Молодые фермеры переговаривались между собою, сжимая дезинтеграторы между колен, лишь изредка поглядывая на рабов.
Сулима пришатнулся к Ломову, проговорив негромко:
– Макс предлагает бежать. Разом через борта – и дёру!
Антон кивнул.
– Может и получиться, – сказал он сдержанно. – Трое из шести точно уйдут.
– Ну, да, – промямлил капитан. – В принципе… Можно бот захватить на космодроме – с нами два пилота.
– И это осуществимо, – кивнул Ломов. – Захватим, взлетим… А дальше куда? На тутошнюю луну подадимся? Или так и будем вокруг Гимлы крутиться, пока кислорода хватит?
– Все тебе не так… – проворчал Сулима. – Сам тогда думай!
– Да я и думаю. У нас сейчас единственный путь – на Лоа. Фермеры болтали, что корабль придет через три месяца. Ну, тут сутки короткие. По нашему счету выходит месяца два, от силы. А пока… Не знаю. Можно, конечно, и в лес ломануться, вот только это не наш лес, не земной. Чем тут жить, знаешь? И я не знаю, а на себе испытывать, какая ягода съедобная, а какая ядовитая, у меня почему-то нет желания…
Неожиданно грохнул выстрел. Тонкая струя перегретой плазмы с воем прошила листву и ударила в кабину. Второй заряд ушел чуть ниже, поражая гравираспределитель, – грузовик сразу осел на передок, пропахивая борозду, и его развернуло. Из кабины вывалился фермер с развороченной грудиной, и его сыновья открыли бешеный огонь в обе стороны, не видя противника.
А вот противник – видел. Двух верзил убило сразу, причем одному буквально взорвало башку – висловатая оранжевая струя выжгла парню лицо, и вскипевший мозг разнес череп.
Трое выживших выстрелили залпом, и с дерева, что стояло у дороги, упал человек, роняя свое оружие. Пацанов это вдохновило, но хватило их ненадолго – три точных попадания из бласта, и они полегли.
Едва Ломов потянулся к оброненному дезинтегратору, как над бортом показался обросший тип с головой, обмотанной подобием чалмы. Держась за борт одной рукой, другой он перехватил свой лучемет и оскалился, крикнув на непонятном языке:
– Ию маи на паа!
Хее Оа тотчас же вскочил, вытягивая вперед руки, и закричал:
– Маи! Маи! На паа маи-лао!
Тип в чалме пришел в изумление и позвал остальных.
– Это боевики-риитяне? – быстро спросил Антон, дотягиваясь-таки до лучевика.
– Да! – выпалил Оа. – Этот говорил на южном наречии, а я его знаю как раз!
Боевики вышли из леса, их было человек десять. Трое поднялись в кузов и стали расспрашивать Хее, а остальные бродили вокруг грузовика, соображая, что же делать с трофеем.
Наконец, переговоры окончились, и Оа с облегчением выдохнул.
– Я им объяснил, что мы рабы с ангианского корабля, – сказал он. – Нас они не тронут.
– Мы пойдем с ними?
– Да, они проводят нас в свой лагерь, а дальше…
– …Будет видно, – закончил капитан.
Глава 12«Партизаны»
«Партизаны» шли лесом, выбирая путь пошире, посвободнее – трое из них толкали подбитый грузовик. Его наскоро починили, и он выровнялся, уже не задевая бампером землю, но двигаться не мог, висел только. Вот в таком – висячем – положении его и волокли. Трупы фермеров повстанцы оставили возле дороги, но не все – пару мертвяков взяли с собой.
Боевики шли крадучись, глядя во все стороны. Тот самый тип в чалме, а звали его Фаа, шагал рядом с Ломовым. Лучевик у Антона он отбирать не стал, но предупредил, чтобы тот слушался каждого его слова. «Тао», – ответил лейтенант, что на риитянском означало согласие.
– Знаешь, – пропыхтел Сулима у него за спиной, – слишком много всего и сразу. Я иногда ловлю себя на том, что веду себя как зритель в партере, будто и не жизнь вокруг, а сплошной театр!
– Ты, главное, играй получше, – посоветовал ему Ломов, – и не выходи из роли положительного героя…
– Так это ж не игра, товарищ лейтенант, – сказал Чернов. – То есть, Антон, что я говорю… Не игра, а жизнь. О такой я раньше читал только, а тут вон – привалило столько приключений на нижние девяносто, что еле успеваю поворачиваться!
– Не успеваешь.
– Так именно! Пришельцы, гладиаторы, пираты, рабы, партизаны! Столько всего – и сразу.
– Зато яркие переживания. Вот вернемся на Землю, будешь фантастические романы писать. Все равно ж никто не поверит, что это по правде было – с пришельцами, с пиратами…
– Когда вернемся только…
– Да какая тебе разница? Мы еще молоды, даже Михалыч…
– Цыц!
– …Я и говорю – молодые мы еще, рано нам на покой, чтоб мемуары писать на тему «звездных войн». Гимла и вовсе моя первая планета, на которой я наследил.
– На пыльных тропинках?
– Ну. Тут главное что? Главное – цель обозначить. И добиваться ее. Есть у нас цель? Есть. А остальное приложится…
Двое мятежников, топавших впереди, раздвинули огромные листья – каждое размером с одеяло, – и глазам Антона открылась прелестная полянка. Прямо посередине лужайки громоздился неровный конус насыщенного красного цвета, усеянный, словно торт розочками, белыми блямбами. В вышину этот супермухомор выдавался метра на два с лишним.
