– Не смей упразднять меня! – воинственно заорал Дэвид. – Только попробуй!
– Я позже с тобой поговорю! – Сверкнув злобно глазами, старая дура горделиво задрала морщинистый подбородок. – Сейчас я не желаю с вами общаться, молодой человек.
– У–у–у!.. – заныл Дэвид.
– Я могу с тобой пообщаться, – напомнил мальчишке Джек.
– Я бы предпочла, чтоб вы этого не делали, – проворчала миссис Притчет. – Пусть до него дойдет наконец, что нельзя находиться в обществе приличных людей, если сам занят грязными делишками.
– За мной тоже водятся грязные делишки… – начал было Гамильтон, но Марша хорошенько пнула его, и Джек заткнулся.
– На твоем месте я бы помалкивала, – прошипела Марша.
Миссис Притчет молча уставилась в окно, мимоходом корректируя столь отвратную для нее реальность. Ветхие фермерские усадьбы, старые ветряные мельницы исчезали на глазах. Ржавые кузова битых авто десятками покидали этот мир. Флигеля, времянки, амбары пропадали из виду вместе с сухими деревьями и кучами мусора. Походя волна праведного гнева старой маразматички истребила одетых в потрепанные комбинезоны сезонных рабочих, гнувших спины на уборке урожая.
– А что это там такое? – раздраженно воскликнула ведьма.
Справа, как бельмо на глазу, торчало приземистое, уродливое здание из бетона.
– Это, – сообщил Гамильтон, – подстанция Тихоокеанской газоэлектрической компании. Она контролирует высоковольтные линии.
– Ну что ж, – пожала плечами миссис Притчет. – Полагаю, вещь полезная.
– Есть люди, склонные так думать, – ответил Гамильтон.
– Могли, конечно, сделать бы привлекательней. – Миссис Притчет возмущенно фыркнула. Когда машина проезжала рядом с подстанцией, четкие прямые линии здания вдруг задрожали и расплылись. И через мгновение в зеркале обратного вида можно было наблюдать странного вида коттедж с черепичной крышей, увитый плющом.
– Очень мило, – оглянувшись, пробормотала Марша.
– Подождите, когда придут электрики проверить кабель, – бросил Гамильтон. – Вот будет удивление!
– Ну что вы, – холодно улыбнулась мисс Рейсс. – Они ничего не заметят.
***
Солнце еще не добралось до своей полуденной точки, а Гамильтон выруливал с автострады в буйную зелень дикого леса. Массивные стволы красного дерева возвышались вокруг; темные лощины мелькали по обе стороны от узкой дороги, которая вела в глубь парка Биг–Сур и вверх по склону Коунпика.
– Страшно! – воскликнул Дэвид.
Дорога карабкалась вверх. Вскоре они выбрались на широкий склон, буйно заросший кустарником. Тут и там, как памятники древних времен, среди зелени поднимались обломки скал. Любимые цветы Эдит Притчет, золотые калифорнийские маки, цвели здесь в бесчисленном количестве. При виде этой картины миссис Притчет издала восторженный возглас:
– Какое великолепие!.. Лучшего места для пикника не придумаешь. Остановите машину!
Гамильтон послушно свернул с дороги и повел «форд» прямиком к поляне. Пришлось немного потрястись на ухабах, прежде чем миссис Притчет догадалась их упразднить. Вскоре Джек затормозил и выключил мотор. Вокруг стояла удивительная тишина, только потрескивал остывающий радиатор и доносились издали слабые крики птиц.
– Вот мы и приехали, – сказал Гамильтон.
Все оживленно выкатились из машины. Мужчины достали из багажника корзины с провизией. Марша взяла одеяло и фотокамеру. Мисс Рейсс – термос с чаем. Дэвид резво носился вокруг, хлестал по кустам длинным прутом, вспугнул даже целое семейство куропаток.
– Ну что за прелесть! – умилилась птичкам миссис Притчет. – Смотрите, даже птенцы летят!
Жилья вокруг явно не наблюдалось. Только зеленые волны леса плавно спускались вниз к океану, словно стремясь слиться с синевой воды. Зрелище впечатлило даже Дэвида.
– Вот это да!.. – прошептал он. – Вот это здорово!
Миссис Притчет покрутилась немного и ткнула пальцем в том месте, где надо расстелить одеяло. Открыли корзины с припасами. Салфетки, картонные тарелочки, вилки и чашечки весело расходились по кругу.
Украдкой забравшись поглубже в кусты, Джек лихорадочно принялся готовить «угощение» для старухи. Никто не обращал на него внимания. Джек развернул носовой платок и смочил его хлороформом. Прохладный ветерок отнес дурманящий запах в сторону, его никто даже не почуял. Порция хлороформа предназначалась только для одной особы. Все пройдет быстро, эффективно, а главное – безболезненно.
– Чем ты занимаешься, Джек? – проговорила вдруг неожиданно возникшая рядом Марша.
Застигнутый врасплох, Джек воровато вздрогнул, едва не уронив бутылочку с хлороформом.
– Ничем, – ответил он глухо. – Ступай к остальным и готовь закуску.
– Ты что–то затеваешь! – Марша нахмурилась, а потом ловко глянула Джеку за плечо. – О боже! Это крысиный яд?
Гамильтон злорадно усмехнулся:
– Лекарство от кашля. У меня катар.
– Ты задумал очередную пакость! – У Марши от гнева округлились глаза. – Я ведь вижу! Ты всегда финтишь, если готовишься что–нибудь выкинуть.
– Просто собираюсь положить конец безумию, – заявил Джек с решимостью фаталиста. – С меня хватит!
