Вот другое знакомое лицо, брюнет с приятными чертами лица…
Да это его собственное лицо!
Он отступил к двери и оказался в холле, утопавшем в желтом свете. Охваченный ужасом, ничего не видя, он побежал вперед. Голые ноги проворно несли его по нескончаемым пустым коридорам, вверх по бесконечным лестницам. Он куда-то повернул и оказался в алькове, из которого не было выхода. Он стоял против большого зеркала.
Неясный силуэт парня в зеркале. Безжизненное насекомое, подвешенное в желтеющей водной глубине. Он тупо уставился на льняные волосы, невыразительные вялые губы, бесцветные глаза. Руки безвольно висели, словно в них не было костей.
Тихое, неподвижное, что-то бесцветное и выхолощенное, смотрело на него пустым остановившимся взглядом и не издавало ни звука.
Он завыл, и изображение исчезло. Он углубился в коридор цвета пыли. Его ноги едва касались ковров. Он не чувствовал больше под собой земли.
Он взлетел, как бы подталкиваемый вверх ужасом. Он был только чем-то воющим под высоким куполом крыши.
С вытянутыми вперед руками, слепой и испуганный, он несся с ошеломляющей скоростью, врывался в двери, пересекал комнаты, мчался по коридорам, безнадежно кружил по одному месту, тщетно бился в витражи, пытался куда-нибудь вырваться.
С сильным треском он наскочил на кирпичный камин. Едва не разбившись, он свалился на толстый пыльный ковер. Мгновение он оставался лежать, не будучи в состоянии подняться. Затем встал и исступленно двинулся вперед, не убирая рук от лица, закрыв глаза и раскрыв рот.
Впереди он услышал звуки. Из полуоткрытой двери струился желтый свет.
Пять человек сидели вокруг стола, заваленного бобинами и отчетами. Астреоническая лампочка, миниатюрным теплым солнцем висевшая в середине комнаты, загипнотизировала его.
Прихлебывая из чешечек кофе, люди перешептывались и что-то записывали. У одного из них были могучие покатые плечи.
— Веррик! — закричал Бентли. Как он ни напрягался, голос его был лишь слабым писком насекомого. — Веррик, помогите мне!
Веррик бросил на него разгневанный взгляд.
— Чего вы хотите! Я занят. Мы занимаемся делами.
— Веррик! — закричал он, охваченный паникой. — Кто я?
— Вы Кейт Пеллиг, — раздраженно ответил Веррик. Своей огромной лапой он вытер лоб и отодвинул лежавшие перед ним бобины. — Вы убийца, утвердженный Конвентом. Менее чем через два часа вы должны быть готовы приняться за работу. Задача перед вами поставлена.
Глава 7
Внезапно из холла появилась Элеонора Стивенс.
— Веррик! Это не Кейт Пеллиг. Попросите Мура спуститься и все рассказать. Он подрался с Бентли и решил отомстить.
Веррик вытаращил глаза.
— Это Бентли? Этот дьявольский Мур! В конце концов он все испортит.
Бентли начинал что-то понимать.
— Разве это возможно исправить? — пробормотал он.
— Он крепко спал, — сказала Элеонора безжизненным голосом. Она вновь была в сандалиях и в наброшенном на плечи манто. Ее рыжие рассыпающиеся волосы оттеняли бледное лицо. — Он не может сознательно проделывать такое. Скажите кому-нибудь из врачей лаборатории, чтобы ему дали успокоительное, и не пытайтесь извлечь выгоду из создавшегося положения. Не говорите ему ничего, пока он не войдет в свое нормальное состояние. Он еще не может держать себя в руках. Понимаете?
Появился Мур, потрясенный и испуганный.
— Это ничего. Я немножко погорячился, вот и все. — Он взял Бентли за руку. — Пойдемте. Мы мигом все исправим.
Бентли отстранился от него. Он осмотрел свои неузнаваемые руки и лицо.
— Веррик, — сказал он слабым грудным голосом, — помогите мне.
— Ну, конечно, — ворчливо ответил Веррик. — Все будет хорошо. Вот идет доктор.
Веррик и доктор занялись им. Испуганный Мур стоял в стороне. Элеонора села и закурила сигарету, наблюдая, как доктор вонзает иглу в руку Бентли.
Погружаясь в темноту, Бентли слушал далекий голос Веррика:
— Вы должны были бы или убить его, либо оставить в покое. Но не делать такого. Вы думаете, что он вам это когда-нибудь простит?
Бентли не услышал ответа Мура. Полнейшая темнота поглотила его.
Откуда-то издалека доносился голос Элеоноры Стивенс:
— Вы заметили, что Риз не понимает, что такое на самом деле есть Кейт Пеллиг?
— Он слаб в теории. — Мур был мрачен и зол.
— Ему это не нужно. Он может нанять сотни блестящих молодых людей, которые разберутся в теории за него.
— Например, меня?
— А почему вы с Ризом? Вы его не любите Вы с ним плохо ладите.
— У Веррика есть деньги, чтобы вложить в исследования, которые я веду Без его поддержки я был бы ничем.
— Но в конечном счете он имеет выгоду от результата.
— Это неважно. Послушайте, я продолжил основные работы Мак-Миллана. Что он сделал? Ничего, кроме супер-пылесосов, супер-плит глупых и почти немых слуг Мак-Миллан ошибся. Все, что он хотел, это сделать нечто громоздкое и крепкое, чтобы инки имели возможность отдыхать, чтобы не стало больше слуг и разнорабочих. В действительности Мак-Миллан был проником. Он наверняка купил свою классификацию на черном рынке.
