— А в мое время девушки хотели замуж… — протянул он насмешливо.
— Ну вот опять вы про свой возраст! — фыркнула я. — В ваше время может быть и сложно было без штанов в доме. А я вполне могу и сама о себе позаботиться!
Скривилась, вспомнив, что меня еще ждет встреча с мамой и обещанные санкции. Может так оказаться, что уже и не могу. Остается только слабая надежда, что она остыла и забыла, как уже не раз бывало.
— Нет, я считаю, что брак — это объявление об окончательном выборе. Государство тут не при чем. Это жест для окружающих и обещание для двоих.
— Что-то у вас выбор оказался не окончательным.
— Так учись на чужих ошибках.
— Непременно. Старших нужно слушать!
Стас усмехнулся в ответ на очередную дерзость и качнул головой:
— Если что — звони, пиши. Помогу, чем смогу. Букет подарить, к институту подвезти. Угостить тебя коктейлем, чтобы твой поревновал.
— Что это вы такой добрый? — подозрительно спросила я. — Неужели так и не нашли себе взрослую женщину, знающую, чего хочет, и вернулись к отброшенным вариантам? Так все, предложение снято.
— За меня не беспокойся, я все, что надо, нашел…
Стас опять прошелся взглядом по мне, начиная с пушистых ушек и я бы сказала, что до пяток, но нет, всего лишь до края короткой юбки и вернулся к груди.
Медом ему там намазано, что ли? Пусть своих взрослых женщин разглядывает.
— Вот и вы не беспокойтесь. Мне ничего подобного больше не требуется.
— Никогда не знаешь, как жизнь сложится. Номер мой не удалила?
— Не помню… — деланно равнодушно отозвалась я.
Приложение снесла к черту, конечно, а вот короткая переписка со Стасом в мессенджере осталась. Там нет ничего особо палевного, и я не стала заметать следы. Артем не шарится по моим вещам. Доверяет.
— О чем это вы? — подозрительно спросил подошедший Пашка.
— Обсудили то, на что вы, молодой человек, мне намекали, — хмыкнул Стас, делая шаг назад от меня и позволяя наконец вздохнуть полной грудью. Пашку он, кстати, зовет на вы. Как интересно. — О том, чтобы порекламировать ваш канал. Если интервью получится хорошим, дадим ссылку на канале нашего бренда кормов.
— Сколько там подписчиков? — живо заинтересовалась я.
— Пятьсот тысяч… — восторженно выдохнул Пашка, боясь поверить в нашу удачу.
— Четыреста пятьдесят, — уточнил Стас.
— Вау! Вау, Кошка, мы богаты! — не удержался мой напарничек, и я закатила глаза.
Стас только хмыкнул:
— Я сказал — если мне понравится интервью. Постарайтесь. В ваших интересах. На этом все? — вопросительно вздернул он брови.
Мне очень хотелось напомнить про экскурсию к геккону и старому коту Аврелию, но сам он не вспомнил, а напоминать было неловко.
Я вернулась в беседку, надела туфли и все-таки утащила с тарелки одну за другой три тарталетки с ежевикой и слопала их, довольно жмурясь.
22. Инночка и ее беды
Интервью закончилось, Пашка доснял почти всех кошек, что сумел найти и поводов задержаться в гостях у Вишневского у нас не оставалось. Даже тарталетки с ежевикой кончились, и я чисто из упрямства съела малиновую.
Не то.
— Извините, обратно я вас не повезу, хочу отдохнуть, сейчас такси закажу, — бросил Стас, направляясь к дому, пока Анфиса хлопотала, убирая со стола. Мы с Пашкой радостно переглянулись — он-то уже нашел, как отсюда электричками выбираться, и вдруг такой сервис.
Стас как ушел в дом, так и не вышел даже попрощаться, когда такси подъехало — роскошный черный «ауди», с деревянными панельками и неприлично мягкими сиденьями. В последнюю секунду, когда мы уже садились, подбежала Анфиса и сунула мне в руки картонну коробку. Я открыла ее, когда машина тронулась и со смущением увидела что она набита тарталетками с ежевикой. Пашка попытался утащить одну, но я дала ему по рукам.
Моя добыча!
Впрочем, он не обиделся. Он был невероятно возбужден, всю дорогу трындел и строил планы развития канала, тут же записывал на телефон заметки по стратегии и тактике, постоянно дергал меня. А я меланхолично жевала тарталетки и почему-то думала про Стаса.
Ну хоть рукой бы махнул на прощанье!
Первым высадили Пашку у его дома. Я из вежливости спросила:
— Я тебе нужна для монтажа?
Он склонился к двери, опираясь на крышу и хриплым томным голосом сказал:
— Ты мне всегда нужна… — и уже нормальным: — Но только как муза, так сам справлюсь.
— Вот и хорошо! — обрадовалась я и продиктовала таксисту свой адрес.
Домой не тянуло совершенно, но какие у меня были варианты?
Отвлек меня звонок телефона.
— Привет, что делаешь? — весело спросила Инночка.
Вот только я знала ее слишком долго, чтобы купиться на легкомысленный тон.
— Что такое, Ин?
— Не хочешь со мной выпить, погулять? — то, что тон оставался таким же веселым, насторожило меня еще больше.
— Ты где? — обреченно поинтересовалась я.
— Рядом с твоим домом.
В ее голосе больше не было веселья. Значит, я не ошиблась, это не просто «погулять».
