Русские мумии
«21 сентября 1987 года — день моего рождения, очевидно, останется в памяти навсегда. Мы отдавали последние почести погибшим русским офицерам–специалистам, провожали в Москву их тела. Погибли двое: прапорщик и капитан. Согласно воинской традиции, гроб с прапорщиком должен был нести лейтенант, а гроб с капитаном — майор. И эта горькая участь досталась мне», — вспоминает майор Куликов. Тела наших военных два месяца пролежали зарытыми в песке ливийской пустыни. Провожали их в открытых гробах. Тление их совершенно не тронуло, только лица высохли и пожелтели. Высохшие лица выглядели куда более зловеще, чем разлагающиеся трупы.
Ливия — благодатнейшая страна. Снаружи она омывается ласковым Средиземным морем, а изнутри — высококачественной нефтью — около трех процентов мировых запасов. А США давно уже придумали такую штуку: если страна богата нефтью и не хочет отдавать ее за бесценок, значит, она пособник мирового терроризма.
В условиях экономической блокады со стороны западного мира ливийский лидер Муамар Каддафи был просто вынужден обратиться за помощью к Советскому Союзу. Нужны были военная техника и, соответственно, военные техники–специалисты.
Владимир Николаевич Куликов стал одним из них. В 1985 году он служил в Сибирском военном округе начальником пункта управления радиоэлектронной борьбы. Из Генштаба поступила разнарядка: подобрать двух специалистов для отправки в Ливию. Начались проверки и комиссии, перемежавшиеся длительными паузами и вот, наконец, в мае 1988 года его отозвали из отпуска, предложили сдать должность в один день и направили в распоряжение 10‑го Главного управления Генерального штаба Вооруженных Сил. К слову сказать, «десятка» — хитрое управление. Формально оно осуществляло поставки вооружений за рубеж, всем, кто «боролся за свободу и независимость», готовило командиров для «национально–освободительных движений», направляло военных специалистов в страны Африки, Азии, Латинской Америки. Но «десятка» занималась не только этим. В недрах Генштаба существовало второе главное управление, деятельность которого была покрыта плотным мраком. Это военная разведка, ГРУ. Могущественное ГРУ в силу специфичности своих функций не могло чаще всего действовать от собственного лица. Для прикрытия своих заданий ГРУ использовало разные организации, в том числе и «десятку». Так что, если «десятка» командировала офицера, так это еще неведомо, кто его командировал на самом деле.
К вопросам, связанным с военной разведкой, мы еще вернемся, а пока… Пока майор Куликов в составе группы из 14 человек в недрах «десятки» спешно, за 10 дней входил в курс ливийских условий, хотя для этого требовалось несколько лет. Потом новоиспеченных «африканистов» переодели в казенную гражданскую одежду. Костюмчики были шикарные, импортные, похожих наши офицеры в Союзе и близко не видели. Чудеса, одним словом, начинались. 27 марта 1987 года они прибыли в Ливию.
Ливия тогда почти непрерывно воевала со всеми африканскими соседями: Чад, Нигер, Алжир, Тунис, Судан. Конфликтовала Ливия еще с одной небольшой страной — США. В 1986 году американцы бомбили Триполи — столицу Ливии.
1 сентября 1968 года лейтенант Муамар Каддафи поднял революцию, свергнувшую власть короля Идриса, и тут же выжал из страны штатовскую военную базу и британский контингент.
Ливийцы умели воевать и, приглашая сюда русских, вовсе не предлагали им гибнуть за завоевания ливийской революции. Даже в контракте говорилось о недопустимости отправлять советских специалистов в 50-километровую приграничную зону — опасно.
Впрочем, эти условия, конечно, нарушались. А русские — это вам не англичане–контрактники. Если русских офицеров попросили работать под пулями, так неужели они будут отказываться?
Так было и на авиабазе в Узу, непосредственно на границе с Чадом, где погибли те самые прапорщик и капитан. Они были там в командировке, ремонтировали оборудование. Ночью на ливийцев со стороны Чада на «Тайотах» налетела вооруженная до зубов группировка. От авиабазы осталась одна пыль. Самолеты, взлетные полосы — все было уничтожено. Парни из Чада перебили весь контингент авиабазы, включая русских специалистов. Наших специалистов ни среди мертвых, ни среди пленных обнаружить не смогли. Ливийское руководство только плечами пожимало.
