— Теперь вы протянули ваши загребущие руки к моим самым плодоносящим землям! — мне казалось, что еще чуть-чуть, и она вцепится мне в лицо.
— Мои загребущие руки, как вы соизволили выразиться, тянутся к землям, которые принадлежат семье ди Кантини, — чеканя каждое слово, ответила я. — Может, я что-то путаю? Тогда поправьте меня.
— Я всегда знала, что ты дрянь, как и твоя мамашка, — она почти выплюнула это мне в лицо. — Плод одного дерева. Гнилого дерева.
— А вы плод, какого дерева? — я сдерживалась из последних сил. — Прибрать к рукам чужое, да еще и пытаться обмануть сирот, которые остались без родительской опеки. А теперь вы имеете наглость явиться в мой дом и упрекать меня в том, что я не позволяю вам и дальше обманывать себя. Как интересно… Возможно вы мстите мне за то, что когда-то барон выбрал мою мать, а не вас?
— Замолчи! — Франческа побледнела, ее глаза чуть ли не вылазили из орбит, а руки тряслись. — Мне нужно было поджечь не деревню, а виллу, вместе с тобой и маленькими ублюдками!
Я находилась в полном шоке и глядя на нее, вдруг поняла, что она безумна. Этот неестественный блеск в глазах, странно двигающийся, перекошенный рот… Она сошла с ума… Возможно болезнь давно захватила ее душу, но не давала так явно о себе знать, а все эти события спровоцировали обострение.
— Что ты смотришь на меня? — она говорила угрожающе тихо, и мне стало не по себе. — Не можешь поверить, что это я подожгла деревню? Оооо… я способна и не на такое…
Она двинулась в мою сторону, выставив руки со скрюченными пальцами, и только я вознамерилась позвать Стефана, как над ее головой взметнулась клюка и Франческа упала на пол.
— Эдмунда?! — воскликнула я, в изумлении глядя на старуху, которая стояла над поверженной безумицей и пыхтела трубкой. — Как вы здесь оказались?!
Услышав мой вопль, в гостиную ворвался Стефан и его глаза стали увеличиваться в размерах.
— Какого черта здесь произошло?! Вы целы, ваша светлость?
— Цела, — выдохнула я и кивнула на Эдмунду. — Благодаря ей.
— Как только эта ворона вошла в дом, я сразу почувствовала неладное, — старуха выпустила колечко дыма и ткнула Франческу клюкой. — Жива… Каналья…
В замок я вернулась с новостями, от которых у всех случился шок. Лучиана не могла поверить в случившееся, а Марселла задумчиво поинтересовалась:
— Не та ли эта сеньора, что пыталась на балу пристроить свою племянницу в костюме Утренней зари?
— Так и есть, — подтвердила я. — Франческа Гуерро.
— Она мне сразу не понравилась, — фыркнула герцогиня. — Такая неприятная особа, похожая на ворону! Дорогая, все что случилось — ужасно! Эта безумица могла убить тебя! Чтобы мы сказали Массимо?!
— Ничего бы со мной не случилось, — успокоила я своих впечатлительных родственниц. — Возле меня был Стефан и Густаво. А Эдмунда вообще выше всех похвал!
— Так что же случилось дальше? Она пришла в себя? — Доротея была бледна и напугана моим рассказом. — Где теперь эта женщина?
— Ее увезли родственники, — я вспомнила, как прятали глаза Диего и Джузеппе, выводя под руки совершенно неадекватную Франческу. — Она у себя дома.
— Но ведь она должна ответить за свои преступления! — Лучиана гневно затрясла кулаками. — Столько жизней загубить! Лишить людей жилья!
