Морияма промолчал. Тогда Халид дал знак Ральфу и Свену.
— Уведите его,— распорядился он.— И женщину тоже.
Когда переборка опустилась за спиной Ральфа, Халид повернулся ко мне и принялся без малейшего стеснения меня разглядывать. Затем, не говоря ни слова, он взял лист бумаги, прикрепленный маленьким магнитиком к стене над развороченным пультом связи, и стал внимательно изучать его.
— Вы получили письмо, мистер Карр,— соизволил он наконец объяснить свои действия.
Кровь бросилась мне в лицо. Разумеется, я не ждал, что после захвата нашей станции, этого пирата смутят такие мелочи, как тайна переписки, или вторжение в личную жизнь, и все же его бесцеремонность и самоуверенность меня взбесили.
— Вы еврей, мистер Карр? — внезапно спросил Халид.
— Простите... кто?
— Леонард — еврейское имя.
— Насколько я помню, моей матери всегда нравился Леонард Коэн. Это все, что я могу сообщить вам о происхождении своего имени,— отчеканил я.
Халид вскинул брови и снова взялся за письмо.
— А кто такой Нейл? — поинтересовался он. Мое сердце пропустило удар. Нейл! Я так ждал от него письма и вот теперь...
— Нейл — мой сын.
Я старался, чтобы мой голос звучал как можно суше, и все же один звук этого имени разом всколыхнул столько воспоминаний. Мой сын, маленький мальчик с длинными черными локонами и темными глазами своей матери. Я держал его за руку, когда он делал первые шаги, когда он одерживал свою первую победу над силой земного притяжения. Потеряв его, я потерял лучшее в своей жизни. И это было уже непоправимо.
— Ваш сын,— протянул Халид.— А что ваш сын делает в Мекке?
— Он живет там вместе с моей бывшей женой.
— А что делает в Мекке ваша бывшая жена?
Этот допрос казался странным, но, по большому счету, мне уже было все равно. Моя дурацкая жизнь не стоит того, чтобы долго о ней распространяться, но если этому пирату любопытно, пусть слушает.
— Моя бывшая жена родом из Аравии. После нашего развода она вернулась к своим родителям. А после начала войны они все вместе перебрались в Мекку.
Судя по его лицу, Халид не верил ни одному моему слову.
— Мекка уже год как на осадном положении. Как же ваш сын смог послать вам письмо?
— Пару лет назад я подарил ему факс. Японский, если это важно для вас. Производство фирмы Панасоник.
Казалось, Халид понимает мое нетерпение и хочет всласть поиздеваться надо мной. Мой Бог, приди это письмо хотя бы на день раньше!
— Факса недостаточно для того, чтобы рассылать письма, мистер Карр. Нужна еще телефонная линия. А все телефонные кабели в Мекке давным-давно перерезаны.
— Вы что, никогда не смотрите телевизор? — не без ехидства поинтересовался я.— Или вы полагаете, репортеры передают свои сообщения из Мекки с помощью телепатии? Во всем мире давно уже пользуются спутниковой связью.
Его глаза полыхнули гневом. Казалось, он размышляет, какой казни предать меня за столь непочтительный ответ. Видимо, Халид не привык, чтобы с ним разговаривали таким тоном.
Но он был и не из тех, кого легко спровоцировать. Мгновение спустя он овладел собой, усмехнулся и протянул мне лист бумаги.
«Привет, папа! — писал Нейл.— Надеюсь, это письмо дойдет до тебя. Как твои дела? Я вижу твою станцию на небе утром и вечером и всегда желаю тебе доброго утра или доброй ночи. И знаешь, что еще? Ты не мог бы прислать нам оттуда сюда немного еды? Знаешь, как в «Стар Треке». Пока. Я люблю тебя. Нейл».
Мои глаза горели, но еще сильней горело мое сердце. Всегда, когда я получал его письма, мне хотелось заплакать. Сын был для меня самым важным существом во вселенной, и я не мог ни защитить его, ни помочь ему. Проклятье! Бездарно потерянная жизнь!
Внезапно в мои мысли ворвался металлический голос Халида.
— А теперь скажите мне, что вы замышляете?
— Что? Что я замышляю?
— Вы и ваши коллеги. Внутренний голос подсказывает мне, что вы что-то планируете против нас.
Он уже довел меня до белого каления. Этот сумасшедший Кинг Конг с револьвером вечно задавал какие-то идиотские вопросы. Что за дерьмовый мир, где подобные идиоты смеют открывать рот?! Вечно найдется какой-нибудь идиот, который разинет пасть в самый неподходящий момент. Не удивительно, что мир катится ко всем чертям.
— Мы планируем взять пару ящиков холодного пива, когда будем смотреть по телевизору вашу казнь,— ответил я, как мог вежливо.— А еще мы планируем помочиться на вашу могилу.
Халид выслушал меня не изменившись в лице, только его усмешка стала еще язвительнее.
— Я хочу, чтобы вы поняли, что у вас нет шансов,— холодно сказал он.— Нас привело сюда предназначение, и судьба на нашей стороне. Мне безразлично, что вы замышляете, все равно ваши планы обречены на провал.
— Тогда вы можете не тратить время на лишние вопросы.
Халид только задумчиво кивнул, не говоря мне ни слова. Очевидно, он счел, что разговор окончен. Тем временем на мостик вернулись Ральф и Свен. Халид приказал отвести меня в жилой модуль.
