афиня накрыла своей ручкой его большую руку. — И она очень нравится мне, Массимо.
Проснулась я в замечательном настроении. Всю ночь за окном шел тихий дождь и его свежий аромат проникал в открытые оконные створки, выгоняя из комнаты дневную жару. Я лежала под тонкой простынею и вспоминала глаза, руки и горячее дыхание Массимо. Похоже, я бесповоротно влюбилась… Я знала, что у него тоже есть ко мне некие чувства, но утверждать, что он влюблен, не могла — слишком он был серьезен, а порой и холоден. Что ж, время покажет.
Я умылась, надела свое новое домашнее платье и спустилась на кухню, откуда уже слышались голоса мальчишек.
— Доброе утро!
— Изабель! — они бросились ко мне и, заглядывая в глаза, загалдели:
— Ты танцевала? Пила шампанское? Тебя угощали пирожными? Какие маски там были?
— А ну кыш, сорванцы! — прикрикнула на них Лучиана и усадила меня за стол. — Когда вы приехали? Я так крепко спала, что не слышала во сколько вы вернулись домой!
— Еще не было двенадцати, — ответила я и с жадностью набросилась на блинчики с апельсиновым джемом. — У меня разболелась голова, и я решила уехать с праздника.
— Как жаль… — вздохнула Лучиана и тут же хитро посмотрела на меня. — Его светлость уделял вам внимание?
— Уделял, — я довольно улыбнулась ей. — Но пока рано о чем-то говорить. Пусть все идет своим чередом.
— Ох, как бы было хорошо, если… — она увидела мой предупреждающий взгляд и, подняв руки, воскликнула: — Молчу! Молчу!
Я сходила в деревню, поговорила с Бруно и мы решили на следующий день, рано утром ехать в город за материалом. Парни разгребли весь мусор и он большой горой высился чуть поодаль от домов. Они даже не поленились отсортировать его.
— Кое-что можно пустить на дрова, — сказал Бруно, показывая более или менее уцелевшее дерево. — Из битой черепицы я предлагаю выложить дорожки, а остальное мы аккуратно сожжем. Пепел пойдет на удобрение.
Я слушала его и приходила в полнейший восторг — настоящий хозяйственник! Нужно было подумать о том, чтобы оставить этого человека у себя. Пусть пока я не знала, в каком качестве, но время еще было. Пока они отстроят деревню, я что-нибудь придумаю.
Когда я вернулась на виллу, во дворе меня встретил Густаво и сообщил, что привез три огромных бочки молодого вина и готов заняться перегонкой. Эта новость ужасно обрадовала меня, и я тут же помчалась с ним в наши «винные цеха».
Я мало что соображала во всем этом, но мне было очень интересно, и я с удовольствием слушала Густаво, который устанавливал аппарат.
— Вы знаете, как появился коньяк? — спросил он и я отрицательно покачала головой.
— Есть легенда, что один рыцарь, будучи еще и виноделом, убил неверную супругу с любовником, потом мучился во снах, где ему являлся дьявол, а после решил начать эксперименты с вином. Дьявол сказал ему, чтобы он избавился от первой и последней порции вина, что в итоге и дало коньячный спирт. Рыцарь в результате закупорил все в бочку, подарил результат работы монахам, а те забыли про подарок. Но когда вспомнили и решили попробовать, то обнаружили, что новое «вино» — еще интереснее, ароматнее и шикарнее обычного. А главное крепче!
Мы засмеялись и Густаво сказал:
— А вообще, все куда более проще, в одном портовом городе торговали солью и изготавливали неплохое, но слабенькое и нестойкое вино, которое не выдерживало длительного хранения, а значит, не могло долго путешествовать по морю. Из него начали делать винный спирт и получалось «жженое вино», которое потом разбавляли до той крепости, которая была в вине. Когда появились перегонные аппараты, придумали подвергать вино двойной перегонке, и этого продукта стало так много, что некоторые бочки залеживались, и совершенно случайно обнаружилось, что бренди со временем становится в разы вкуснее и мягче — так появился коньяк…
— Откуда ты все это знаешь? — мне было очень интересно слушать его, а еще больше смотреть, как он ловко управляется.
— Мы с вашим батюшкой часто говорили об этом, барон мечтал производить коньяк, — грустно ответил Густаво. — Много времени просиживали за книгами, в которых описывалось все, что связано с вином и его переработкой. Жаль, что все так вышло…
Мы помолчали, и похлопав ладонью по аппарату, он объяснил:
— Из всего вина, можно отравлять в бочки для хранения только золотую середину, она самая «чистая».
— А остальное? — я примерно понимала, о чем он говорит, но как бережливая хозяйка заволновалась об остатках. — Вылить?
— Нет, — улыбнулся Густаво. — То, что осталось после выбора середины, потом смешивается со спиртами первой перегонки, а затем заново перегоняется. Не забивайте свою головку этими подробностями, донна, у вас и так много проблем. Я все сделаю сам.
Оставив его разбираться с аппаратом, я прогулялась к виноградникам, вспомнила о просьбе Фабио, но решила оставить это на вечер — хотелось немного расслабиться и ни о чем не думать. А если честно, хотелось предаться тайным мечтаниям о Массимо.
