ртрайт. — Мы подождем вашего решения.
Бентли был вместе с Ритой О’Нейл, когда к ним подошел Шеффер.
— Я прозондировал старого Уоринга, — сказал он. — Судья, наконец, принял решение.
Это был «вечер». Бентли и Рита неясными силуэтами затерялись в подкрашенном полумраке одного из баров станции. Единственная алюминиевая свеча неровными вспышками освещала столик. Несколько служащих, стоявших у бара или сидевших за столиками, тихонько переговаривались, попивая из бокалов. Обслуживал Мак-Миллан.
— И что же? — спросил Бентли.
— Оно в вашу пользу. Через несколько минут он обьявит его официально. Картрайт попросил меня дать вам об этом знать, как только станет возможно.
— Значит, Веррик не имеет-таки никаких прав на меня? — все еще недоверчиво спросил Бентли. — Мне нечего бояться?
— Совершенно верно, — ответил Шеффер, отходя. — Примите самые теплые поздравления.
Рита положила свою руку на руку Бентли.
— Благодарение господу!
Но он не мог радоваться.
— Думаю, что этот конфликт наконец урегулируется, — пробормотал он.
Бентли наблюдал за цветной пеленой, поднявшейся вдоль стены, профланировавшей, подобно жидкому пауку, под потолком, превратившейся в бабочку, в точку, затем расплывшейся в медленно уплывшей в сторону.
— Мы должны это отметить, — оживилась Рита.
— Я добился того, чего хотел, — сказал Бентли. Он отхлебнул из бокала. — Я работаю на Директорию, я нанят Ведущим Игру. Это именно та, чего я желал, направляясь в Батавию. Теперь мне кажется, это было давно.
— Как вы себя чувствуете?
— Почти как прежде.
Рита разорвала спичечный коробок и подожгла уголок о металлическую свечу.
— Вы не удовлетворены?
— Я так далек от удовлетворения, как это только возможно.
— Почему? — мягко спросила она.
— На самом деле я ничего не совершил. Я полагал, что дело в Холмах, но Вейкман был прав: дело во всем обществе. Повсюду зловоние. Недостаточно порвать с Системой Холмов. — Он яростно поставил бокал. — Я, разумеется, мог бы заткнуть нос и воображать, что никакого зловония нет. Но этого недостаточно. Надо что-то делать. Вся эта блестящая, но ослабевшая структура должна быть низвергнута. Она испортилась, прогнила, сама готова разрушиться. Но на ее месте надо построить что-то другое. Недостаточно разрушить. Я должен помочь создать новое, жизнь должна меняться для других. Я хотел бы своими действиями преобразовать существующий порядок. Надо, чтобы я сумел проделать это.
— Может быть, вы на это способны.
Бентли попытался проникнуть в неведомое будущее.
— Как? Кто предоставит мне случай? Я всего лишь служащий, связанный клятвой.
— Вы молоды. Мы оба молоды. У нас впереди долгие годы. — Рита подняла бокал. — Посвятим нашу жизнь изменениям в ходе мирового развития.
Бентли улыбнулся.
— Согласен. Я пью за это. — Он поднял свой бокал и звонко чокнулся с Ритой. — Но не слишком много. Веррик еще таскается вокруг. Подожду его отбытия и выпью по-настоящему.
Рита подожгла последний уголок коробка о раскаленную добела свечу.
— Что будет, если он вас убьет?
— Он будет убит.
— Что будет, если он убьет моего дядю?
— У него отберут карточку. Он никогда не сможет стать Ведущим Игру.
— Он им больше не станет в любом случае, — спокойно сказала Рита.
— Что вас беспокоит? Вы о чем-то думаете.
— Я не думаю, что он вернется с пустыми руками. Он зашел слишком далеко, чтобы на этом остановиться. — Она серьезно посмотрела на него своими черными глазами. — Это не конец, Тэд. Он кончит, когда убьет кого-нибудь.
Бентли собирался ответить, когда чья-то тень легла на стол. Нащупав в кармане холодный металл скорчера, он поднял глаза.
— Салют, — сказала Элеонора Стивенс. — Можно к вам присоединиться?
Она села напротив них, сложив руки перед собой, с наигранной застывшей улыбкой на губах. Ее зеленые глаза метали молнии. Пышная шевелюра каскадами спадала на обнаженные плечи, казавшиеся ржавого цвета в полумраке бара.
— Кто вы? — спросила Рита.
Элеонора наклонилась вперед, прикуривая от свечи, пламя которой отразилось в ее глазах.
— Имя. Ничего, кроме имени. Никакой личности. Не правда ли, Тэд?
— Вам лучше бы уйти отсюда, — посоветовал Бентли. — Не думаю, что Веррику понравится видеть вас в нашей компании.
— С момента моего прибытия сюда я видела его только издали. Быть может, я его просто покину. Похоже, что все так делают.
— Будьте осторожны, — сказал Бентли.
— Осторожной? Почему? — Она выдохнула в их сторону облако дыма. — Я не смогла заставить себя не слушать конец вашего разговора. Вы правы, — она говорила ломающимся голосом, не сводя глаз с Риты. — Веррик сейчас принимает какие-то решения, он колеблется. Он хотел бы иметь тебя, Тэд, но, если это будет невозможно, он удовольствуется и Картрайтом. Раньше у него был Мур, который мог все уравнять. Положим в произвольных единицах плюс пятьдесят за то, чтобы быть в результате убитым самому. Положим плюс сорок за убийство Картрайта, но минус пятьдесят за потерю карточки. В обоих случаях он проигрывает.