И вдруг стены станции задрожали от беспорядочных ударов. Ральф немедленно вытащил револьвер и начал испуганно озираться. Мы все вылетели в осевой тоннель. Стало ясно, что удары доносятся из жилого модуля.
Свен вытащил блокирующий клапан, а Ральф с оружием наизготовку встал у переборки.
Переборка отъехала вверх, и в тоннель выглянул бледный, перепуганный Джайкер.
— Скорее врача! — крикнул он.— У командира Мориямы сердечный приступ!
Глава 22
Ральф уставился на кибернетика, обдумывая услышанное, затем пробормотал что-то в микрофон. Поднялась переборка, отгораживающая мостик от осевого тоннеля. В тоннель выглянул недовольный Халид.
— Что там с командиром? — сердито спросил он.
— Он болен,— быстро ответил Джай.
— Что значит — болен? У него что, грипп? Или он сломал руку? Что у вас случилось?
— Я же говорю, у него сердечный приступ!
— Вы меня держите за дурака? Как он попал на станцию, если у него больное сердце?
— Морияма скрыл это. Он уже не молод и боится дисквалификации. Как раз пару недель назад я случайно обнаружил в памяти компьютера его историю болезни. Она была запаролена, но я, как администратор сети станции, смог прочитать его.
— Я хочу видеть этот файл.
— Морияма уже стер его.
— Я не верю ни одному вашему слову.
Джайкер глубоко вздохнул.
— В таком случае просто пойдите и посмотрите. Он сейчас лежит в своей каюте и дышит, как вытащенная из воды рыба. Пощупайте его пульс. Может быть, пока мы тут болтаем, он как раз умирает.
— Я вам не верю,— спокойно сказал Халид.— Это какой-то трюк.
Кулаки Джайкера судорожно сжимались, и все же пока ему удавалось держать себя в руках.
— О чем вы говорите? Мы хотим, чтобы наш врач осмотрел командира. В чем тут трюк? Если бы она была с нами в одном модуле, мы даже не стали бы вас тревожить.
— Но она не в вашем модуле.
Джайкер внезапно рассмеялся.
— Вы здорово боитесь нас, Халид, если отказываете нам в такой мелочи. Полноте, мы всего лишь безоружные ученые, что мы можем сделать?
Халид помолчал, а затем к моему немалому удивлению пробормотал.
— Вы правы, я вас боюсь. И все же... Ральф, отведи врача в их модуль!
Тем временем Ральф и Свен открыли второй модуль и вывели Оду.
— В какой каюте лежит ваш командир? — поинтересовался Халид.
— Вторая справа,— ответил Джайкер.
Халид поманил пальцем Ральфа и велел присмотреть за нами. Затем он открыл каюту, заглянул в помещение и кивнул Обе.
— Он и вправду неважно выглядит. Позаботьтесь о нем.
Вероятно, он хотел остаться и посмотреть, как Оба будет обследовать Морияму, но она захлопнула дверь перед самым его носом.
Прошло несколько минут. Халид уселся на один из тренажеров, недоверчиво поглядывая на нас. Казалось, модуль внезапно превратился в приемный покой больницы, где обеспокоенные родственники ждут, когда к ним выйдет дежурный врач.
Наконец в коридоре снова появилась Оба. Судя по выражению ее лица, она была всерьез встревожена состоянием своего пациента.
— Мне нужны кое-какие медикаменты и приборы из медицинского отсека,— сказала она так, как будто Халид, Ральф и Свен были ее подчиненными.
— Что с ним такое? — поинтересовался Халид.
— У него болезнь сердца. Точнее я смогу вам сказать после того, как закончу обследование.
— Как может быть болезнь сердца у астронавта? Вместо ответа Оба только пожала плечами. Когда пираты и врач вышли из модуля, я решил навестить Морияму. Он висел в спальном мешке посреди каюты Кима. Глаза командира были закрыты, лицо бледно, на лбу выступили капли пота. Время от времени он беспокойно ворочался и тихо стонал. Я взял его запястье и пощупал пульс. Я, конечно, не специалист, но мне показалось, что сердце командира бьется достаточно сильно и ритмично, я коснулся рукой его лба, а затем лизнул свои пальцы.
Странно...
— Странно,— сказал я.— Ваш пот на вкус совсем как вода.
— Это и есть вода,— сказал Морияма, открывая глаза.
— Так вы не больны?
— Нет. Но я изо всех сил стараюсь выглядеть больным.
— Но для чего?
— Это наш план,— объяснил Морияма вполголоса.— Идея Джайкера. Мы с ним придумали, как расправиться с пиратами.
В его голосе не было уверенности, казалось, он и сам не был до конца убежден, что идея Джайкера сработает.
— Вы это серьезно? — мой желудок снова свела судорога страха.— Вы намерены расправиться с пиратами?
— Мы должны попытаться. Мы должны использовать любой шанс,— твердо сказал Морияма.
— Да у нас вообще нет шансов! Этот Халид— вовсе не доверчивый мальчик. Он — умное, безжалостное чудовище! И ему стоит только пальцами щелкнуть, как...
— Я предупредил Обу, что она не должна рисковать.
— Интересно, как ей это удастся?!
—Успокойтесь Леонард, — голос Мориямы обрел прежнюю силу.— Оба — врач. В ее руках — жизнь и смерть ее пациентов. Думаю, она могла бы нам многое рассказать о том, что такое настоящий риск.