Тогда Горбачев вышел непосредственно на Каддафи и объявил ультиматум: «Либо вы вернете нам двух пропавших специалистов, либо я прикажу вывести всех советских специалистов из Ливии». Что ни говори, а Горбачев мог иногда поставить вопрос по–имперски жестко. Подействовало. Ливийцы выдали нам два высохших трупа. Они сами зарыли их в песок, пытаясь скрыть нарушение контракта.
Майор Куликов рассказывает: «На разгромленной авиабазе в Узу две недели простоял в пустыне русский радиопеленгатор. Он был, конечно, в нерабочем состоянии, но у нас в мастерской с запчастями было очень плохо. Мы выпросили эту развалину у ливийцев, чтобы разобрать на запчасти. А потом покумекали и убедились, что жизненно важные узлы не затронуты, и пришла нам в голову шальная мысль: «А не отремонтировать ли этот несчастный радиопеленгатор?».
Никому ничего не говорили. Работали день и ночь. Вскоре радиопеленгатор стал работать в заводских параметрах. Ливийцы, увидев это, чуть не упали. На следующий день приехала целая комиссия — не менее двадцати ливийских полковников. Им показывали весь изрешеченный пулями, но все–таки работающий русский радиопеленгатор, а рядом — немецкие «Телефункены», абсолютно целые, но неисправные и не поддающиеся ремонту. В Ливии, в жесточайших условиях пустыни, мы не раз убеждались в превосходстве русской радиотехники над западной. Например, английские передатчики помех «Рохалы» из–за жары постоянно выходили из строя. А уж, казалось бы, англичане с их богатым колониальным опытом вполне могли сделать свою технику жароустойчивой. Русские колонизировали в основном никому не нужную, кроме нас, Сибирь. Да только русского мужика и жара не напугает. И технику наши мужики делали универсальную, мировую».
Барханы плавают
Майор Куликов работал при центральной радиомастерской управления радиоэлектронной борьбы Ливии. Занимался ремонтом, обслуживанием техники, обучением ливийцев. Ездил в командировки по всей Ливии, обслуживал разведцентры, размещенные в оазисах или вдоль границ.
Однажды после командировки в Бенгази наши специалисты уже сидели в аэропорту, дожидаясь возвращения в Триполи. Однако старший группы специалистов передал по телефону: «Поступила просьба срочно выехать в оазис Эль — Куффа, отремонтировать радиопередатчик». Их посадили в немецкий «Фокке–вульф» — и туда. Поселили на самой вершине, в древней турецкой крепости. Посмотрели передатчик, заказали по телефону нужные детали, ночью можно было отдохнуть.
Русские и ливийцы зарезали барашка, собрали ужин: хлеб, овощи, приправы. Майор Куликов попросил ливийского лейтенанта подать ему острейшей приправы. Ливиец решил подшутить над русским: «Сможешь съесть целую ложку этого?» Майор только внутренне усмехнулся. Вряд ли этот лейтенантик знает, как по–настоящему обжигает горло неразбавленный спирт, который они пили в Сибири. Русский майор предложил ливийцу: «Давай на спор: кто не сможет съесть целую ложку приправы, тот мяса есть не будет». Владимир Николаевич задержал дыхание по всем правилам и заглотил–таки ложку огненной пасты, хотя и слезу вышибло. Ливиец не смог. Нет, действительно, арабы не знают, что такое неразбавленный русский спирт. Лейтенант чувствовал себя опозоренным, он убежал из компании. Так и не поел мяса. Никогда не поел. Вскоре лейтенант погиб.
Ночью майора Куликова позвал к телефону его начальник из Триполи: «Немедленно прими все усилия, чтобы выехать из оазиса». Намек был прозрачен. С часу на час начнется заваруха. Русские об этом узнали, но ливийскую сторону не предупредили, только сообщили по телефону своему специалисту. (Советско–ливийская дружба носила весьма условный и довольно специфичный характер). Но Куликов при всем желании не мог отсюда выбраться самостоятельно. Советская разведка не ошиблась. Вскоре со стороны Судана поперла группировка в несколько тысяч штыков (В Судане базировалась оппозиция Каддафи). Нападавшие все ближе и ближе пробивались к вершине горы, где в крепости расположились русские и ливийцы. Куликов хорошо видел в бинокль атаковавших негров. Падение крепости и неминуемая смерть были, казалось, в двух шагах. Но… рассвело. Подоспели Ми‑24 с системами залпового огня. Ракетные удары по суданцам были страшны. Песок в пустыне плавился и застывал монолитными глыбами.
