Проследив взглядом за слугами, тащившими сундуки в находящуюся сбоку от главного входа дверь, я схватила какую-то корзину и пошла за ними. Стараясь не поднимать голову, чтобы не столкнуться глазами с вооруженными мужчинами, пристально наблюдавшими за всей этой кутерьмой, я облегченно выдохнула, оказавшись внутри замка.
Оставив корзину на полу, я проскользнула в боковой коридор и быстро пошла вперед, прислушиваясь ко всем подозрительным звукам. Интересно, что здесь происходит? Гости что ли какие-то приехали?
Совершенно неожиданно, коридор закончился, и я оказалась в большой светлой комнате с невероятно длинным столом и огромной люстрой, утыканной свечами. На мраморной каминной полке мерно тикали часы, покрытые позолотой, а каменный пол покрывали шикарные ковры с густым ворсом. Похоже, это столовая…
Я огляделась и продолжила свой путь, углубившись в арочный проем, украшенный лепниной. Этот коридор оказался куда шире и светлее — высокие окна пропускали достаточно света и серебряные канделябры, стоявшие возле каждой двери, красиво поблескивали под солнечными лучами. На белых стенах висели картины, в напольных вазах благоухали цветы, и все дышало роскошью и богатством.
— Эй! — громкий окрик заставил меня испуганно замереть. Попалась!
Я медленно обернулась и увидела пожилого мужчину с подносом, уставленным чистой посудой. Он, нахмурившись, сверлил меня взглядом, а потом направился в мою сторону. Поставив поднос на широкий подоконник, мужчина подошел так близко, что носки его туфель, коснулись подола моего платья.
— Ты кто такая? — он схватил меня за руку цепкими пальцами и прошипел: — Что-то я не припомню твоего лица!
— Служу я здесь, — стараясь говорить спокойно, ответила я, надеясь, что все обойдется, но моим надеждам не суждено было сбыться.
— Ах ты врунья! — воскликнул он, выкручивая мне запястье. — Я знаю всех служанок в этом замке! Воровка! В замок пробралась воровка!
Только этого мне не хватало! Я попыталась вырвать руку, но он еще сильнее вывернул мою многострадальную конечность. Ну все! Больше я терпеть не собиралась и, размахнувшись, ударила его коленом между ног. Мужчина взвыл и, отпустив меня, упал на колени. Недолго думая, я развернулась, но не успела сделать и шага, как тут же наткнулась на широкую грудь, обтянутую бархатом.
— Что здесь происходит?
Подняв глаза, я несколько раз моргнула, соображая, что сказать и наконец, произнесла:
— Добрый день. Какая приятная встреча…
— Донна ди Кантини… — брови маркграфа удивленно поползли вверх. — Вы решили оставить ваши прогулки в оливкой роще и взялись колотить моих слуг? Как вы здесь оказались?
— Я не собиралась колотить ваших слуг! — я отошла от него и покосилась на слугу, который уже поднялся, но все еще охал и постанывал. — Он получил по заслугам!
— За то, что пытался остановить подозрительную личность, прогуливающуюся коридорами замка? — насмешливо протянул Массимо Ногаролла, разглядывая меня с веселым любопытством.
— Извините меня, — я понимала, что конечно же слуга был прав, да и времени на выяснение этих глупостей у меня не было. — Я пришла к вам за помощью.
— За помощью? — его взгляд посерьезнел. — Почему же вы не просили меня об аудиенции?
— Моя проблема не терпит отлагательств, поэтому я решилась на этот шаг, — честно призналась я. — Прошу вас, выслушайте меня.
— Что же мне с вами делать, несносное дитя? — вздохнул он и указал рукой на ближайшую дверь. — Прошу вас в мой кабинет.
Маркграф распахнул передо мной дверь, и я оказалась в уютном помещении, в котором явственно чувствовалась мужская энергетика.
Кабинет Массимо Ногаролла, был похож на своего хозяина — такой же сдержанный и благородный, окутанный легким флером изысканной роскоши. Множество книг, карт и больших энциклопедий, говорили о прекрасном образовании мужчины, хотя, чему я удивляюсь — дворянин и должен быть таким…
На ковре лежала огромная черная собака, и я испуганно замерла под ее тяжелым взглядом.
— Не бойтесь, Ястреб не нападает без причины, — успокоил меня маркграф и предложил кресло. — Присаживайтесь донна Изабель.
— Что это за порода? — я еще раз взглянула на красавца-пса, но он уже не реагировал на меня, опустив большую голову на вытянутые лапы.
— Кане корсо, — ответил Массимо, усаживаясь напротив меня. — Древнейшая порода, предком которой считается староримский дог. Итак, какая беда привела вас ко мне, очаровательное создание?
Я поведала ему все с самого начала и показала письмо барона, не забыв сообщить, что существует копия расписки, которую подписал Карерро.
Маркграф внимательно выслушал мою историю, прочел письмо и уставился на меня задумчивым взглядом, постукивая пальцами по столу.
— Вы очень странная особа, донна Изабель, — наконец сказал он, не сводя с меня изучающего взгляда. — Образованная, отчаянная и дурно воспитанная. Возвращайтесь домой, и я прошу вас, больше ничего не предпринимайте без моего ведома.
— Это значит, вы поможете нам?
