Ага, он эту кошку тоже не Светиком зовет.
Я хихикнула про себя.
— Привет, я Солнечная Кошка! — я склонила голову набок, глядя в камеру. Пашка показал поднятый большой палец. — Сегодня мы снова в гостях у прекрасного человека Станислава Вишневского. И у меня есть совершенно сенсационное заявление!
Пашка перевел камеру на сидящего рядом Стаса — он не стал переодеваться, так и пришел в зеленой хирургической куртке, в которой возился со зверями. Крошечный малыш спал на его большой ладони.
Я встала со своего места, обошла Стаса сзади и вынырнула из-за спины.
— Я хочу сообщить всем, кто смотрит наш канал… — мурлыкнула я, опираясь лапками на его плечо. — Что я… Влюбилась!
Вздрогнул даже привыкший ко всем моим выходкам Пашка.
Что уж говорить о Стасе…
42. Самые голодные в мире
— Посмотрите на этого волшебного малыша! Разве можно в него не влюбиться?
Я приняла котенка из рук Стаса, встретившись с ним веселым взглядом.
Он только покачал головой, не сумев сдержать улыбку.
— У нас тут малыш, с которым однажды случилось чудо… И я сейчас не о котенке!
Я скользнула на траву, устраиваясь у коленей Стаса. Пашка чуть сместил камеру, чтобы мы попали в кадр вместе.
— Все началось чудесным майским днем, когда один серьезный бизнесмен вышел из офиса, где обсуждал многомиллионную сделку, чтобы поговорить по телефону. Говорят, хорошие мужчины с неба не падают. Но хорошие котики — вполне!
Я чмокнула дымчатого малыша в носик.
А дальше Стас уже сам рассказал, как вез блохастую мелюзгу в клинику, как мыл его, как кормил его смесью для котят, а тот пытался укусить за палец — требовал мяса!
— И стоп! — крикнул Пашка. — Ярин, подвинься левее, заслоняешь Станислава. Станислав, вам усы кошачьи пририсовать при обработке? Будет забавно.
— Что мне уже терять… — проворчал Стас, каким-то очень естественным движением поглаживая одной рукой котенка по голове, а другой — меня по плечу.
Сегодня я надела тот самый купленный им короткий вышитый сарафан. Открытый, легкий — в самый раз для жаркого дня. Ну и мне показалось, что это хороший тон — показать, что я ношу его подарок.
А он взял и коварно воспользовался тем, что обнаженная кожа оказалась прямо под его пальцами! Надеюсь, Пашка слишком занят, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
На краю поляны у беседки появилась Анфиса с подносом, заставленном графинами с лимонадом и тарелками с сэндвичами. Дождалась кивка Стаса и принялась расставлять их на столе. В этот раз не было излишеств — ни пирожных, ни тарталеток. Только нормальная еда, на которую Стас с энтузиазмом набросился, только и успев жестом пригласить нас с Пашкой присоединяться. Я тоже была слишком голодной для церемоний, так что некоторое время мы просто жевали. А котенок сладко спал, хотя ему тоже принесли паштета в розеточке.
После обеда мы продолжили снимать. Стас делился подробностями борьбы за жизнь маленького, и тогда не слишком пушистого котика, а я разбивала чересчур серьезные или грустные моменты шутками и дурацкими вопросами вроде: «А вы его на совещаниях в правый карман клали или в левый?»
«В вазочку на столе», — кстати, невозмутимо ответил Стас.
Под конец программы мы объявили конкурс на лучшее имя для котенка, Пашка сказал: «Стоп! Финал!», и я пошла падать на траву. Во время долгих съемок у меня ужасно болела спина — я старалась сидеть идеально прямо и перенапрягала позвоночник. В прошлый раз я еще стеснялась, а теперь считала, что мы с хозяином дома уже достаточно близки, чтобы его не шокировало, как я валяюсь на земле, глядя в безоблачное голубое небо и даю советы Пашке, как лучше монтировать историю.
Стас снял зеленую куртку, оставшись в тонкой меланжевой футболке, которая туго обтягивала его тело, обрисовывая под тканью широкие грудные мышцы и плоский живот.
Я понимала, что пялюсь на него как-то совсем неприлично, но все равно не могла не вспоминать недавнее утро, когда мои пальцы путались в завитках у него на груди, а его живот напрягался от прикосновений моих губ.
Сглотнув, я отвернулась.
Вообще-то у меня свой мужчина есть. С кубиками мышц и сильными руками. Его и надо вспоминать в такие моменты!
— Ну что еще? — Стас подошел ко мне. Я жмурила глаза, глядя снизу вверх на его фигуру, загородившую мне солнце. — Хотите еще сэндвичей? Пирогов? Ежевики? — особенно коварно ему удалось последнее предложение.
— Шиншиллу! — выпалила я, садясь. — И хомяка!
— В смысле — запеченых? — поднял он бровь. — Мадам знает толк в извращенных желаниях.
Ой, кто бы говорил!
— Ты в прошлый раз обещал познакомить с Аврелием. Ну и остальными, кто не кошки.
Стас протянул мне руку:
— Ну пойдем, познакомлю. Кстати… — он с легкостью поднял меня, обхватив пальцами запястье. — У меня есть бассейн, можете искупаться. Жара.
— Купальника нет! — я поддернула короткий подол сарафана.
— Ну что ж ты! — цокнул языком Стас. — На интервью со звездами надо приезжать подготовленной.