Марша цепко схватила мужа за руку:
– Джек, умоляю, ради меня…
– Тебе нравится дебильная империя старухи? – Он рывком освободился от острых пальчиков Марши. – Тебе, Лоузу и Макфифу!.. Вам хорошо и весело, пока ведьма упраздняет людей, животных, насекомых – все, что превосходит ее убогое воображение!
– Джек, ничего не делай, пожалуйста! Обещай мне!
– Извини. Все решено. Колеса завертелись.
Близоруко щурясь в их сторону, миссис Притчет позвала:
– Идите сюда! Тут йогурт с бутербродами – торопитесь, пока все не съели!
Встав на пути у мужа, Марша горячо зашептала:
– Я не пущу тебя! Ты не должен, Джек!.. Неужели тебе непонятно? Вспомни Артура Сильвестра…
– Уйди с дороги! – резко оборвал он ее. – Снадобье испаряется.
К его изумлению, глазки супруги неожиданно наполнили слезы.
– Боже мой… Джек, милый! Что со мной будет? Я не выдержу, если она упразднит тебя. Я умру.
Сердце Гамильтона дрогнуло.
– Ну, не глупи…
– Это правда.
Слезы беспомощно катились по ее щекам; вцепившись в Джека, она толкала его назад. Но все усилия Марши были напрасны. Мисс Рейсс уже провела ряд маневров, и в результате миссис Притчет повернулась к разыгравшейся сцене спиной. Дэвид, отвлекая внимание мамаши, возбужденно демонстрировал ей разноцветные камешки, откопанные им где–то поблизости. Нельзя больше ждать ни секунды – другого случая может не подвернуться.
– Стань в сторонке, – мягко попросил Гамильтон жену. – Если не можешь смотреть, отвернись.
Решительным движением он отодвинул Маршу в сторону.
– В конце концов, рискую–то я ради тебя. Ради тебя, и Лоуза, и Прыг–Балды, и всех нас. Даже ради дурацких сигар Макфифа.
– Я люблю тебя, Джек, – убитым голосом сказала Марша.
– А я спешу! – бросил Джек в ответ. – Понятно?
Она кивнула:
– Понятно. Желаю удачи.
– Спасибо. – И, уже двинувшись вперед, добавил: – Рад, что не сердишься из–за Силки.
– А ты на меня?
– Сержусь, – буркнул Джек. – Но, вероятно, перестану, когда увижу девчонку живой и невредимой.
– Надеюсь, что увидишь, – пролепетала виновато Марша.
– Ну, держи пальцы крест–накрест.
Широко шагая по упругому дерну, Джек быстро подобрался к Эдит Притчет, рассевшейся как слон на солнцепеке. Миссис Притчет как раз допивала из бумажного стаканчика апельсиновый чай. В левой руке она держала половинку вареного яйца. На толстых коленях покоились тарелка винегрета и банка абрикосового компота. Когда Джек уже навис над старухой, мисс Рейсс поспешно проговорила:
– Миссис Притчет, вы не передадите мне сахар?
– Ну конечно, дорогая! – Она положила остатки яйца на салфетку и взялась за бумажный пакет с сахаром.
– Боже!.. – Ведьма вдруг сморщила нос. – Откуда этот страшный запах?
И пропитанный хлороформом платок исчез из дрожащих рук Гамильтона. Бутылочка, заткнутая за пояс и слегка давившая в бедро, перестала беспокоить. Миссис Притчет вежливо передала пакетик с сахаром мисс Рейсс и вернулась к трапезе.
Все кончилось. План рухнул – тихо, бесповоротно.
– Восхитительный чай! – заявила миссис Притчет, когда рядом появилась озадаченная Марша. – Вас можно поздравить, дорогая! Вы – прирожденный кулинар!
– Так оно и есть, – подтвердил Джек.
Он уже пришел в себя от неожиданного поражения, уселся на землю и нервно потер руки:
– Что тут у нас хорошего?
Дэвид широко раскрытыми глазами уставился на него, разинув рот.
– Бутылка пропала! – громко завыл он. – Она пронюхала!
Игнорируя вопли мальчика, Гамильтон спокойно выбирал себе закуску.
– Я, пожалуй, возьму всего понемножку! – жизнерадостно объявил он. – Все так замечательно!
– Берите, угощайтесь! – прошамкала с набитым ртом миссис Притчет. – Попробуйте этот чудный сыр с сельдереем и сливками. Невероятно вкусно!
– Спасибо! – кивнул признательно Гамильтон. – Так и сделаю.
Дэвид Притчет, уже на грани истерики, вскочил на ноги и, гневно указывая на мать пальцем, завизжал:
– Это ты, мерзкая жаба, взяла наш хлороформ! Ты сделала, чтоб он пропал!
– Да, дорогой, – запросто подтвердила миссис Притчет. – Ужасный, отвратительный химикат, и, честно говоря, я не представляю, для чего он тебе. Погулял бы лучше вокруг, посмотрел. Здесь, кстати, растут замечательные папоротники. Тебе полезно на них взглянуть.
Раздался звенящий от напряжения голос мисс Рейсс:
– Миссис Притчет, что вы собираетесь делать с нами?
– Господи, – сказала миссис Притчет, накладывая себе еще винегрета, – что за странный вопрос? Ешьте, дорогая. Вы такая худенькая, вам действительно неплохо бы поправиться.
Машинально все продолжали жевать. Но только миссис Притчет ела с видимым удовольствием; она сопела и чавкала, напоминая в эти мгновения экзотическое животное, только что очнувшееся от голодной спячки.