обстановки. Засекали время между разрывами. Использовали эти промежутки во времени. Переползаниями, перебеганиями выдвигались. Действовал я на тот момент в составе своего взвода. У меня были помощники: молодцы, герои! К сожалению, приходилось эвакуировать не только раненых, но и погибших наших товарищей. Было крайне тяжело…
– А такие случаи были: его эвакуировали, казалось, он все, а оказалось, живой?
– Был случай парень-офицер-связист приехал к нам в часть служить. Познакомился с моей коллегой, врачом – девушкой, молодой. Познакомились, начали встречаться, женились, и он получает тяжелейшее ранение. Там настолько все тяжело было, что, оказав помощь, его довели до реанимации, но, к сожалению, от полученных ран, не приходя в сознание, он скончался…
– Крайне тяжело было принять такую ситуацию и потом уже тяжело было разговаривать со вдовой…
Невольно представлялась его вдова-врач…
Сергей:
– Поскольку я ее хорошо знаю, оказавшись свидетелем того события, мне было очень тяжело разговаривать, – повторил капитан. – Но это, конечно, печальный опыт… В плане выживших не могу сказать, потому что много было раненых, большинство, конечно, выжило. С тяжелыми ранениями, но…
– А эта врач после случившегося ушла из вашего взвода?
– Она служила не в моем взводе, а в медицинской роте. Находилась в Печенге…
– Не была на передовой…
– Нет. Она осталась и на данный момент тоже проходит учебу в Военно-медицинской академии.
Невольно поклонился этой женщине, оставшейся в родной части. Это многого стоило. Сроднилась с ней и, несмотря на невзгоды и утрату, не покинула…
– В книге «Воины Новороссии» я писал про погибших лейтенанте Данильченко, сержанте Жорнике из Печенгской бригады. Вы были там, когда с ними случилось…
Ответил капитан:
– Нет, меня ранили раньше, и меня эвакуировали…
– Я кое-что знаю про ваше ранение. А как все произошло?
Мотолыга
– Это произошло 6 мая 2022 года. Я там отбегал чуть больше месяца. Конец марта, апрель полный и начало мая. 6 мая мы эвакуировали раненого, я командиру доложил, что все сделали, что готовы убыть к себе на позиции, командир батальона – Герой России Сергей Бойко. И в ходе выдвижения на позиции попали под артиллерийский удар. Разрыв был рядом. Очень близко.
– А вы что, ехали?
– Нас было пятеро, мы выдвинулись к многоцелевому тягачу легкобронированному. Мотолыге. Мы использовали ее для вывоза раненых. Мы пошли к ней и попали под артиллерийский удар. Снаряд разорвался рядом. Один мой сослуживец, к сожалению, погиб. Остальные получили ранения. Еще одному моему подчиненному-сослуживцу, к сожалению, ампутировали ноги. Обе нижние конечности выше колена. Мне ампутировали конечности: одну выше колена, другую ниже колена. Остальные получили осколочные ранения. Но даже в такой ситуации не растерялись и самостоятельно начали оказывать себе помощь.
– А какую? Шарахнуло, ваши ноги…
– Ноги еще были на месте, но обильное кровотечение. Обширные раны. Приступили к оказанию помощи. Начали накладывать жгуты, кто сам самостоятельно, кто друг другу помогал. В тот момент из боя выходила группа разведчиков. Они увидели, что все раненые, я, к сожалению, командиру батальона уже не мог доложить о получении ранения, потому что у меня радиостанцию из рук просто вырвало. Сорвало с меня рюкзак медицинский. То есть у меня оставалась одна аптечка и один жгут, а надо было наложить два. Разведчики оказали нам помощь, и уже отправили нас в госпиталь.
– Вы сказали: слетел ранец. Это что, такой силы удар был?
– Разрыв был примерно в метрах трех. Это, с одной стороны, хорошо, а с другой – плохо. Хорошо потому, что осколки выше пояса не поднялись. Я не получил проникающее ранение. Но плохо, что настолько близко, и Виталий, мой товарищ, погиб.
– То есть взрыв словно вырвал из-под вас… Как подножку дал… – я пытался подобрать слова.
– Да.
– Вы слышали, как он летит… Надо прыгать, ложиться?
Сергей:
– На самом деле я не услышал, перед глазами вспышка. Я инстинктивно зажмурился, а когда открыл глаза, уже находился в лежачем положении. Принял сидячее положение, увидел, что ноги сильно пострадали, наложил себе жгут, и в этот момент парни-разведчики подошли. Дал команду остальным ребятам, чтобы оказывали себе помощь.
– А это что, получается, там «птичка» летала, или хаотичный какой-то прилетел…
Сергей:
– Разрыв был единичный. То есть я склоняюсь к тому, что нас, скорее всего, засекли с помощью средств разведки и нанесли достаточно точный удар. Или это был снайперский минометный выстрел или выстрел из танка.
– Но точку, где вы находились, нужно точно определить…
– Я все-таки склоняюсь к танковому выстрелу. Потому что на тот момент бой заканчивался, и противник неоднократно применял танковые удары по нашим позициям.
– А вот вы можете привести примеры проявления силы духа нашими ребятами?
Капитан Сергей:
– Хочу сказать про своих подчиненных. Несмотря на то, что видели: наш товарищ погиб, другие получили тяжелые ранения с последствиями – ампутацией ног, тем не менее проявили силу духа. И, выписавшись из госпиталя, они вернулись в часть и продолжили свое дело. Сбор раненых на поле боя, оказание им медицинской помощи. Несмотря на ранения, они продолжили службу…