нать, говорим мы это вслух или просто так громко думаем, что слышим мысли друг друга.
– Да. Невзирая на то, выгодно это тебе или нет. Следуешь своим чувствам. Пока еще можешь себе это позволить. И знаешь, что?
– Что?
Разве можно разговаривать и одновременно целовать кончики пальцев, касающиеся моих губ? Или улыбаться в темноте и продолжать шептать?
– Я не хочу, чтобы ты этому училась. Молчала, когда надо, и высчитывала, что выгоднее. Хочу тебя порывистую и живую. Иначе какой во всем этом смысл?
– Смысл в том, чтобы тебе было комфортно со мной.
Щекотать ресницами его щеку и безмолвно смеяться над тем, как он пытается это повторить. Слышать дыхание и стук сердца.
– Ерунда… Не хочу удобную тебя. Хочу настоящую.
– А я как раз планировала научиться женской мудрости…
Не слышать слов. Но знать, что они – есть.
А потом класть руку ему на грудь и чувствовать, как вибрирует там внутри его голос, звучащий у меня в голове.
– Не вздумай. Эта женская мудрость – такая гадость! В женщине не остается ничего живого, сплошной липкий пластилин, который выстилается как удобно. Не хочу потерять тебя в этой массе.
– Ну вот. А если я все равно попробую?
Может быть, что-то мы говорили вслух. Самое важное, чтобы тишина и темнота были свидетелями наших слов. Только необходимое.
– Я тебя брошу!
– Что, правда бросишь?!
А может – сначала мы молчали, наполняя сердца обещаниями, а потом вылили их друг на друга разом, смеясь и отфыркиваясь, и сразу стали использовать губы и язык не только для поцелуев.
Стас ехидно поинтересовался:
– А что – не получится?
Я впилась в его плечо зубами и сжимала их, пока не услышала резкий выдох.
– Нет! – отрезала я. – Никто тебя не отпустит.
– Зубастая Кошка, – ухмыльнулся он, растирая след от укуса.
Скользнул губами по моим губам, дотронулся кончиком языка до их уголка и пробрался внутрь, стоило мне приоткрыть рот.
Я обвила его руками и ногами, снова вжимаясь так сильно, что пуговицы на рубашке нашли уже знакомые вмятинки на моем теле.
Тишина сменилась рваным дыханием, шелестом кожи о кожу, едва слышными стонами.
– Мой Стас… – выдохнула я. – Что бы я без тебя делала?
– Технически – не мучилась бы сейчас с вероятностью беременности, потому что в тот день Артем ушел бы на концерт с другой, – хмыкнул он.
– Ха-ха. Точно! Ты все-таки испортил мне жизнь!
– Тем, что подобрал и оставил себе. Да.
71. Утро-21
Мы целовались с открытыми глазами, не желая упустить ни одной реакции, ни одного затуманенного желанием взгляда. Легкие касания становились все настойчивее, объятия все крепче. Языки сплетались в яростной битве, сердца стучали быстрее и сильнее.
Ладонь Стаса сползла с моей спины на талию, потом на бедро, а потом он просто беззастенчиво задрал платье и принялся тискать мою задницу, впиваясь пальцами в кожу. Я царапала пальцами его плечи под тонкой тканью рубашки, а сама терлась о твердую выпуклость в его штанах и только что не мяукала требовательно, как кошка в течке.
Время тишины и нежности прошло, настало время стонов и страсти.
Стас отвел мои волосы с плеч, подцепил молнию платья на спине и медленно потянул ее вниз, обнажая кожу спины, по которой тут же прошелся пальцами в будоражащей ласке. Спустил ткань ниже, оставляя яркие поцелуи-ожоги на шее, между ключиц и на груди, а потом и вовсе помог выпутаться из рукавов, стащив верхнюю часть платья до пояса.
Провел пальцами по груди, сжал один сосок, потеребил второй, не отводя туманного взгляда от меня, ловя вспышки удовольствия в моих глазах.
Я почувствовала пульсацию внизу живота, тянущее ощущение тепла и сладкого предвкушения и вся передернулась от колкой дрожи, прокатившейся по телу.
– Погоди… – сипло шепнула я. – Я в душ. Очень-очень быстро.
– Присоединиться? – мурлыкнул Стас, задирая платье на бедрах еще выше и окончательно превращая его в пояс.
– Нет, я правда ополоснуться, а не вот это все, – засмеялась я. – Но ты можешь не терять времени и раздеться. Если успеешь. Я правда быстро!
И в ванной меня ждал сюрприз!
Это было самое неотложное исполнение желания в моей жизни. Вообще не помню, чтобы раньше они исполнялись – новогодние, загаданные под бой курантов или на день рождения.
Но свечки помогал задувать Стас, наверняка он и наколдовал!
В общем, из ванной я выпала, хохоча. То ли нервно, то ли от радости – разбираться было некогда.
Стас по-честному разделся, а вот я завернулась в пушистое полотенце, почему-то вдруг смутившись выйти голой.
– Дорогой и любимый! Прости, но разврат отменяется, – повинилась я, подходя к нему. – Зато и дети тоже. Достоверные сведения! Можно сказать – подарок на день рождения от судьбы.
Стас сграбастал меня за бедра, поставил между своих ног и ткнулся головой в теперь уже точно не беременный живот. Зря только от шампанского отказывалась!