Орден Ливийской революции
Держу в руках высшую ливийскую награду: «Орден революции 1 сентября 1 степени». Простенький кружок желтого металла на зеленой ленточке. Ни платиновых вставок, ни бриллиантов. Аскетизм революционных наград. Но в условиях непрерывной революции такая награда может стоить больше, чем пригоршня алмазов. Майор Владимир Куликов был награжден высшим ливийским орденом «3а личный вклад в дело укрепления советско–ливийского военно–технического сотрудничества». Смотрю на наградной диплом и удивляюсь: «А где же печать?» Куликов улыбается: «Я о том же ливийцев спросил, так они на меня руками замахали: «Какая может быть печать, если стоит личная подпись Каддафи! Собственноручная! На наших дипломах факсимильные подписи ставят, и то про печать не вспоминают!» Да… Личный автограф Каддафи есть, конечно, не у каждого…
В 1987 году случилось очередное обострение военных действий с Чадом. Собрали русских специалистов, поставили задачу: за четыре дня создать новый разведцентр. Английский специалист в таком жестком авральном режиме отказался работать: «Я выполняю обязанности только в пределах контракта». А русские… На то они и русские С трудом, но очень быстро собрали все необходимое оборудование, работали день и ночь, разведцентр был готов в срок.
Ливийцы готовили крупное наступление на Чад, по границе с которым проходила горная гряда. Эта территория имела большое стратегическое значение: ни одна армия не будет чувствовать себя спокойно, когда непосредственно над границей нависает крупный горный массив. Не говоря уже о том, что эта земля была богата алмазами и нефтью. Ливийцы долго и безуспешно штурмовали эту позицию Чада. Положили несколько тысяч человек — все без толку. Советская сторона не раз предлагала пустить туда наш самолет–разведчик, так, чтобы изучить район боевых действий во всех деталях. Ливийцы не соглашались, не доверяли русским (и правильно, кстати, делали: интересы двух сторон далеко не всегда и не во всем совпадали).
Наконец, ливийцы дали согласие на полет русского разведчика. На основе полученной аэрофотосъемки и другой собранной информации майор Куликов с товарищами подготовили наглядный макет местности, с которым потом работал сам Каддафи. Наступательная операция имела ошеломляющий успех. Ливийцы «оторвали» у Чада 400 километров территории. Погибло всего 28 человек.
Вот тогда–то Каддафи и наградил нашего майора орденом. И все–таки у наших в Ливии была «своя игра». Если своенравный, не желающий никому подчиняться Муамар затевал нечто противоречащее глобальным интересам СССР… с ним, конечно, никто не спорил. Мы просто ломали его планы, причем так виртуозно, что многомудрый Каддафи даже и понять не мог, что случилось.
Советскую сторону, к примеру, вполне устраивал частичный захват Ливией территории Чада, но когда расшалившийся Каддафи вознамерился посадить в столице Чада Нджамене свое марионеточное правительство, русской стороне по некоторым причинам это было уже не надо. В Чаде, например, стояли французы. Русским не стоило слишком сильно с ними ссориться.
И ведь с каким непринужденным изяществом делалась международная политика. Послали майора Куликова на границу с Чадом — радиопеленгатор отремонтировать. Ливийцы сказали нашим — за колючую проволоку ни ногой, там мины, а барханы плавают. Взгляд майора сразу же стал фиксировать некоторые детали, которые, складываясь в общую картину, не оставляли сомнений намерениях ливийцев.
За колючей проволокой из песка торчали плохо замаскированные зенитные ракеты. На машине, на которой их возили, был зачем–то установлен пулемет, а в кузове большое количество гранат. У всех ливийских солдат двойной боекомплект. И множество подобных деталей, которые не могли ускользнуть от взгляда профессионала.
Куликова положили спать рядом с рацией, которая всю ночь передавала разведсводки, сведения о передвижении войск. Когда Владимира Николаевича прислали в Ливию, он не знал ни слова по–арабски. Через полгода уже сносно общался с арабами, а на втором году службы мог свободно излагать любую тему с использованием военно–технических терминов. Раньше он служил в Сибири и превосходно знал китайский, тоже слушал радиопереговоры китайцев далеко не из праздного любопытства. И сейчас то, что говорили арабы по рации, вместе с данными визуального наблюдения складывалось в законченную картину происходившего на ливийско–чадской границе.
