– Какие мечты у школьника?
– У меня было желание поступить в военное училище и стать офицером. К этой цели я стремился, занимался физической подготовкой. Знал, что туда берут только физически крепких ребят. Так что готовился… А летом с 7-го класса и до окончания школы работал помощником комбайнера…
Львов с мамой Александрой Ивановной и отцом Виктором Михайловичем. 1990 г.
– Я сам помощником лето протрубил… – вспомнил я свою работу в Институте математики ВГУ, где работал с 1976 по 1979 год и нас посылали в колхоз.
Львов:
– Туда брали после 8-го класса, а я пришел с товарищем, с соседом. Он потом не захотел работать, но меня подбил: «Пойдем, пойдем». Он 8 классов окончил, а я 7. Пришел в отдел кадров, хотя все там друг друга знают – это же село. Когда мне 1 сентября вручали почетную грамоту за то, что участвовал в уборке, часы именные вручали, ко мне кадровичка подходит: «Да, Сереж, как же ты меня смог обмануть. Ты приписал себе один год. Но как ты мог. Вот я это упустила. Думала, ты 8 классов кончил, а ты 7…»
Мне невольно вспомнились мальчишки, которые приписывали себе годы, чтобы раньше пойти работать и служить.
Львов:
– Кадровичка: «Зато все нормально. Почетную грамоту заработал…» И потом я каждое лето работал помощником… И у меня заканчивался сезон рабочий, никогда не забуду, 25 августа… Потому что после проведения уборки меня еще просили остаться на посевную… То есть 25 августа я заканчивал работу, несколько дней отдыхал и шел в школу. Вот такая веселая жизнь!
«Хорошая жизнь у паренька!» – подумал я и сказал:
– В общем, перед глазами поля, поля, родной край…
– Конечно…
– И вот окончание школы, в училище?
Сергей Львов:
– В школе при прохождении комиссии в военкомате я заявил, что желаю поступить в военное училище. Я уже определился с училищем, куда буду поступать. Собрал все документы, но вызова из военного училища я так и не получил. Как потом оказалось, на область было выделено всего два места, и попали другие. Я не стал отчаиваться…
– А что это за училище?
– Рязанское десантное…
– Ну, вы планку себе выбрали… Чтобы туда поступить, нужно горы свернуть…
– Да нет. Я же к чему веду наш разговор: это же призыв в вооруженные силы. И на призывной комиссии мне попался хороший человек, капитан, который, прочитав мою характеристику, говорит: «Ты же поступал?» – «Да, но не поступил». – «Желание не пропало?» – «Нет, не пропало». – «Хорошо, будет у нас команда набираться чисто парашютистов для службы в ВДВ, и мы тебя включим в эту команду». И нас, воронежцев, было 28 человек, у 27 были прыжки, мы всей этой командой попали служить в Германию. Группа советских войск в Германии. И на пересыльном пункте, тоже мы стояли, и там десантники появились, и подполковник спрашивает: «Кто хочет?» А меня сзади толкают. Я выхожу: «Я». Он: «Ко мне». И так я попал служить в Нойтименскую бригаду спецназа. Гвардейская бригада.
– Мечта стать десантником начала сбываться…
Львов:
– Когда с командиром батальона общался, сказал, что поступал, но документы не дошли до училища. Не смог поступить. На что он мне ответил: «Желание есть?» – «Есть». – «Когда подойдет время, подадите рапорт». И я, как подошло время, подал рапорт…
– Поступать в Рязанское…
– Да…
– Вот служба. Первый прыжок… Страшно – не страшно?..
Львов:
– Вот первый прыжок – вообще не страшно. Вот когда мы приземлились… Ну как, мне же приходилось немножко привирать. Там же как сделали. Мы прыгали с вертолета Ми-6, а должны с Ан-12. Но Ан-12 заняты, тогда проходил вывод наших войск из Германии. 1989 год. Поэтому военно-транспортная авиация – вертолеты Ми-6. Это транспортные вертолеты. Их сейчас «коровы» называют, Ми-26. Ми-6, Ми-8 у нас были вертолеты, которые были задействованы. Я-то служил в спецназе ГРУ. Это разведка. Нас малыми группами десантировали. Мы были предназначены не для прямого столкновения. Это ВДВ, они предназначены для лобового удара, рассчитанного на несколько часов боя. А у нас задача – глубокая разведка и обнаружение баз противника и уничтожение их. Мы совершали прыжки. А к чему я веду речь? Там кто-то говорит: «Я три прыжка совершил на гражданке в Воронеже». На меня смотрят: «А ты?» Я: «Тоже три». – «А ты с чего прыгал?» Елки-палки. Но я-то слушал, ну и все… А потом первый прыжок. Чувство такое, когда приземлился, что я у командира роты попросил: «Дайте мне еще один парашют. Можно я еще раз прыгну? Прямо сейчас!» Он: «Подожди, сынок, у тебя еще все впереди…» Потом очередные. А потом стало доходить до того… У нас начальник парашютно-десантной подготовки, полковник – герой Афгана, все прошел, со своими группами, везде все. И там же накопители прыжков были, и он зачитывал, где, кто погиб. И причина гибели. И вот ты услышал, где, в каком военном округе у кого парашют не раскрылся, у кого еще что-нибудь, и думаешь: «Елки-палки, а у тебя все будет нормально?» Но ничего, слава богу, все нормально. Отпрыгали.