— Не поднимайся, я сейчас подъеду.
Она стояла, касаясь колонны, держащей козырек, одними лопатками. Сгорбившаяся, изломанная. Курила тонкую сигарету с запахом ванили и не видела меня, пока я не подошла в упор. Очнулась, проводила взглядом уезжающую «ауди» и качнула головой:
— Шикуешь. Нашла богатого папика?
— Ага.
Но она была полностью потухшая и шутку не поддержала.
— Пойдем пешком?
Было уже поздно, темно и опасно, но мы слишком любили эти прогулки от моего дома к ее и лесные тропинки, бегущие вдоль шоссе. Любили ездить там на велосипедах, купаться в пруду, загорать на широких полянах, расстелив покрывала и готовясь к экзаменам. Там, гуляя, как-то встретили эксгибициониста в огромном фиолетовом пуховике и так долго над ним ржали, что он убежал по сугробам, переваливась с боку на бок, как утка. Там встречали у костра Новый год и устраивали квесты для друзей.
Это был наш лес и наши тропинки.
— Пойдем.
Мы никогда не уставали от этого пути.
Но на половине дороги Инночка вдруг свернула к остановке автобуса и села на лавочку, сложив руки на коленях.
— Что с тобой? Ин? — испугалась я.
Наклонилась и увидела, что она беззвучно плачет.
Моя Инночка — оптимистка, позитивщица, всегда верящая в хорошее. Она всегда была уверена, что у жизни для нее припасено все самое лучшее. Ни разу не видела, чтобы она плакала. И… вот.
— Лешик…
— Что он? Изменил тебе? Бросил? Давай пригласим его в гости и подсыпем пургена? Или ноги ему побреем? Нет, лучше воском — и больнее, и эффект дольше!
Но моя полушутливая реакция не помогла, не заставила ее улыбнуться даже краем губ. Даже хуже сделала — она расплакалась еще горше.
— Нет? — озадачилась я. — Нужны меры посильнее? Ну тогда отрежем ему член, пожарим на гриле и скормим по кусочку!
Но кровожадные идеи тоже не зашли. Хотя почему-то помогли. Она на несколько секунд перестала всхлипывать и выдохнула:
— Он в армию уходит…
— Почему? — растерялась я. — Он же учился где-то?
— Давно вылетел, а всем врал, что ходит в институт.
— Восстановиться никак? Взятку дать? Или давай его похитим и. спрячем на даче у тебя? Будешь носить ему еду на чердак и там тихо-о-о-онечко трахаться, чтобы родители не слышали.
— Он не хочет ничего делать, — всхлипнула Инночка. — Говорит, что фаталист. Пусть все идет как идет.
Это хуже. Спасать насильно намного сложнее.
— Поэтому ты эту неделю с ним проводила? — я села рядом и погладила ее по тоненькому плечику. Она мелко дрожала под моими пальцами, словно от холода.
— Я не знала! Он просто сказал, что очень хочет провести со мной побольше времени. Я ничего не спрашивала. А сегодня сказал, что завтра ему надо уже прибыть на пункт сбора. И это был наш последний раз.
— Моя хорошая…
Я обняла ее и держала, пока она по-детски отчаянно, захлебываясь и пуская пузыри, рыдала в меня.
Подъехал автобус, постоял, закрыл двери и уехал.
Подкатила «бэха» с тремя веселыми парнями, торчащими из окон:
— Эй, девочки, подвезти?
Я только показала средний палец.
Так грустно. Ничем не помочь.
Целый год ждать.
Но через год будет уже другая жизнь. И для него, и для нее.
Это совсем конец.
Мне несказанно повезло. Мой Артем хотя бы со мной. Хотя бы два раза в неделю. Хотя бы раз.
23. Заброшка
Когда мы все же добрались до Инночкиного дома, первым делом я приняла душ и переоделась в то, что ей было «уже давно велико». Зараза анорексичная. Меня это «велико» обтянуло так, будто я в клуб мальчиков снимать собиралась, а не в лес гулять.
Написала маме смс о том, что не вернусь. Получила в ответ короткое: «ОК». Ну ладно. По крайней мере, скандал снова откладывается.
Мы взяли бутылку вина и отправились на наше любимое место — крышу недостроенной школы у самого леса.
Сначала болтали о ерунде: ежевике, котиках и грядущей сессии, передавая друг другу бутылку кисловатого вина. Временами Инночка начинала тихо плакать, а я молча ждала, пока она успокоится. Помочь уже было нечем, оставалось только принять.
Потом, полушепотом, тихо, словно кто-то мог услышать — о важном.
— Не пошла его провожать?
— Неа, попрощался так попрощался.
— Можно к нему съездить, когда увольнение будет.
— Он далеко где-то. В Ижевске. Знаешь, где этот Ижевск?
— Понятия не имею.
— Все равно съезжу.
— Сказал бы раньше, могла бы залететь и получить ему отсрочку.
— Да.
— Я шучу.
— А я нет.
— Неужели такая любовь?
— А ты для Артема так сделала бы?
— Конечно.
— Ну вот.
В кармане завибрировал телефон.
Яркий свет экрана ударил по глазам, но имя звонящего я разглядела и разочарованно выдохнула:
— Привет, Паш, что-то срочное?
— Ты не спишь?
— Нет, бухаем с Инночкой.
— Без меня?