Едва прибыв в Триполи, майор Куликов тут же встретился с советским военным атташе. Два часа диктовал и рисовал. Советский военный разведчик (а кем еще по–вашему был атташе?) принял информацию к сведению. Через неделю советское информационное агентство передало сообщение: «В Чаде предотвращена попытка государственного переворота, организованного Ливией».
Майору Куликову прислали из советского посольства большую подарочную коробку. Каких только деликатесов там не было, а главное: буханка черного хлеба и селедка.
Так простые русские майоры определяли характер политической карты мира, заставляя вздрагивать хозяев планеты. Вот это и была самая реальная военная разведка.
В. Н.Куликов рассказывает: «Я не раз бывал в населенном пункте, где базировался личный полк Каддафи. Сюда даже простых ливийцев не пускали. Сижу, бывало, с ливийскими солдатами, чаек пью. Замечаю: здесь раньше этой машины не было. Спрашиваю: «А это что за штука?». Солдат по простоте душевной все выбалтывает. Ведь он видит, что и я такой же простой советский электронщик, на разведчика не похож».
Тут поневоле вспоминаешь слова старой мудрой лисы Черчилля: «В политике нет друзей, в политике есть интересы».
Репетиция конца света
В 1986 году США бомбили Триполи. Советские специалисты, ставшие свидетелями бомбардировок, рассказывали: «Бомбили по ночам, зрелище было захватывающим. Ливийцы отвечали из всех видов зенитного оружия. Американцы наносили высокоточные удары и наших это не затрагивало, но вот однажды ливийцы сбили штатовский самолет, который, падая, сбросил весь боекомплект, упавший на бывшее здание французского посольства — от него камня на камне не осталось. Французы только что успели выехать. Потом русских водили на экскурсии, показывая следы американского варварства».
За что же американцы столь немилосердно отнеслись к этой благодатной стране? Штаты до сих пор числят Ливию среди «стран–изгоев». На самом деле все цинично и просто. Все до единой «страны–изгои», обвиняющиеся в пособничестве мировому терроризму, обладают значительными запасами нефти и пытаются проводить политику, независимую от США. Схема безотказно действует до сего дня: если в стране есть нефть и если эта страна не позволяет Штатам безнаказанно вытирать о себя ноги, значит, это страна–террорист.
Американцы поставили ливийцам в вину самолет, сбитый над Шотландией, хотя и по сей день не доказано, что это сделали именно ливийцы. Американцев злила дружба Каддафи с Арафатом? Но майор Куликов вспоминает, например, о том, что простые ливийцы относились к палестинцам очень пренебрежительно: «Это предатели, пыль». Ни о какой ливийско–палестинской дружбе явно и речи быть не могло.
Американцы обвиняли ливийцев в производстве химического оружия в горах на фармацевтической фабрике. В. Н.Куликов вспоминает о том, что был на этой фабрике, видел, как она охраняется. Ворота лениво открывал дедушка в шлепанцах. А ведь ливийцы умели очень жестко охранять свои секретные объекты. Был такой случай. Сидит ливийский сержант у шлагбаума на табурете с автоматом на коленях. Несется автомобиль первого секретаря советского посольства. Сержант делает знак остановиться. Реакции никакой. Тогда ливиец спокойно, не вставая с табурета, дает короткую очередь на поражение. Секретарь погиб, наши шума не поднимали. Быстро в гроб и в Союз.
Так что ливийцы умели очень серьезно нести караульную службу, ни перед чем не останавливаясь. Майор Куликов по множеству деталей, характеризующих режим, сделал вывод: здесь нет секретного объекта. А между тем американцы, утверждали, что Ливия производит секретное химическое оружие, и по этому поводу целый год грозились наносить ракетно–бомбовые удары. Куликов вспоминает: каждый раз, когда взлетали американские самолеты, мы выключали свет, предполагали, что будут бомбить.
