На прикроватном столике пиликнул мой телефон, и я потянулась к нему, не отрываясь от твердых горячих губ. Стас отодвинул меня сам, качая головой:
— Современная молодежь! Я тут прикидываю, как выкроить еще минут двадцать и чем оправдать свое опоздание, а она без гаджета и пяти минут не может провести.
— Это я специально, чтобы ты шел работать и не мучился… — пробормотала я, открывая сообщение.
Рената писала: «Куда пропала, именинница? Мы, конечно, зажжем и без твоего участия, но пришли хотя бы селфи, будешь мысленно с нами».
Я улыбнулась, отвечая: «Все в силе, в субботу утром созвонимся».
Кстати!
— Стас! — окликнула я его уже на пороге спальни. — Ты ведь в субботу не занят?
— А что такое?
— Так у меня день рождения, — напомнила я. — И вечеринка.
— Я помню, — кивнул он. — И подарок уже заказан.
— Подарок? — меня вымело из кровати, и я снова повисла у него на шее, заглядывая в глаза. — Какой? Какой?
— Не скажу, — он стукнул пальцем меня по носу. — Но тебе точно понравится.
— А вдруг не понравится? Надо заранее порепетировать, как в этом случае я буду удивляться и радоваться на глазах у всех. Скажи!
— Неа, — ухмыльнулся он. — Все, мне пора.
— Нет, тебе не пора, ты опоздаешь! — нагло заявила я. — А вот на сколько — зависит от твоей сговорчивости.
Я висла у него на шее, танцуя на цыпочках и не выпуская на волю, а он не мог удержаться и то и дело оставлял легкие поцелуи то на моих губах, то на шее, то на плечах… Вот доберется до груди и точно останется!
63. Кошачья глупость
— Нахалка какая — восхитился Стас, поглаживая меня по спине, но неуклонно сползая ниже.
— Да, я такая! Ну скажи-и-и-и!
— А то что? — сощурился он.
— А то никакого секса!
Он фыркнул.
— Тогда наоборот — я тебя затрахаю!
Он фыркнул еще веселее.
— Тогда-а-а-а… Я буду тебя мучить, а кончить не дам!
— Ага. А потом я, — жестоко ухмыльнулся этот ужасный и опасный мужчина.
— Ну тогда скажи мне, чем тебя шантажировать, — потребовала я.
— Так это не работает, Кошка, — покачал он головой. — Ты сама должна искать слабое место.
— У кого как… — я вздохнула и сползла с него, принимая тот факт, что проиграла. — Ладно, уговорил. Будем вместе позориться своими разборками перед гостями на вечеринке.
— Ярин… — Стас нахмурился. — Меня не будет на вечеринке.
— В смысле?
Я застыла на месте, вцепившись пальцами в косяк двери. Нежная мелодия сегодняшнего утра вдруг начала расползаться на скрипучие диссонансные ноты.
— Мы же договорились? С меня подарок, а потом отметим вдвоем. А там журналисты… Ну, ты же в курсе. Никакой публичности.
— Но ты же… Я же… — у меня вдруг затряслись руки. Почему-то я не подвергала сомнениям наш с ним статус, а ведь зря. Зря. — Мы же… В-вместе?
— Да, конечно! Но объявлять об этом на весь мир все-таки не будем, — он сделал шаг ко мне, но я сглотнула и отступила.
Голой стало вдруг очень неуютно, и я повертела головой, ища свои вещи. Выстиранные джинсы висели на спинке кресла, и под ними нашлась моя собственная футболка. И запасные трусы в рюкзаке. Я закусила губу и, отвернувшись, принялась одеваться, стараясь контролировать пробегающую по телу дрожь.
— Ярин… — остановил меня Стас. — Я не отказываюсь от своих слов. Ты мне нужна. Мы вместе. И ты, и возможный ребенок. Мы просто не будем это афишировать.
— Серьезно, Стас? — развернулась я резко. — Не будем афишировать — это как? Будешь меня прятать? От всех? От друзей? Родственников? Мне можно будет хотя бы моим сказать? Нет?
Он пожал плечами:
— Попозже. Наверное.
Я расхохоталась:
— Конечно, за все надо платить! За твою щедрость тоже. Будь благодарна за то, что тебя подобрали как котенка и не выступай, если тебе предложат роль тайной любовницы, беременной от другого!
— Звучит как заголовок желтой прессы.
— Ну конечно, Стас, я же и есть пресса! — взвизгнула я. В горле клокотала ярость пополам с истерикой. — Нас этому учат! Придумывать такие заголовки! Охотиться за молодыми красивыми бизнесменами и выведывать, не прячут ли они у себя дома женщин! Не просто женщин, а беременных тайных любовниц, которых стесняются!
— Я никого не стесняюсь.
Меня должен был насторожить напряженный холодный голос.
Но уже несло.
— Да ладно! Ты даже машину испугался засветить! А с временными любовницами не заключал договор о неразглашении, нет? Зря, дарю идею! Любая ведь могла пойти в прессу и…
— Прекрати.
— Кстати, я же не уточняла, что там с временными! Квартирку для поебушек ты ведь сохранишь? Я ведь не повод от нее избавляться?
— При чем тут это?
— Хороший ответ! — неестественно громко захохотала я, заглушая смертельный бой сердца в висках. — Десять баллов! Кто я тебе, Стас?
— Ты моя Кошка.
