Мэдди прислонилась к стене.
— Ну, не знаю. По-моему, это будет настоящий кошмар. Она велела привезти отчет по семейному бюджету.
— Она? Кто «она»?
— Адвокат. Джейн Хенрис из Лимы.
— О-о-о! Уж эта знает свое дело! — Казалось, от радости Трева впала в истерику. — Я слышала, Джейн Хенрис обдирает мужиков до исподнего. А где ты возьмешь документы?
— Они хранятся у меня. Каждый год я заполняю налоговые декларации, и все бумаги лежат в моем секретере. Остается пойти и взять.
— А как же его кабинет? По-моему, нам следует обыскать его кабинет.
Мэдди едва не уронила трубку.
— С ума сошла? Мне нужен развод, а не скандал. Я собираюсь сделать все по-тихому, но если мы обшарим кабинет Брента, он не станет молчать.
— Брент — подонок, Мэдди! — Эти слова Трева произнесла с такой яростью, что даже захрипела. — Он заслуживает того, чтобы с него сняли последнюю рубашку! Неужели тебе не хочется узнать, чем он занимается на работе? Лично мне хочется, и Джейн Хенрис тоже, будь уверена. Итак, мы отправляемся к нему в кабинет. Мы и так нередко там бываем, никто ничего не заподозрит. Я заеду за тобой через пятнадцать минут, а за детьми присмотрит Три.
— Трева, я сомневаюсь в том, что он хранит на работе что-нибудь важное. Зачем ему…
— А где же ему прятать улики? — возразила Трева. — Если ты не хочешь сделать это для своего собственного блага, сделай ради меня. У меня выдалась отвратительная неделя. Я хочу выместить на ком-нибудь свою злость, лучше всего — на Бренте. К тому же сегодня тебе все равно нечем заняться.
Как всегда, Трева была права. Если бы Мэдди отказалась обыскивать кабинет мужа, ей пришлось бы сидеть дома и дожидаться приезда Брента, чтобы сообщить ему о своем решении. Она сомневалась, что у мужа на работе найдется что-нибудь интересное, но была вынуждена признать, что до сих пор не подозревала и о существовании Той, Другой Женщины.
— Ладно. Жду.
Как только Мэдди дала отбой, телефон зазвонил опять, и она прижалась лбом к прохладной стене, пытаясь вновь обрести свое место в этом мире. После второго звонка она взяла трубку и сказала:
— Алло.
— Мэдди, дорогая, это я, твоя мама, — услышала она в трубке.
Мэдди поморщилась. Должно быть, мать уже пронюхала о ее разводе.
— Все в порядке, мама, — ответила она.
— Ничего подобного. Запри двери.
Мэдди, нахмурившись, посмотрела на аппарат. Если речь не о разводе, то о чем же? Неужели о Кей Эле, который обнимал ее вчера вечером на лужайке? Мэдди старалась не вспоминать об этом случае, но если мать узнает…
— Зачем? — спросила она.
— Из тюрьмы сбежал преступник.
Мэдди перевела дух.
— В десяток утра?
— Э-э-э… нет. Кендэйс видела его вчера вечером. Но сказала мне только нынче утром.
— Зачем ты опять ездила в банк?
— Получала деньги по чеку. Это очень серьезно, Мэдди. Особенно если Брент задерживается допоздна, как вчера ночью. Интересно, откуда она об этом узнала?
— Мама, это было только один раз.
— Мэдди, беглому преступнику хватит и одного раза. Неужели ты хочешь, чтобы тебя нашли в постели мертвой? У тебя и без того сотрясение мозга. Кстати, как твоя голова?
— Все хорошо, спасибо, мама. — Мэдди подумала, что ее матери следовало бы писать сценарии для ужастиков.
— Так ты запрешь двери?
— Да, непременно. — Ей все равно не оставалось ничего другого. — Мы с Тревой отправляемся в город.
— Подожди минутку. Что произошло между Тревой и Хауи?
— Милые бранятся — только тешатся, — ответила Мэдди.
— Это вряд ли, — сказала мать. — Вчера вечером они поругались в кегельбане.
— Вот как? — Мэдди вспомнила, что вчера их машины стояли у кегельбана. — Каким ветром их туда занесло?
— Эстер встретила Лори Уинслоу, и та сказала, что Майк Уинслоу своими глазами видел, как Хауи разговаривал с Брентом, а потом к ним подошла Трева, и между ними вспыхнула ссора. Неужели она ничего тебе не сказала? — удивленно спросила мать.
— Нет, — ответила Мэдди, — и я не намерена ее расспрашивать. Прошу тебя никогда не возвращаться к этой теме. Семейные пары время от времени ссорятся, это обычное дело.
Мать тут же переключилась на другое:
— Отчего это Хауи так рассердился на Брента? Может быть, у твоего мужа неприятности с компанией?
«Да, сплошные неприятности. Но только не с компанией», — хотела было ответить Мэдди, но вместо этого сказала:
— Ты же знаешь, люди любят чесать языками и порой делают из мухи слона.
— Эстер утверждает, будто Майк сказал, что Трева выглядела ужасно — краше в гроб кладут.
— Эстер самой пора в гроб. А мне пора идти.
— Ты уезжаешь с Тревой? Может быть, тебе лучше остаться дома? Как твоя голова? Как ты себя чувствуешь?
— Все хорошо, — повторила Мэдди. — Да, кстати. Твоя машина все еще у меня. Верну при первой возможности.