Когда VI флот США приближался к берегам Ливии, начиналась репетиция конца света. Суперсовременный авианосец «Нимец» ВМФ США вставал напротив Бенгази в нейтральных водах. Эту плавучую фабрику войны всегда сопровождал эскорт из множества надводных и подводных кораблей. Однажды ливийцы подняли в воздух два самолета и пустили их по курсу «Нимеца». В соответствии с международными нормами морского права самолеты должны были лететь только на пересекающем курсе. Ливийцы явно и сознательно грубили. Американцы сделали предупреждение, после чего в воздух поднялись два штатовских истребителя, сбившие ракетами ливийских летчиков. Ливийские летчики катапультировались, но погибли. Янки решили поиграть в благородство. Они выловили трупы ливийцев, уложили в гробы, покрыли звездно–полосатыми флагами и на катере отправили в Триполи для передачи тел ливийской стороне. Для них это была весьма удачная возможность оказаться в территориальных водах Ливии. Они знали, зачем им это надо.
Разумеется, появление VI флота США у ливийских берегов советских разведчиков тоже не могло оставить равнодушными — открывались прекрасные возможности. Каковы были основные цели этой разведки, ливийцам не надо было знать.
Ливия — богатейшая страна, но американские экономические санкции здорово подрывали ее благосостояние. Ливийцы очень хорошо знали, почему живут беднее, чем могли бы. В этой стране все было подчинено борьбе с США. Во время подлинно народных демонстраций протеста ливийцы скандировали: «Америка, мы поворачиваемся к тебе задницей».
У русских не было большого повода любить слишком своенравного Каддафи, и
ливийский лидер также весьма настороженно относился к кремлевским правителям. Но у нас был общий враг — США. Это делало нас естественными союзниками.
Во время празднования 20-летия ливийской революции 1 сентября по главной площади Ливии — Зелёной площади (она действительно покрашена в зеленый цвет) прогрохотали построенные в шесть рядов 2 тысячи танков Т-62. А когда ливийцы увидели на полигоне в Советском Союзе, что вытворяют Т-80, они были готовы платить за них любые деньги.
Ливийцы иногда проявляли высокомерие к русским. Ведь они, в отличие от тех же ангольцев, отнюдь не были бедными родственниками. И все–таки ливийцы уважали русских специалистов, не упуская случая это продемонстрировать. По–своему, по–восточному.
На Зеленой площади на огромной деревянной балке болтались шесть веревок. Майор Куликов с изумлением посмотрел на это странное сооружение, но сослуживцы–старожилы вскоре объяснили ему смысл происходящего. Оказалось, что активисты оппозиции Каддафи планировали отравить источник водоснабжения постоянно проживающих русских специалистов в Бенгази — там жили 500 наших. Ливийские спецслужбы арестовали заговорщиков и публично повесили их на главной площади страны.
Владимир Николаевич вспоминает: «Уже после моего прибытия в Ливию по национальному каналу телевидения больше месяца каждый день показывали казнь террористов. Приговоренные стояли на платформе большегрузного автомобиля, который отъезжает в сторону после зачтения приговора по команде офицера, руководившего казнью».
Мудиры и хабиры
Американские санкции по отношению к Ливии значительно ухудшали жизнь в этой довольно богатой стране (санкции частично были отменены только в 2004 году). Американцы перехватывали танкеры с нефтью и вообще гадили как могли — платили за непокорность. Товаров в магазинах Триполи было мало, и все–таки по сравнению с СССР жизнь в Ливии была настоящим земным раем.
Советские специалисты рвались на службу сюда. Прибывавшие с семьями служили по три года, без семей — по два. Достаточно сказать, что ливийский сержант получал здесь такое же жалованье, как и советский офицер.
Нищих в Ливии не было и быть не могло. Ежегодно каждый гражданин этой страны, включая новорожденных, получал на свой личный счет 7 тысяч долларов. Это природная рента, которая выплачивалась независимо оттого, кто где работает. Просто государство делило часть доходов от продажи нефти между своими гражданами. По телевизору постоянно показывали, как представительные органы власти распределяют средства. Такова ливийская джамахерия — народовластие.
Майор Куликов служил с одним ливийским капитаном, который искренне не знал, на что тратить деньги. Капитану государство выделило участок для разведения верблюдов, но на этой земле нашли нефть. Ливиец разом стал богачом, купил сеть автозаправок по всему побережью, на службу ходил лишь от скуки.
Были, конечно, офицеры и победнее. Некоторым из них государство предоставило бесплатные квартиры. В одной из них и жил майор Ермаков — четырехкомнатная, со всеми удобствами, обстановка — евростандарт.