Раздался звук шагов и позвякивание стаканов.
— Шотландский с содовой, — сказала Элеонора».
Кто-то сел и издал вздох облегчения.
— Какая ночь! День полностью испорчен. Сегодня вечером я лягу рано.
— Это ваша вина.
— Дело пойдет. Все получится с этим добрым старым Пеллигом.
— Тем не менее вы не будете этим заниматься. Это не для вашего теперешнего состояния.
— Он ведь мой, не так ли? — Мур был возмущен.
— Он принадлежит всему миру, — холодно сказала Элеонора. — Вы настолько увлеклись играми в шахматы без досок, что даже не замечаете опасности, которую навлекаете на нас. Каждый час увеличивает шансы этому сумасшедшему выжить. Если бы вы не поставили все вверх дном ради сведения личных счетов, Картрайт, может быть, был бы уже мертв.
Был вечер.
Бентли вышел из своего оцепенения. Он поднялся, с удивлением чувствуя себя полным сил и с ясной головой. В комнате, утопавшей в полумраке, он разглядел крошечную светящуюся точку— сигарету Элеоноры. Мур со стаканом в руке сидел, скрестив ноги, с угрюмым и отсутствующим лицом.
Элеонора встала и зажгла ночник.
— Тэд?
— Который час?
— Половина девятого. — Держа руки в карманах, она подошла к кровати. — Как ты себя чувствуешь?
Двигаясь еще не очень уверенно, он уселся на краю кровати. На нем была стандартная ночная рубашка, он ее никогда не видел.
— Я хочу есть.
Вдруг он сжал кулак и ударил себя по лицу.
— Да, это ты, — сказала Элеонора.
— Я счастлив. Это действительно было?
— Действительно, — она повернулась и взяла свою сигарету. — И это еще повторится Но в следующий раз тебя предупредят Тебя и двадцать трех других молодых и интеллигентных людей.
— Где моя одежда?
— Зачем?
— Я ухожу.
Мур резко поднялся.
— Невозможно. Отдавайте себе отчет. Вы поняли, что такое Пеллиг, и вы думаете, что Веррик даст вам возможность сделать отсюда хотя бы шаг?
— Вы нарушаете правила Конвента Вызова. — Бентли нашел в стенном шкафу свою одежду и разложил ее на кровати. — Одновременно вы можете послать только одного убийцу. А ваш Пеллиг сфабрикован так, что производит впечателение одного человека, в то время как…
— Спокойно, — перебил его Мур. — Это совершенно не ваше дело.
Бентли снял ночную рубашку и отшвырнул ее.
— Этот Пеллиг полностью синтетический.
— Точно.
— Пеллиг — проводник. Вы начините его дюжиной первосортных умов и отправите в Батавию. После смерти Картрайта он будет уничтожен, а вы отблагодарите тех, кто его оживлял, и вернете их к прежней работе.
Мур развеселился.
— Хотел бы я, чтобы это было возможно. На самом деле мы пытались ввести одновременно троих людей в Пеллига. Результатом был полный хаос. Каждый шел в свою сторону.
— Имеет ли Пеллиг хоть какую-нибудь индивидуальность? — спросил Бентли. Он продолжал одеваться. — Что происходит, когда в нем не сидит ни один ум?
— Он возвращается к тому, что мы называем вегетативной стадией. Он не умирает, но нисходит до примитивного уровня, своего рода сумеречного состояния, в котором метаболизмы следуют друг за другом.
— Кто приводил его в движение вчера вечером?
— Один сотрудник лаборатории, отрицательный тип, насколько вы заметили. Пеллиг — совершенный проводник, он привносит мало искажений.
Бентли углубился в воспоминания.
— Когда я был внутри, у меня было впечатление, что он там, со мной.
— Я чувстовала то же самое, — спокойно согласилась Элеонора. — В первый раз у меня было ощущение, что в мой облегающий костюм влезла змея. Это иллюзия. Когда ты начал это чувствовать?
— Когда смотрел в зеркало.
— Никогда не надо смотреть в зеркало. Как ты думаешь, что чувствовала я? Ты, по крайней мере, мужского рода. Для меня это было жестоко. Я думаю, что Мур не должен использовать женщин. Слишком велик риск шока.
— Вы не используете их без предупреждения?
— У нее хорошо тренированная группа, — сказал Мур. — В последние месяцы мы испробовали десятки людей. Большинство не выдерживают. Через несколько часов они начинают переживать что-то типа клаустрофобии. Ими завладевает только одна мысль: выбраться. Словно их, как говорила Элеонора, обвило ледяное пресмыкающееся. — Он пожал плечами, — мне незнакомы эти чувства. Я нахожу их прекрасными.
— Ваша группа многочисленна? — спросил Бентли.
— Мы подобрали добрых два десятка способных к участию в эксперименте. В нее, например, входит ваш друг Девис. Его личность подходит: он невозмутим, спокоен, послушен.
Бентли напрягся.
— Этим, без сомнения, объясняется его новая классификация?
— Все участники вырастают на порядок. Разумеется, купленный на черном рынке. И вы тоже, если верить Веррику. Это не так опасно, как могло бы показаться. Если что-то не выходит, если Пеллиг начинает фальшивить, мы отстраняем того, кто находится в нем. в этот момент.