— Разве я могу оставить беспомощную девушку? — он поднялся и подал мне руку. — Сейчас я прикажу отвезти вас на виллу и пообещайте мне, что больше не станете совершать необдуманных поступков.
— Обещаю, — я улыбнулась ему, и он покачал головой.
— Почему-то я вам не верю, но все же, надеюсь на ваше благоразумие.
Когда экипаж остановился возле рощи, где меня ждала Лучиана, бедная женщина чуть в обморок не рухнула и испуганно зашептала, хватая меня за руки:
— Что это значит, донна Изабель???
— Это значит, что мы доедем домой, и нам не придется бить ноги, — весело сказала я и потащила ее к экипажу. — Да пойдемте уже! Я все расскажу по дороге!
— Я же приказал тебе найти копию расписки и уничтожить ее! — сеньор Карерро схватил за грудки сидевшего перед ним мужчину. — Еще в день похорон барона! Ничего нельзя поручить таким, как ты!
— Я уничтожил ее, — мужчина пьяно икнул и покачнулся, когда он отпустил его. — Перерыв все бумаги в комнате барона, я нашел расписку и уничтожил! Разве я когда-то подводил тебя? Мы работаем вместе уже пять лет, и только я делаю всю грязную работу!
Они сидели в таверне в самом темном углу, где их никто не мог видеть, но Серджио Карерро все равно оглядывался по сторонам.
— Что было написано в этой расписке? — он в нетерпении уставился на своего дружка, который приложился к кружке с пивом. — Хватит пить! Отвечай, Фабрицио!
— Я не помню! — мужчина утерся рукавом и протянул: — Что-то о долгах барона… Не помню!
— О долгах барона?! — зашипел Карерро, брызгая слюной. — Ты должен был уничтожить копию расписки, в которой говорилось о переданных мне драгоценностях! Чертов дурак!
Фабрицио испуганно хлопнул глазами и тут же его снова схватили за грудки.
— Ты должен все исправить этой ночью! Иначе я убью тебя! Понял?
— Я все сделаю! Серджио, я все сделаю! — зашептал он, краснея от нехватки воздуха. — Скажи что!
— Заткнись и слушай! — Карерро отпустил его и выпил вина. — Внимательно слушай!
Глава 9
— Наконец-то! Массимо, мы приехали еще час назад, но ты почтил нас своим присутствием только сейчас! Это не очень вежливо с твоей стороны!
Немолодая, но все еще очень привлекательная женщина, осуждающе посмотрела на вошедшего в гостиную маркграфа. У нее были густые, темные волосы, пронизанные седыми прядями, благородное лицо с черными пытливыми глазами и по-королевски прямая осанка. Бежевое платье из тяжелого бархата было украшено богатой вышивкой из серебряных нитей, а декольте в виде каре обрамляло нежнейшее кружево. Туго затянутый корсет подчеркивал по-девичьи стройную фигуру, и все ее движения были плавными и грациозными.
— Матушка, прошу прощения, что заставил вас ждать, — Массимо склонился и поцеловал изящную руку, унизанную перстнями. — У меня были кое-какие дела.
— Доротея, ты до сих пор не можешь принять того, что наш дорогой Массимо не юнец с жидкими усиками и у него есть обязанности!
Еще одна женщина, полная противоположность матери маркграфа, приблизилась к ним и с любовью взглянула на него.
— Здравствуй дорогой.
Это была невысокая, полненькая дама с веселыми, озорными глазами и милыми ямочками на щеках. Серебристые локоны красиво обрамляли ее головку, а пухлые щеки сияли румянцем.
На ней было шелковое платье модного зеленого цвета, расшитое черными цветами, а декольте прикрывала кружевная косынка.
— Тетушка Марселла! Я очень рад вас видеть! — Массимо поцеловал мягкую ручку, пахнущую вербеной, и она тут же потрепала его по голове.
— Не устаю восхищаться тобой! До чего же хорош!
— Надеюсь, ты выпьешь с нами чаю? — Доротея не могла долго обижаться на сына и уже смотрела на него с обожанием. — Хотя, после дороги, я бы выпила хорошего вина.
— Конечно, я выпью с вами и вина и чаю, — рассмеялся маркграф и помог женщинам устроиться за небольшим столиком возле окна. — Для вас, дамы, у меня всегда найдется время. Как вы перенесли дорогу?
— Ужасно! — Доротея потерла виски и, схватив со стола веер, принялась обмахиваться им. — Жарко! Насекомые залетают в открытые окна! А если закрыть их, то наваливается такая духота, что невозможно дышать полной грудью! У меня так затекли ноги, что я еле сняла туфли!
— Ваша светлость, вы слишком изнеженны! — захохотала Марселла и ее объемные формы заколыхались под тонким шелком. — Хотя я и выше вас по положению, но не ною, как вы!
Массимо с трудом сдерживал улыбку, наблюдая за матерью и теткой — он ужасно соскучился по ним.
— Наше положение одинаково! — фыркнула Доротея. — Мы обе — вдовы!
— Ну не скажи… — Марселла подмигнула племяннику. — Ты — вдова маркграфа, а я — герцога.
— Маркграфы почти, как герцоги и имеют сходную власть! — на бледных щеках вдовствующей графини заалели пятна от возмущения.
— Это да, но во время походов им всегда приходилось следовать за герцогским знаменем! — язвительно парировала Марселла, и Массимо решил, что пора заканчивать с этими выяснениями, чей статус выше.