— А я — человек! — отчеканила, подходя и глядя прямо в его глаза. — Что во мне такого, что вы все сразу это забываете? Что Артем, что ты? Какая между вами разница?
— Я думал, ты уже поняла. — Холодно и равнодушно уронил Стас.
Вместо дыма и тумана в серых глазах захлопывались стальные люки.
— А знаешь, что поняла я?
— Что? — ни малейшего проблеска интереса в голосе.
— Что мне надоело, что мужики вытирают об меня ноги и разворачивают в те позы, в которых им удобнее меня иметь!
Стас хмыкнул и прислонился к косяку, оперевшись лбом на руку.
— Ну, в принципе логично… — отстраненно проговорил он. — Я же предупреждал, что мудак. По жизни. Даже когда не собираюсь им быть. В этот раз быстро расчехлился.
— Это как самосбываюшееся пророчество, Стас! Не вел бы себя как мудак — не стал бы им!
Я запихала в рюкзак все, что у меня было, и теперь оглядывалась по сторонам, вспоминая, что еще забыла. Тоже как-то быстро приходится опять переезжать. Возможно, и со мной что-то не так.
Внутри чудовищно саднило и ужасно хотелось услышать хоть одно возражение, но Стас отстранился и смотрел на мои сборы почти равнодушно.
Даже больше не торопился на работу.
Но и не останавливал меня.
Я остановилась сама.
Воткнула когти в него в последний раз, провоцируя и еще на что-то надеясь:
— Какой мне смысл менять одного на другого? С тобой разве что секс лучше!
— Ну хоть секс… — Стас провел ладонью по лицу, но больше ничего не добавил.
Стальные люки темно-серых глаз были задраены намертво.
— Вызови мне такси! — рявкнула я звенящим от близких слез голосом.
— Куда поедешь? — поднял он бровь, тем не менее, доставая телефон.
— Не твое дело!
Он потыкал в экран:
— Через пять минут будет. Назовешь адрес водителю, я оплачу.
Я ничего не ответила. Стояла и смотрела на него. А он на меня.
Минуты через три из отведенных нам пяти, он вдруг сделал шаг ко мне, но остановился, так и не дотронувшись.
Спросил:
— Бесполезно напоминать твое «Не отпускай», да?
Сердце трепыхнулось глупой птицей.
А я глупой кошкой выпустила когти:
— Ты приедешь на мой день рожденья?
Он сощурил глаза, нахмурился… и качнул головой.
Я опустила взгляд в пол:
— Надеюсь, ты не посчитал те мои слова разрешением держать меня насильно?
— Тайная любовница была найдена прикованной к батарее в особняке бизнесмена… — бормотнул Стас. Телефон пиликнул, он взглянул на экран: — Твое такси. Можешь уехать. Можешь остаться. Можешь вернуться. Все предложения в силе. Врач, деньги, жилье…
— Не собираюсь быть твоей бездомной кошечкой!
— Как скажешь…
Он направился к выходу из дома, а я потащилась следом под любопытными взглядами кошек, которые явно ощущали, как между нами шарашат молнии, и не совались ближе.
Попробовали сунуться собаки во дворе, но шебутной дворняжный бигль первым ткнулся Стасу в колено и первым отскочил, поскуливая.
Нет, тот ему ничего не сделал.
Просто, видимо, молниями от Стаса шарашило не только в меня.
Такси стояло на подъездной дорожке. Я рванула к нему, все еще надеясь, что Стас передумает, но когда открыла дверцу и обернулась — увидела, как он уходит обратно в дом.
Я села в салон, назвала адрес Пашкиной дачи и начала писать ему сообщение, что мне нужно перекантоваться пару дней.
Глаза застилали слезы, но я все равно дописала и отправила, хотя уже совсем не видела экран.
64. Кошачья грусть
Несколько дней спустя
В загородный дом Ренаты, где уже шла подготовка к вечеринке, я приехала пораньше. Мы с ней договорились, что не будем упарываться на кухне, а закажем кейтеринг, а украшениями займутся помощницы по хозяйству, которые работают на ее родителей. Но мне хотелось все проконтролировать. Да и торчать на Пашкиной даче с уличным душем и туалетом в виде деревянной будочки уже как-то осточертело.
Пашка вопросов лишних мне не задавал, выдал постельное белье и полотенце, но предупредил, что на выходных приедут родители и, если я не хочу быть представленной как его официальная девушка, лучше к тому времени свалить.
Про девушку, конечно, была шутка.
Наверное.
Я надеюсь.
Сам он все эти дни работал в кофейне. Только в пятницу приехал обсудить наши дела с каналом. Мне пришлось признать, что сериал про Глазастика под угрозой закрытия, потому что с Вишневским я больше не общаюсь.
Но друг мой был неисправимым оптимистом. В ответ на это он сунул мне в руки обновленный список звезд, у которых есть кошки.
— У нас сто двадцать тысяч человек аудитория, Ярин! К нам теперь даже Путин на интервью пришел бы!
— У него только собаки.
— Поэтому приглашать не будем!
Когда он уезжал домой, оставляя меня ночевать одну, я обняла его крепко-крепко и сказала:
— Спасибо, что ты настоящий друг, и на тебя всегда можно рассчитывать.
— Ага, друг, — грустно сказал он, глядя в сторону, и не порываясь обнять меня в ответ.
— Все будет хорошо, — улыбнулась я сквозь непрошенные слезы.