– Жрать чего-то охота, – вздохнул Сулима.
– Удивляюсь я с тебя, – проворчал Антон. – Вроде не жиртрест какой, а на уме одна забота – жрать!
– Цыц! То есть так точно, товарищ старший штурм-сержант!
В одном из пищеблоков, мимо которого прошли друзья, было на удивление малолюдно, и земляне вернулись, оккупировав столик в углу.
Киберофициант тут же обслужил их, расставив три комплекса. Уплетая аппетитное варево, поданное на первое, Ломов посматривал на огромный гемисферный[8] экран, встроенный в стену. Показывали старую хронику – стереоскопическая съемка хорошо передавала панику, царившую в каком-то инопланетном городе, – в багровом свете пожаров, на фоне клубившихся дымов мелькали человеческие фигуры, из потемок выступали огромные шагающие машины, отовсюду блистали лазерные лучи, чадную пелену прошивали струи высокотемпературной плазмы.
– Недавние беспорядки на планете Тхавита заставили вспомнить события полувековой давности, – озабоченно вещал диктор, – хотя они и не приняли пока характер боевых действий. Многочисленные силовые акции, произошедшие в большинстве городов Курортной зоны и Лесного пояса Тхавиты, демонстрируют еще одну привязку к последней войне – и тогда, и теперь инициаторами применения силы выступили так называемые Праведные кланы. Пятьдесят лет назад они поддерживали императора Анга. После того, как захватчики были изгнаны со всех планет Союза Ганор, куда входит и Тхавита, вожди Праведных кланов принесли клятву верности вновь избранному Верховному Совету. Вопрос: насколько они верны сегодня? По мнению Лерона Гая, главноначальствующего в Ведомстве межпланетных отношений Содружества Лоа, именно состояние умов в Праведных кланах ныне является основным фактором нестабильности на Тхавите. По неподтвержденным сообщениям, корабли Имперского космофлота Анга уже сбрасывали грузовые модули над теми территориями Тхавиты, где сильны группировки «праведников». Возможно, это всего лишь слухи. Или же речь идет о поставках оружия… Стоит напомнить, что полвека назад именно с этого и разгорелся конфликт, переросший в полноценную межзвездную войну, в которой, по разным данным, погибло от ста до ста двадцати миллионов человек на девяти мирах…
– Накаляется обстановочка… – проговорил Сулима. – Чуешь?
– Чую, – кивнул Антон, поглядывая на нескольких офицеров за соседними столиками.
Командный состав слушал новости по Всеобщему Вещанию очень внимательно. Было заметно, что информация их беспокоит и настораживает.
В тот же момент перед глазами Ломова замигал значок в виде свитка, и нежный женский голос прозвучал прямо в голове: «Тебе пришло новое сообщение!»
Антон привычно заглянул в почту и открыл послание. Это был приказ за подписью Игара Лэма. Всей эскадрилье предписывалось находиться в полной боеготовности – суперкрейсер перебрасывался в систему Тхавиты по договоренности с Верховным координатором этой планеты. Во избежание.
– «Если завтра война, если завтра в поход…», – задумчиво напел Чернов.
– Ты ешь, ешь давай, – вернул его к реальности капитан.
Глава 27Судьба
Несколько суток суперкрейсер дрейфовал между Матоа и Лоа, принимая один транспорт за другим – оружие, запасные батареи и картриджи, энергосборники, топливные модули – потоками шло на «Мирет», расходясь по секторам, палубам и отсекам.
«Переход в наступление» предполагался не ранее чем недельки через три, но этого времени было очень и очень мало, чтобы как следует подготовиться.
Антон с друзьями, пользуясь случаем, не вылезал из медкапсул, разучивая базы второго уровня, поднимая, в том числе, БЗ по космогации.
И вот, на второй день пребывания в должности командира звена космоатмосферников, Ломов определил координаты Земли.
Это было очень непросто – найти свое Солнце среди тысяч и тысяч звезд, но, зная расстояние от Земли до Анга и примерное направление – к Рукаву Стрельца, – Антон вычленил изо всех светил родимый желтый карлик.
29-го числа по земному исчислению Ломов с друзьями – включая Иргана и Нока – неторопливо шагал по стрежневому коридору палубы «А». С самого утра они валялись в медбоксах, да не просто так базы разучивали, а с нейростимулятором, ускорявшим «усвоение материала».
С непривычки у Антона голова раскалывалась, но шунт его успокаивал, высвечивая параметры организма, – все было в порядке. Незачем было искать аптечку и вводить себе инъекцию обезболивающего – и так пройдет.
Трое в серых комбезах Внешнего комплекса появились из поперечного коридора. Они остановились перед Антоном, и тот из «внешников», что находился посередине, седой, с тремя шнурами на плече, сказал официальным голосом:
– Младший штурм-сержант Ломо? Пройдемте с нами.
Сначала лейтенант неприятно удивился, насторожился, а потом заметил за спинами «внешников» торжествующую Риоллу.
И все понял.
Сжав зубы, Антон зашагал за седым. Двое конвоиров шагали рядом, по бокам и чуть сзади, держа руки недалеко от станнеров.
– Чё за дела? – заорал Сулима. – Эй!