— Если тебе нужна машина, можешь держать ее сколько хочешь. Буду ходить пешком — это полезно.
— Нет, не нужна. — Мэдди буквально разрывалась между чувством вины и раздражением. Мать не заслужила такого наказания — иметь дочь, которая лжет ей, собираясь разводиться, и при этом осмеливается язвить. — Мы будем ездить на машине Тревы.
— Вот и славно, дорогая. Желаю тебе хорошо отдохнуть. Не забудь сообщить мне обо всем, что будет рассказывать Трева. Береги голову.
«Каким же это образом»? — хотела поинтересоваться Мэдди, но прикусила язык. Чего доброго, все кончилось бы тем, что ей пришлось бы таскаться по городу в мотоциклетном шлеме.
— Обязательно, — сказала она и отправилась предупредить Эм, что они едут в гости.
Кей Эл катил по Центральной улице, внимательно оглядываясь по сторонам в поисках Брента Фарадея. На сей раз он был твердо намерен найти его. После встречи с Мэдди он провел беспокойную ночь, наполненную сладострастными сновидениями. Кей Эл не выспался, был хмур, зол и думал только о том, как побыстрее уехать из этого чертова городишка и забыть и о Бренте, и о его жене.
Но Брент не желал идти ему навстречу. Уже пробило девять часов, а его все не было на рабочем месте. Какой же он делец?
— Мистер Фарадей заезжал с утра, — сообщила светловолосая секретарша Брента. — Вы только что разминулись с ним, господин Старджес. Мистер Фарадей отправился в банк. Первый национальный на Центральной улице в деловом районе.
Можно подумать, Фрог-Пойнт был таким громадным городом, что даже имел деловой район.
«Одна улица да три светофора — это еще не деловой район», — хотел сказать Кей Эл, но постыдился срывать раздражение на ни в чем не повинной женщине. Он молча вышел из конторы и поехал в банк.
Здесь ему наконец улыбнулась удача. Стоило Кей Элу подъехать к Первому национальному, как оттуда вышел Брент Фарадей в костюме, с серой спортивной сумкой в руках. Кей Эл притормозил, чтобы остановиться у обочины, но все парковочные места по обе стороны улицы были заняты, а шедшая позади машина нетерпеливо гудела клаксоном.
— Эй, Брент! — крикнул он.
Брент оглянулся, и на его лице на мгновение появилось затравленное выражение. Он только махнул рукой в ответ и зашагал дальше.
Кей Эл открыл было рот, но машина позади продолжала настойчиво гудеть. Кей Эл не сомневался, что нынче же вечером Генри не преминет упомянуть об этом происшествии. Ну и черт с ним. Чтобы не упустить Брента, Кей Элу пришлось развернуться и ехать следом. На следующей улице он свернул направо и вырулил на кольцо, успев поймать внимательный взгляд женщины, торчавшей в окне. Еще раз развернувшись, Кей Эл вновь оказался на Центральной; проскочив на желтый свет, он поймал еще несколько внимательных взглядов и услышал несколько гневных сигналов от других водителей. Все как в старые добрые времена. Но не мог же Кей Эл гоняться за Брентом до обеда, во время которого Генри как пить дать снимет с него стружку за неосторожную езду.
Он не спеша двигался по Центральной улице. Брент исчез. Кей Эл дважды прокатился по «деловому району» из конца в конец, минуя магазины и заворачивая в переулки, но Брент словно сквозь землю провалился. Кей Эл помнил такие случаи, когда люди уклонялись от встречи с ним, но Брент побил все рекорды. Видимо, сукин сын действительно задумал какую-нибудь мерзость.
Что же, не беда. Рано или поздно Кей Эл узнает, в чем дело. В этом городе хранить секреты подолгу просто невозможно.
Час спустя после обыска кабинета Брента Мэдди сидела за столом в своей кухне и вместе с Тревой осматривала два предмета, которые показались им заслуживающими внимания.
Первым предметом была коробочка презервативов «Троянз».
— А я думала, ты предохраняешься пилюлями, — сказала Трева, вынимая коробочку из нижнего ящика стола Брента.
— Так и есть, — отозвалась Мэдди. — Черт побери, похоже, он и правда мне изменяет.
— Чтоб ему пусто было, — пробурчала Трева и вновь принялась рыться в столе, но тут Мэдди отыскала другой предмет, запертый металлический ящик десять на четырнадцать дюймов. На его крышке почерком Брента было нацарапано: «Личная собственность». — Надо бы заглянуть внутрь, — сказала Трева, но в этот момент в кабинет вошла секретарша Брента Кристи и попросила их удалиться.
— Вам нельзя осматривать стол мистера Брента. — Ее писклявый голос дрожал.
— В сущности, ему принадлежит лишь четверть этого стола, — отрывисто произнесла Трева. — Мы с миссис Фарадей владеем половиной компании, значит, этот стол наполовину наш, а мы — наполовину ваш хозяин. Так что проваливайте.
— Трева… — укоризненно произнесла Мэдди, но Кристи уже выскочила за дверь, униженная и оскорбленная. На этом обыск был закончен, и женщины отправились домой, унося с собой запертый ящик и презервативы, чтобы, как выразилась Трева, «поумерить прыть Брента».
И вот теперь ящик стоит на кухонном столе и тихонько посмеивается. Открыть замок не удалось, сорвать крышку — тоже. Мэдди подумала, не стоит ли переехать ящик автомобилем, но потом решила, что это будет ребячество. К тому же теперь у нее не было машины. Однако жизнь от этого казалась только лучше.