— Да как-то не привыкла к людям, у которых дома бассейн!
— Зря… к хорошему вообще полезно привыкать. В следующий раз не забудь. Идем!
Я оглянулась — Пашка продолжал возиться с камерой, подключая ее к ноутбуку, кажется, решив смонтировать передачу прямо сейчас. Ну ладно, шиншилла нам не в тему, одна схожу. И плавок у него тоже наверняка нет, бассейн предлагать не буду.
Стоило нам зайти под широкий навес террасы, как моментально откуда-то нарисовалось штук пять кошек, которые закружились, отираясь о ноги Стаса, оплели его хвостами и поприветствовали его на разные голоса.
— Жарко им во дворе, — пояснил он. — Поэтому вся любовь только в удобном режиме, где попрохладнее. И только после обеда.
Возможно, один обед у кошек уже был, но когда они отказывались от второго? С террасы мы вошли в просторный холл, и любвеобильное котостадо, разросшееся по пути до десятка штук, так дружно ломанулось в светлую арку, ведущую в правую часть дома, что сразу стало ясно, где тут кухня.
— Пойдем… — тяжело вздохнул Стас. — Надо ритуально насыпать им горсточку свежего корма, иначе они будут голодать и лишаться до вечера. А ночью обгрызут мне лицо.
В просторной светлой кухне он зачерпнул совочком из мешка с сухим кормом и вытряхнул понемножку в каждую из десятка мисок, что стояли под окном. И ловко выхватил из ломанувшейся туда пушистой лавины толстого одноглазого кота в рыжую полоску.
— Джонни не положено, он у нас на диете, — пояснил он. — Ест по часам и только свой специальный корм.
По лицу Джонни и по интонациям его возмущенного мява было слышно, что он думает обо всяких этих тиранах, которые зажимают едулечку истощенному котику, который не ел никогда в мире!
— Где же Аврелий? — огляделась я. — Где тот героический кот, что спас тебя от вегетарианской ереси?
— Найди самого наглого, — предложил Стас.
Я огляделась.
Часть разноцветных кошек настойчиво тыкала лапками в миски: «Официант, повторите!»
Другая часть презрительно дернув хвостами, умотала в глубину дома.
Выпущенный на свободу Джонни по очереди обходил своих собратьев и нюхал их морды: «Ты ел? Ел? Ел?!»
А потом я заметила тяжелое кресло из светлого дерева с резьбой на спинке. Оно стояло в углу у окна — так, что и до стола было недалеко тянуться, и любоваться на заросли сирени на заднем дворе удобно. На нем лежала большая подушка, на которой вытянулся во всю длину мохнатый сибирский кот.
Он спал и в пиршестве не участвовал.
Кажется, за все все время, пока тут была тусовка и многоголосое пение, он ни разу не шевельнул даже ухом.
— Твое кресло? — спросила я у Стаса.
— Уже нет, — коротко ответил он.
Открыл кухонный шкафчик, достал оттуда керамическую миску, а из холодильника — пакетик с кормом. Разумеется, собственного производства. Открыл, выдавил в миску и поставил прямо под нос Аврелию — а это, разумеется, был он. Тот приоткрыл один глаз, лениво зевнул и приподнял голову, аккуратно пробуя кусочек мяса с края. Вел он себя так, будто делает большое одолжение, что соглашается продегустировать эту вашу еду.
Но стоило вечно голодному Джонни сунуться к миске мордой, как тот молниеносно схлопотал тяжелой лапой прямо по носу.
Старость старостью, а свое этот кошачий патриарх умеет защищать.
— Жертвы великим богам принесены! — провозгласил Стас торжественно. — А теперь пошли в спальню.
43. Шиншилла, хомяк и что случилось в спальне
— Я уж думала, ты никогда не попросишь! — томно выдохнула я, подходя и повисая на шее у Стаса.
Он правда рассчитывал меня поймать?
Не знаю, как так получилось, но я опять была без лифчика. Не буду же я надевать его под такой открытый сарафан.
Мне показалось, или кто-то нервно сглотнул, совсем как я недавно?
— У меня там… — его ладонь машинально легла мне на талию, голос стал ниже на несколько тонов.
— Шиншилла, да, — кивнула я. — А хомяк где?
— В морозилке… — смущенно ответил Стас.
— Что?!
— Сдох хомяк, прости, не дождался тебя.
— Боже… — я прижала ладони к щекам и сделала шаг от него. — Почему в морозилке-то?
— Надо же похоронить по-человечески, а у меня дела были, — Стас кивнул на узкую дверь напротив входа. — В кладовке стоит, промышленная. Хочешь посмотреть?
— На труп хомяка? Ты умеешь поразить девушку!
— Всем девушкам для поражения нужно разное. Кому-то достаточно шампанского на борту яхты в Ницце, кому-то дать порулить вертолетом.
— А мне подойдет дохлый хомяк… — отозвалась я ему в тон.
— Ну, так ты сама не слишком стремишься к стандартности и предсказуемости, — Стас пожал плечами, склонив голову и пряча улыбку.
— Что нужно делать, чтобы меня поражали шампанским в вертолете? Может быть, еще не все потеряно? — в отчаянии спросила я.
— Не скажу, — мотнул головой Стас. — Зачем портить такую редкую девушку.
— И так всю жизнь… — вздохнула я. — Никакой Ниццы, одни дохлые хомяки. Давай скорее шиншиллу, пока она тоже не отвправилась в края, где хрустящие салатные листья никогда не кончаются.