— Точно, — сказал Бентли. — Он теряет в любом случае.
— А вот другой, — весело сказала Элеонора. — Это со мной. — Она весело стрельнула глазами в Риту. — То есть, идея ваша, а теперь представьте: минус сто от Картрайта за вероятность быть убитым. Это доля Риза, а кроме того, есть еще я, хотя это не имеет большого значения.
— Я не понимаю, о чем вы, — равнодушно сказала Рита.
— Напротив, — сказал Бентли, — я весь внимание, Рита…
Но Элеонора бесшумно и мягко, словно кошка, уже схватила пылавшую алюминиевую свечку и прижала ее к лицу Риты.
Быстрым жестом Бентли бросил свечу на пол, и она покатилась, бурля и шипя.
Элеонора, обогнув стол, очутилась рядом с Ритой, закрывшей руками лицо.
Кожа и волосы у Риты были сожжены. В прокуренном воздухе бара распространялся острый запах паленой кожи. Элеонора с силой отняла ее руки от лица, в пальцах у нее что-то блеснуло. Это была острая шпилька. Она уже собиралась впиться Рите в глаза, когда Бентли схватил ее и потянул назад. Она яростно сопротивлялась, царапалась и кололась, пока он не выпустил ее. С бешенно сверкавшими зелеными глазами она тотчас же покинула бар.
Бентли сразу вернулся к Рите.
— Все в порядке, — произнесла он сквозь стиснутые губы. — Свеча была уже потухшей, а шпилькой ей не удалось достать до моих глаз. Бегите скорей, схватите ее.
Со всех сторон бежали люди. Медицинская помощь в лице робота Мак-Миллана, быстрая и эффективная, уже выбралась из ниши в стене и ехала к столику, приглашая всех, в том числе и Бентли, отойти.
— Идите, — терпеливо сказала Рита сквозь руки, которыми все время закрывала лицо. — Идите за ней. Постарайтесь ее остановить. Вы знаете, что она собирается делать.
Бентли вышел из бара. Коридор был пуст.
Он побежал к лифту. Мгновение спустя он был уже на уровне лунной поверхности.
Отдельные люди задержались в коридоре. Вдалеке он увидел вспышки красного и зеленого цвета. Он бросился туда, завернул за угол и остановился, как вкопанный.
Элеонора Стивенс стояла перед Верриком.
— Послушайте меня! — говорила она ему. — Разве вы не понимаете, что это единственный выход? — Ее голос стал визгливым и истеричным. — Риз, поверьте мне, ради бога. Возьмите меня обратно! Я в отчаянии. Я больше не сделаю этого. Я покинула вас, но больше этого никогда не будет! Ведь я пришла не с пустыми руками, так ведь?
Веррик заметил Бентли. С мрачной улыбкой он взял руку Элеоноры в свою железную лапу.
— Вот мы и снова вместе, все трое.
— Вы ошибаетесь, — сказал ему Бентли. — Она не собиралась изменять вам. Она всегда была предана вам.
— Я другого мнения, — сказал ему Веррик. — Она коварна и ничтожна. Она абсолютно ничего не стоит.
— Тогда отпустите ее на все четыре стороны.
Веррик, казалось, задумался.
— Нет, — сказал он наконец. — Я не отпущу ее.
— Риз, — простонала Элеонора, — я рассказала вам, что они думали. Я показала вам, как вы могли бы это сделать. Возьмите меня обратно, умоляю вас!
— Да, — признал Веррик, — я могу это сделать. Но я уже решил.
Бентли рванул к ним, но недостаточно быстро.
— Тэд, — завопила Элеонора. — На помощь!
Веррик оторвал ее от земли и в три гигантских прыжка очутился у служебного люка. Вокруг прозрачного шара простиралась голая и безжизненная лунная поверхность. Мощным движением Веррик поднял сопротивлявшуюся и вопившую девушку и просунул ее через люк наружу.
Застыв от ужаса, Бентли видел, как Веррик отступил на один шаг. Элеонора с распростертыми руками упала на причудливых очертаний ледяную лунную поверхность. Ее тут же застывавшее дыхание образовывало облако вокруг носа и рта. Наполовину повернутая к шару, с вытянувшимся лицом и вытаращенными глазами, она забила руками, пытаясь подняться. Целое жуткое мгновение она скреблась к Бентли, подобно насекомому, тщетно пытающемуся взлететь в пустоте.
Наконец ее грудь и брюшная полость лопнули. Бентли закрыл глаза, чтобы не видеть отвратительного взрыва внутренностей, когда рвущиеся в лунном вакууме органы брызнули струей и тут же превратились в ломкие кристаллы… Все было кончено. Элеонора мертва. Бентли, как во сне, достал свое оружие.
Со всех сторон бежали люди. Надрывалась сирена тревоги. Веррик стоял спокойно, лицо его было лишено всякого выражения.
Резким движением Шеффер выбил скорчер из рук Бентли.
— Это ничего не изменит. Она мертва!
— Да, — сказал Бентли. — Я знаю.
Шеффер нагнулся поднять оружие.
— Я останусь сторожить здесь.
— Он попытается скрыться, — сказал Бентли.
— Да, — ответил Шеффер. — Но это все равно. Она не была классифицированным служащим.
Бентли ушел. У него возникло неясное желание вернуться в лазарет. В его мозгу смешивались картины только что виденной жуткой смерти на студеной лунной поверхности с видом обоженного лица Риты О’Нейл.