Мой взрослый женский ум прекрасно понимал, что маркграф хороший человек, благородный мужчина, а молодое тело с его сложными гормональными процессами испытывало влечение и все вместе сулило чудесное будущее и прекрасный союз умных, рассудительных людей. Что говорить, я бы не задумываясь приняла предложение руки и сердца… Оставалось лишь только ждать, каким будет следующий шаг маркграфа.
— Значит, они решили обмануть меня… — король раздраженно постукивал пальцами по подлокотнику красивого резного кресла. — Летиция Ковалино вышла замуж в том месяце и уехала вместе с мужем на север Энталии…
— Именно так, — стоявший рядом мужчина протянул ему бокал вина. — Но все же мне удалось разузнать кто скрывался за маской Ночи.
— И кто же это? — король с интересом посмотрел на него. — Говори, Орландо! Ты словно специально испытываешь мое терпение!
— Ну что вы… как можно, Ваше Величиство! Это дочь покойного барона Лусио ди Кантини — Изабель ди Кантини, — быстро сказал Орландо и, вырвав у слуги блюдо с виноградом, поставил его перед королем. — Она молода, привлекательна, живет с двумя маленькими братьями на вилле «Мистико соларе»…
— Она живет одна? — король удивленно вскинул брови. — Молодая женщина живет одна?
— Да, у меня именно такая информация, но если вы хотите, я разузнаю все подробности, — мужчина поклонился и добавил: — Она не замужем — это точно.
— Откуда ты узнал кто она? — король отщипнул виноградину длинными пальцами и задумчивым лицом положил ее в рот.
— Как только я нашел сведения о Летиции Ковалино, то сразу же отправил своего человека, чтобы он побеседовал со слугами маркграфа, и он принес мне эту интересную информацию.
— Мне хочется увидеть ее лицо, — глаза короля хищно вспыхнули. — Может, отправимся на виллу и посмотрим на нее? Девочка вряд ли когда-то видела меня и можно будет представиться кем угодно!
— Нам придется поселиться в гостинице инкогнито, — предупредил его Орландо. — И из охраны с нами будут всего лишь несколько человек.
— Ты прекрасно знаешь, что я обожаю все эти тайны и мистификации, — король находился в предвкушении. — Поэтому займись всем этим немедленно. Я не желаю ждать.
Орландо ушел, а он с мечтательным видом уставился в окно — Изабель… Восхитительное, свежее, как роса на цветах имя…
При дворе уже не осталось дам, которые могли бы возбудить его интерес. Король быстро загорался и так же быстро перегорал, пресытившись новыми ощущениями. Нет… все не то. Ему хотелось чего-то необычного, нетронутого, как роса на цветке…
После ужина я оставила мальчишек читать сказки, а сама пошла к домикам рабочим, желая во что бы то не стало разобраться с противной Марией. Если я пообещала Фабио поговорить с ней, значит нужно выполнять обещанное.
Легкие сумерки опускались на холмы, и из кустов раздавалось тихое пение сверчков, предвещая теплую и ясную ночь. Я завернула за угол виллы и, увидев Густаво, окликнула его.
— Да, донна. Я могу вам чем-нибудь помочь? — он уже был в чистой рубахе, с мокрыми после душа волосами, но его уставшие глаза были дружелюбными и добродушными.
— Где живет Роза, возлюбленная Фабио? — спросила я, и он удивленно приподнял брови.
— Возле их жилища стоит бочка с водой. Видите?
— Да, благодарю тебя, — я направилась было туда, но он остановил меня:
— Донна Изабель, прошу прощения… Вы хотите поговорить с ее матерью о Фабио?
— Да, именно это я и хочу сделать, — я остановилась и повернулась к нему. — А почему ты спросил?
— Просто однажды я пытался это сделать, — Густаво тяжело вздохнул. — И вот что я вам скажу — эта женщина дьявол в юбке. Она ничего не хочет слышать и вряд ли вам удастся переубедить ее.
— Это мы еще посмотрим, — я никогда не любила когда мне говорили такие вещи. «Ты не сможешь, это не для тебя, займись чем-нибудь другим»… — Спасибо, что предупредил.
— Удачи, донна, — улыбнулся он и, усевшись на скамейку, принялся раскуривать трубку.
Я подошла к дому Марии и аккуратно заглянула в окно — вся семья была в сборе. Роза что-то шила под слабым светом свечи, отец латал башмак, сидя рядом с ней, а невысокая, худая женщина, убирала со стола грязные тарелки.
Постучав в двери, я приоткрыла ее и заглянула внутрь.
— Добрый вечер. Можно?
— Донна??? — мужчина выронил башмак и испуганно поднялся. — Конечно! Входите!
Роза сразу же засмущалась, понимая, зачем я пришла, а Мария вытерла руки о фартук и уставилась на меня внимательным взглядом.
— Добрый вечер. Что привело вас в это позднее время? — она немного нервничала, словно догадываясь, что я пришла не просто так.
— Мне нужно поговорить с вами, — я посмотрела на супружескую пару, а потом на Розу. — Оставь нас, пожалуйста.
Девушка опустила глаза и вышла из дома.
— Присаживайтесь, донна, — мужчина смахнул со стула невидимые пылинки и подвинул его ко мне. — Меня зовут Паскуале. Кофе?