– Ложись! – завопил Фаа.
В последнее мгновенье Ломов увидел, как «гриб» вздувается, и упал в траву. Прогремел взрыв, над Антоном пронеслись осколки, прорывая листья-простыни.
Лишь только все стихло, Ломов приподнял голову. Оглянулся. Капитан с сержантом были бойцами дисциплинированными, залегли, а вот Хее промешкал.
Риитянин стоял, спиной опираясь о ствол дерева, и шевелил бледными губами, не в силах вымолвить хотя бы слово. Осколок, похожий на толстый белый корж, торчал у него из груди.
Антон обалдело посмотрел в сторону поляны. Мухомора не было. Один белый пень торчал, да облако белой пыльцы оседало, покрывая траву.
– Гриб-бомбовик, – хмуро объяснил Фаа, отряхиваясь. – Поспел не вовремя…
Чернов рванулся к Оа, но тот лишь слабо улыбнулся и сполз спиною по дереву. Так, сидя, он и умер.
«Отведал грибочка… – крутилась у Антона в голове дурацкая фразочка, – отведал грибочка…»
– Не подходи! – осадил Фаа сержанта. – Там споры!
Максим замер. У Хее изо рта текла кровь – и пробивались упругие белесые стебельки.
– К вечеру он весь ими покроется… – пробормотал боевик с повязкой вокруг лба. – Уходим.
Вереница людей потянулась дальше, а земляне сменили «партизан», толкавших грузовик.
Приключения на этом не кончились. Пару раз в зарослях мелькали гибкие тени, Антон дергался, но успокаивался – боевики были равнодушны к местной фауне. Тут стоило опасаться флоры.
Когда отряд вышел на обширную луговину, то Ломов увидал странную картину – десяток деревьев, выстроившись в ряд, перегораживали ее. Растения были достаточно велики – стволы в обхват и высотой метров шесть. Посередине они раздваивались, выпрастывая во все стороны короткие сучья. Листьев на них было мало, они словно облетели, зато вниз свисали лианы – толстые и узловатые или тонкие, гибкие, с торчащими иглами длиной в локоть.
– Стой! – крикнул Фаа.
– Нух! – воскликнул боевик с налобной повязкой, вроде как Роо. – Утром их не было!
– Пропилеи, – пожал плечами Фаа.
Антон хмыкнул – деревья, выстроившиеся поперек луговины, в самом деле напоминали пропилеи[3].
– Готовим мертвецов, – решил Роо.
– Может, кругом обойдем? – предложил кто-то из «партизан».
– Там чаща, грузовик не пройдет.
Отряд не спеша двинулся к пропилеям – деревья тут же отозвались. Вздрогнули лианы, качнулись стволы…
Подогнав грузовик поближе, двое боевиков забрались в кузов и взялись за труп фермера. Раскачав мертвое тело, они забросили его поближе к пропилеям.
Скрученные лианы моментально развернулись, падая на убитого, обхватили его, как удавы, скрутили и без особой натуги подняли метра на четыре от земли. Тут же выгнулись тонкие хлысты с колючками, охватывая мертвеца и с силой сжимая, вгоняя полуметровые шипы в живот, в грудь, в ноги.
– Это они сок в тушку закачивают, – негромко проговорил Фаа. – Через часок под кожей все разжижится, кроме костей, и пропилеи все высосут. У нас, если человек совершает тяжкое преступление, его казнят – связывают и отдают пропилею. Древощупальца сжимают так, что кости трещат, но человек целых полчаса остается живым, пока сок не доберется до мозга…
Боевики подкинули растениям-хищникам еще один труп. Пропилей, соседствующий с тем, что уже схватил добычу, тоже вздернул тело, выкручивая его в тисках лиан-щупалец. И тогда все остальные «деревья» зашатались, задвигались. Медленно вырывая из земли корненоги, они зашагали, ступая очень неторопливо, но весьма целеустремленно. Это была жуткая картина – деревья собирались пообедать человеком.
Окружив собратьев-добытчиков, голодные пропилеи тоже тянули свои шипастые ветверуки, накалывая угощенье. И вот вся «скульптурная группа» замерла, открывая широкие проходы справа и слева.
– Вперед!
Отряд двинулся между пропилеями и зарослями, благополучно минуя пировавших.
– Фильм ужасов, – буркнул Сулима.
– Да уж, – поддакнул Максим.
Шли еще часа два, обходя деревья-гремучки, чьи ветви встряхивали орехами, словно маракасами, издавая четкий перестук. Растения по соседству улавливали сотрясение воздуха и тоже дергали погремушками. А кусты спиральника, стоило лишь приблизиться к ним, начинали корчиться, завивая колючие лозы, выхлестывая на манер бича. «Глаза!» – кричал Фаа.
Лагерь партизаны устроили на берегу моря, под сенью громадных, как секвойя, лесных великанов, только повыше – могучие стволы вздымались на высоту никак не меньше двухсот пятидесяти метров и были при этом совершенно безвредны.
Их развесистые кроны прикрывали лагерь с воздуха – чтобы разглядеть палатки, тому же флаеру надо было опуститься ниже сотни метров. И тогда он попадал под удар лучевиков.
Конечно, звену космоатмосферников этот лагерь был нипочем, они бы его сожгли за пару секунд, вот только Внешний флот Лоа не имел права вести боевые действия на планетах Содружества. Ну, если, конечно, не война.