Казалось бы, на такую богатую страну СССР не имел необходимости тратить свои деньги. Россия скорее могла разбогатеть на поставках оружия в Ливию. Но не тут–то было. С одной стороны, мы продавали те же радиодетали по бешеным и даже грабительским ценам (что жалеть богатеньких?). Например, маленький резистор, в Союзе стоивший рубль, мы продавали за три доллара. С другой стороны, наши поставки шли отдельно, а ливийская оплата — отдельно. В конечном итоге Ливия задолжала России огромные деньги. Мы так никогда и не получили эти долги.
В апреле 1991 года спецпредставитель президента СССР Вадим Кирпиченко приехал к Каддафи специально по вопросу отдачи долгов. Каддафи высокомерно ответил: «Я бы дал эти деньги, да неизвестно, к кому они попадут. Я не знаю, кому принадлежит власть в этой стране. Вы стали во всем слушаться американцев, а это до добра не доведет».
Конечно, представителю великой страны было больно это слушать от какого–то африканского зазнайки, но, к сожалению, ливийский лидер был прав. Мы проиграли третью мировую, а Каддафи до сих пор держится. Как Брестская крепость. При этом ливийский лидер вовсе не пытается изолировать свою страну от всего мира и никаких «железных занавесов» не устраивает.
В. Н.Куликов вспоминает, что при нем в Ливии работали не только русские, но и немецкие, чешские, английские, южно–корейские специалисты. Бывал Владимир Николаевич и на нефтеперерабатывающем заводе, который полностью обслуживали американцы. Вот так и надо было с янки поступать. А сами ливийцы работать не любили. Ливиец — начальник (по–арабски — «мудир»).
Однажды майор Куликов чуть не попал под пули ливийской оппозиции. Конная полиция быстро и эффективно расчистила улицу от людей. Показался кортеж лидера: несколько совершенно одинаковых машин, постоянно меняющихся местами. В которой Каддафи — неизвестно. Кортеж пронесся, сразу же скопилась толпа. Началась демонстрация проамериканских сил. Кричали, бросали камни и прочее такое. Потом началась стрельба по окнам, как раз по той гостинице, где были тогда наши офицеры. Пришлось нашим немного поползать по коврам…
Доллар он и в Африке доллар. Если оппозиция щедро финансируется — полностью ликвидировать ее невозможно. Между тем простые ливийцы всегда говорили одно: «Каддафи — это хорошо». Про себя они, наверное, думали: «Мухабарат — тоже неплохо». Тайная политическая полиция «Мухабарат» отслеживала всякий намек на инакомыслие. Тяжкое бремя тоталитаризма? Но арабский нефтяной социализм делал богатыми простых ливийцев. Эту причудливую реальность невозможно измерить европейскими мерками.
Вот, к примеру, ливийская революция раскрепостила женщину, дала ей равные с мужчиной права. Но физические наказания в ливийской армии были официально разрешены уставом. Прогуливается, к примеру, по оазису капитан ливийской армии, начальник разведцентра — красивая негритянка с осиной талией. Стеком в руке поигрывает. Навстречу ей солдат. Зазевался, не успел ей честь отдать. Тут же — удар стеком по лицу. Вы только представьте себе: арабская женщина бьет арабского мужчину.
А вот другая картинка. Два дюжих сержанта вышвыривают из армейского вагончика арабскую женщину–лейтенанта. Она пыталась сопротивляться, но ее ударили дубинками по почкам, бросили в автомобиль и увезли. Дело в том, что эта лейтенанточка спала за деньги с солдатами. Вот если бы бесплатно, так это было бы ее личное дело. А тут за деньги, да еще с низшими чинами. Военно–полевой суд приговорил распутницу к шести месяцам тюрьмы. Таковы особенности ливийской «эмансипации».
Однажды ливийский парень в присутствии майора Ермакова средь бела дня схватил русскую женщину за грудь. Майор заехал нахалу кулаком в лицо со всего разворота. Этот «язык межнационального общения» арабы прекрасно понимают.
Каждое утро русский полковник брал с собой удочку и уходил из расположения части в пустыню. Он садился на большой камень, забрасывал удочку в песок и сидел так минут двадцать. Полковник служил в Ливии уже третий год. Он был первоклассным военным специалистом (по–арабски «хабир»). Ливийцы нарадоваться на него не могли. Вот только про рыбалку полковник говорил слишком часто.