– Ну вот, а я уже почти привык, что у нас будет ребенок, – притворно вздохнул он. – Теперь самому стараться!
– Может, теперь не надо жениться? – предположила я. – Ты публичность не очень любишь, я замуж особо не рвусь, объективных причин больше нет… Куда торопиться?
– Ну нет! Я себе наконец-то заполучил юную красотку. А то все взрослые мудрые женщины… Ты теперь от меня никуда не денешься.
Я погрузила руки в его волосы, с наслаждением пропуская пряди сквозь пальцы. Качнулась в плену горячих ладоней, почему-то испытывая совершенно нелогичную теплую радость, хотя действительно никогда особенно не рвалась в загс и официальное оформление отношений считала глупостью и излишеством. Но оказалось, что когда не просто зовут замуж, а по-настоящему собираются жениться, не кивая: «Ну раз не хочешь, то и не будем», – это безумно приятно, и отказываться совсем не тянет.
– Как скажешь… – мурлыкнула я, скрывая, как сильно мне хочется радостно взвизгнуть от щемящего чувства в груди. – Ты не сердишься на меня?
– За что? – удивился Стас.
Он покачивал меня, вертел, глядя снизу вверх, и мне становилось с каждой секундой все обиднее, что такой прекрасный день не кончится зажигательным сексом.
– За то, что пришлось выступить перед журналистами и подставиться под шумиху.
– Не сержусь ли я на тебя за свое собственное решение, кошечка моя? – сверкнул глазами Стас. – Последствия будут, конечно. Но все можно пережить. Ты у меня останешься точно дольше любых последствий, а значит – сделка прибыльная.
Он поднял голову, и я склонилась, целуя его. Жар рук чувствовался даже через толстое полотенце. Я скользнула губами по его шее, поцеловала гладкое загорелое плечо, лизнула сосок, потихоньку сползая на пол у кровати, просачиваясь сквозь его руки. Почувствовала, как напряглись мышцы каменного пресса под моим танцующим по коже кончиком языка, провела руками по его бедрам и встала между ними на колени.
– Что ты делаешь?.. – спросил Стас дрогнувшим от возбуждения голосом.
С возбуждением у него вообще все отлично было, я с трудом отвела глаза от покачивающегося перед моими глазами члена, чтобы встретить дымный взгляд.
– Не знаю… – Я дернула полотенце, и оно поползло вниз, открывая грудь. – А на что похоже?
– Похоже на то, что ты решила подразнить меня, жестокая девчонка. – Он накрыл мою грудь ладонями и резко выдохнул сквозь сжатые зубы.
Я провела рукой по твердому стволу, обхватила его ладонью и наклонилась, касаясь шелковистой кожи губами. Обвела кончиком языка блестящую головку и медленно улыбнулась.
Глаза Стаса потемнели стремительно, как небо перед летней грозой, а дыхание участилось.
– Значит, буду дразнить… – согласилась я и скользнула губами вниз, заставляя его тихо, хрипло застонать и откинуться на кровати.
72. Последствия
Все-таки хорошо, что я не пила даже шампанское на своей вечеринке. Первым утром своего двадцать первого года жизни я проснулась со светлой, пронзительно чистой головой и такая радостная, что начала смеяться раньше, чем открыла глаза.
Жизнь была невероятно прекрасна – настолько, что счастье переполняло меня и раздувало как воздушный шарик.
Стаса не было – наверное, ушел на пробежку, но я перекатилась по кровати, вдохнула его запах с соседней подушки и тихонько завизжала, уткнувшись в нее лицом.
Вчера был самый лучший день в моей жизни. И я надеялась, что сегодня будет ничуть не хуже. Просто по-другому.
Надо позвонить Инночке и узнать, как там все прошло и что они с Пашкой придумали для Артема и Алинки, уточнить, каким был на вкус именинный торт и стоит ли мне жалеть, что я пропустила фейерверки.
Я вспомнила прошедшую ночь и вычеркнула вопрос о фейерверках. Не стоит.
Подхватила с прикроватного столика все еще выключенный телефон, накинула очередную безразмерную футболку Стаса, на этот раз фисташкового цвета и с птичкой из Angry Birds, и, зевая, отправилась на кухню.
Странно, что кошки не летели туда же, сбивая меня с ног. Анфиса уже успела их покормить? Но разве это повод не требовать второй завтрак?
Все стало понятно, когда на кухне я увидела худенькую большеглазую блондинку в джинсовом комбинезоне оверсайз и полосатой розовой футболке. Она сидела на подоконнике, грела в ладошках пестрый стаканчик с логотипом дорогой кофейни, а на столе перед ней была приглашающе распахнута коробка с разноцветными эклерами.
– Доброе утро, Ярина! – сказала она, протягивая мне маленькую узкую ладонь. Я не стала ее пожимать, но девушку это не смутило. – Я Сашенька. Угощайся. Вот, купила тебе апельсиновый раф, надеюсь, угадала.
И она придвинула ко мне второй разноцветный стаканчик с кофе.
Ну, я как-то привыкла пить кофе из «Кофикса». Дешевый, но вкусный. Какой, к черту, раф. Не жили хорошо, незачем и начинать. Особенно в такой компании.
Я прислонилась плечом к дверному косяку и сложила руки на груди, ожидая продолжения.
Может быть, она расскажет, зачем пришла?