– Когда был у вас первый прыжок?
– В 1989 году…
– И вот служите. И собрались в училище…
– Да, пришло время… У меня все нормально было, все хорошо. Командир роты меня оставлял: «Давай, пиши рапорт, и мы тебя направляем в школу прапорщиков. Полгода, и ты готовый прапорщик». Но мое желание носить офицерские погоны было превыше. Поэтому было желание быть офицером, оно и осталось. Я написал рапорт в училище и ждал, когда меня вызовут. Весной 1990 года мы уехали поступать в Рязанское десантное училище. И в 1990 году, сдав успешно вступительные экзамены, я поступил в Рязанку…
– Ну и как там? Там юнцы, а вы «матерый» десантник…
– Прочитав мою характеристику и рекомендации, которые были, меня сразу назначили на должность заместителя командира взвода. И полтора года я был на должности заместителя командира взвода.
Львов говорил:
– Но по семейным обстоятельствам мне со второго курса пришлось оставить службу. У меня мама получила тяжелую травму, и мне пришлось вернуться домой…
– Жизнь непредсказуема.
То, что ради матери сын пошел на такой поступок, говорило о многом.
Львов:
– Вернулся в Архиповку.
Понятно, заботился о матери.
Львов:
– Потом женился. Переехал работать в город Россошь. Сначала устроился сантехником, чтобы получить комнату в общежитии. После свадьбы предложили комнату в общежитии, с родителями ведь жить надо отдельно.
– Молодые.
– Да, предложили, и я пошел работать сантехником.
Не побрезговал.
То, что Львов не чурался любой работы, даже самой черновой, тоже говорило о многом.
– Поработал сантехником, – Сергей Викторович продолжал. – Мне комнату дали. Начальник ЖКХ посмотрел мои документы и посылал меня на те участки, где отказывались работать другие: «Сергей, надо помочь…» А я: «Можете всегда на меня рассчитывать». Через 2–3 месяца вызвал меня к себе, видит, парень нормальный, мне говорит: «А не желаешь пойти в нашу россошанскую пожарную охрану служить?» – «С большим удовольствием». И я пошел. Меня приняли в пожарную охрану. Так как я ушел из армии старшиной, мне после прохождения первоначальной подготовки присвоили звание «прапорщик». И я четыре года служил в пожарной охране СВПЧ-25 города Россоши на должности командира отделения пожарного расчета.
– Выезды…
– Много выездов. Считай, каждый выезд сопряжен с вопросом жизни. Мы выносили и погибших на пожарах. Тушили пожары. Работа была очень бурная, нервная, потому что каждый раз риск. Потому что иногда звонят и говорят: «Горит квартира. В квартире может быть ребенок». Когда мы подходили двумя звеньями к кроватке – все в дыму. И вот смотрим друг на друга, там же ни рации нету, ничего… Противогаз, и друг на друга смотришь: кто первый будет ребенка доставать. Потом оказалось, ребенка вынесла мать, она ушла и забрала ребенка. А потом случился пожар… И вот когда ты подходишь, а кроватка пустая – руки опускаешь, и такое облегчение.
– Его забрали…
Львов:
– Были и серьезные пожары, где были и погибшие. Все пришлось пройти, и после четырех лет снова изменения в судьбе. Мы как пожарные дежурили с сотрудниками милиции, мы же тогда были единое целое (пожарные входили в систему МВД). Это потом началась дележка на МЧС, МВД… Мы вместе с ними в рейд ходили. И вот после одного из дежурств, мы задерживали хулиганов, пьяных, мне предложили перейти в МВД на офицерскую должность. Я согласился и продолжил свою службу в МВД, начав с младшего лейтенанта. Одним словом, я стал офицером. Мечта моя носить офицерские погоны сбылась.
– В какой должности начали службу в милиции?
– Участковым инспектором милиции…
– Ого! Самая хлопотливая работа…
– Служил участковым, а потом переведен на должность оперуполномоченного уголовного розыска…
«Ого! То одна должность, где нет покоя ни днем, ни ночью, то другая – опера вообще с работы не уходят…» – восхитился я Львовым и произнес:
– Не каждого уговоришь в участковые, а тем более еще в опера…
– Да… Перешел на розыскную работу…
Я знал, как многие мои коллеги по милиции всеми правдами-неправдами отбивались от того, чтобы не попасть в участковые, а тем более – в опера, а Львов шел туда, где труднее!
Львов:
– 1999 год. Была у нас командировка в составе сводного отряда воронежской милиции в Москву после серии взрывов. Мы выдвигались на усиление. Там мы свою работу провели. И в 1999 году, только вернулся из этой командировки, как началась вторая война на Северном Кавказе. И начальник уголовного розыска, придя после совещания, сказал: «Ребята, нужно тянуть спички. От уголовного розыска один сотрудник должен поехать в Чеченскую Республику». На что я сказал: «Ребята, не надо тянуть никакие спички, в командировку поеду я. Это мое решение». Все согласились, и в 1999 году я отправился в командировку во временный отдел внутренних дел в Ачхой-Мартан. Наш первый начальник был полковник Маслов.