Капитан рванулся к «внешникам», те напряглись, но Макс с Ирганом удержали Сулиму. Проходя мимо Риоллы, Антон глянул на нее и выцедил:
– Ну, и кто ты после этого?
Отвернулся и пошагал за старшим «особистом».
Как оказалось, за ним пришли не здешние спецы, приглядывавшие за экипажем «Мирета», а специально высланная опергруппа. Прибыли оперативники на своем боте, на нем и убыли – вместе с Ломовым.
Перелет не занял много времени – когда суперкрейсер превратился в сверкающую точку, другая точка разрослась до гигантского сростка сфер, цилиндров, конусов и торов – это была внешняя станция. По всей видимости, боевая.
Когда бот состыковался со станцией, Антон убедился, что на ней сплошь военные, а название «Периметр-17» навевало ассоциации с «границей на замке».
«Периметр-17» обращался вокруг Ороса далеко от Лоа – в семнадцати миллионах километров. С такого расстояния метрополия казалась голубой блесткой.
Впрочем, все эти интересные детали Ломов узнавал мимоходом, продолжая терпеть свои малоприятные приключения.
Сразу за шлюзовой его провели в тесный отсек, где заставили переодеться в оранжевый комбинезон. Этот веселенький цвет спелого мандарина был люб вертухаям как на Земле, так и на Лоа.
Ко всему прочему, на комбезе спереди и сзади стоял жирный номер «13» – это было его новое «имя».
Надо сказать, Антон едва сдержался, расставаясь с лиловым комбезом пилота. Получается, что его уже осудили? За что?
Ломов примерно представлял себе, что именно могла наболтать о нем Риолла. Возможно, связь с криминалом – это не слишком украшающая пилота подробность биографии, но по палубам суперкрейсера бродили десятки, сотни человек, имевших, скажем так, нелады с законом. Ну и что?
Впрочем… Драки, хулиганство и всякие прочие правонарушения находились в сфере комплекса Внутреннего. А тут «внешники»…
И что они ему могут поставить в вину? Нелегальное проникновение? Нарушение закона о натурализации?
Допустим. Но все это вполне себе решаемые задачки, ими можно было заняться прямо на «Мирете» – уселись бы рядком, потолковали ладком… Зачем же сразу робу напяливать?
Или это прием такой у тутошнего следствия? Чтобы подозреваемый заснуть не мог от тревог и опасений? Фиг вам…
Незнакомые «внешники» бесцеремонно приняли Ломова у седого, как по эстафете, и отвели в тюремный блок станции, заперев землянина в одиночном изоляторе.
Кушетка. «Удобства». Блок продовольственной доставки, только без пульта – заключенному не было дано права самому выбирать, что ему съесть на обед – хлёбово или баланду.
Едва Антон присел на кушетку – ни простыни, ни одеяла, только что губчатая поверхность мягкая, – как блок доставки дзинькнул, приглашая к трапезе.
Ломов поднялся и достал из окна поднос. Ну, не так уж плохо – его любимая алоксанская похлебка, к которой он привык еще у Отшельника. «Ксан» ему не надоедал, как раньше борщ.
Борщ… М-да.
Лоанцы не пекли «нормального» хлеба, обходясь традиционными лепешками вроде лаваша или тортилий. Ну, голодовку устраивать Антон не собирался, так что поел с аппетитом. После чего подхватил стакан-«грушу» с горячим оло и вернулся на кушетку.
Привычный обед успокоил, привел в равновесие чувства, и мысли потекли в прошлое. Ломов в охотку поностальгировал, вспоминая Землю, Россию, службу, Псков, Москву, Питер, Грозный…
Дружил он со многими, но настоящий друг был у него в единственном числе – Михалыч. Ни разница в годах, ни разница в званиях не помешали им. Их с капитаном свело, наверное, некое внутреннее сходство – оба были нетерпимыми к несправедливости и никогда не жаловались на хамов – просто били тем морды. Наверное, именно из-за своего характера Сулима так и ходил в капитанах, хотя его сверстники выбивались в полковники. Неуживчив был Михалыч со сволочами, вот и страдал от этого. Ну не любят сволочи, когда им указывают на их сущность.
Да и кто сказал, что друзей должно быть много? Двое-трое еще куда ни шло, а множество… Нет, это невозможно, если только не называть друзьями всех знакомых, встречных-поперечных. Друг – это не тот, с кем можно поболтать, выкурить сигарету и разбежаться. Настоящий друг не пожалеет времени и денег, чтобы прийти к тебе на помощь, поддержит, когда все от тебя отвернутся, не предаст и не бросит.
И Сулима так просто не сдастся – он на уши поставит весь «Мирет», но не спустит «внешникам» задержание друга. Или это был арест? Да хрен его знает…
Максим – салабон еще, духовно он слабее капитана, но стержень в нем чувствуется. Этот тоже молчать не будет.
Беда в том, что они оба – рядовые. Риолла тоже рядовая, но ее папочка… Нет, хулить вице-флагмана Антон не стал бы.
По законам Лоа, дети из любой семьи, при достижении совершеннолетия получают ранг «Г-1». Даже если твои родители – «ашки», ты все равно станешь «гэшкой».