— Она наказана безумием. Нет ничего страшнее, чем ожившие призраки, разрывающие тебя изнутри…
Я прекрасно понимала, что Франческу ждет безрадостное существование — возможно женщину запрут в дальнем крыле дома с крупной мужеподобной сиделкой, которая не станет церемониться с ней, а возможно отправят в дом для умалишенных, если ее состояние будет угрожать окружающим. Печальный конец…
А на следующий день случилось вот что…
Перед обедом слуга объявил, что в замок прибыли Джузеппе Гуерро, Антонио Галли и Николло Моретти. Мужчины просили аудиенции. Мне, конечно, были понятны их мотивы — вся нелицеприятная правда всплыла, и теперь им ничего не оставалось делать, как просить о снисхождении. А Джузеппе Гуерро находился в куда более щекотливом положении — его семья принесла мне много бед…
Но я готова была выслушать их и проявить благородство — эти войны надоели мне. Хотелось простого женского счастья, хотелось заниматься любимым делом и в конце концов хотелось в душевном спокойствии ждать появления малыша.
Я ожидала мужчин в кабинете мужа и когда они вошли, комкая в руках шляпы, поднялась с кресла и вежливо поприветствовала их.
— Ваша светлость, — Антонио Галли начал первый. — Мы прибыли в замок, чтобы извиниться перед вами за свое непристойное поведение. Оно не достойно мужчин и в ваших руках наши судьбы.
— Да, — поддержал его Николло Моретти, решившись поднять на меня глаза. — И мы готовы принять любое ваше решение. За помилование — будем благодарны, а если нам суждено предстать перед законом — сделаем это с покорностью.
Джузеппе Гуерро молчал, не поднимая головы, но я понимала, что мужчине было тяжелее всех, и не торопила его.
За эту ночь я передумала много всего и пришла к выводу, что нужно проявить снисхождение. Как ни крути, эти люди поступили дурно, но я готова была дать им шанс.
— Мое решение таково, — я прошлась мимо них, заложив руки за спину, и чуть не прыснула, увидев, как они напряглись. — Мы должны попробовать стать хорошими соседями. Я согласна продолжить договор аренды на земли, но только с тем условием, что кроме денег, которые вы будете мне платить каждый год, я буду забирать часть урожая.
Мужчины переглянулись, не веря в свое счастье, и радостно закивали.
— Я готов подписать бумаги прямо сейчас! — воскликнул Антонио Галли. — Где нотариус?
— Я тоже согласен! — Николло Моретти потер руки и поклонился мне. — Благодарю вас, ваша светлость! Это такой подарок для нас, но увы… мы его не заслужили…
— Начнем с чистого листа? — предложила я и посмотрела на молчавшего Джузеппе. — Что скажете, сеньор Гуерро?
— Мне бы хотелось поговорить с вами наедине, — ответил он, и я попросила мужчин оставить нас на некоторое время.
— Я слушаю.
— Наверное, если я начну просить у вас прощения за свою семью, это будет выглядеть пошло, — тихо сказал он. — Но все же я попробую…
— Я знаю, что вы хотите мне сказать. Не утруждайте себя, — я прервала его речь. — Действительно, это будет пошло. У меня к вам одна просьба — следите за здоровьем сестры, чтобы и в вашем доме не случилось беды, а Диего вам лучше отправить на службу, чтобы парень не увлекался вином и едой. Выпивка до хорошего еще никого не доводила. Сегодня же я напишу его светлости, чтобы он подыскал место вашему сыну на форпосте в Северной Энталии.
— Как мне отблагодарить вас за доброту? — Джузеппе заплакал и пряча лицо, принялся утирать слезы. — Что я могу сделать для вас?
— Быть допропорядочным соседом и выращивать хороший урожай на моих землях, — ответила я и вдруг испытала удивительное чувство светлого облегчения — я поступила правильно.
Винченцо, как и обещал, приехал за неделю до Рождества и привез массу удивительно красивых вещей для ребенка. Это были игрушки, отделанные кружевом распашонки и чепчики, серебряные погремушки и даже деревянная лошадка-качалка, обитая ворсистой тканью. Ее глаза были из стекла, а хвост и грива из настоящего конского волоса. Снаряжение игрушечного коня полностью копировало амуницию настоящей лошади и вещь была несомненно дорогой.
— С помощью такой игрушки детей приучают держаться в седле с самого раннего возраста, — довольным голосом сообщил герцог, наблюдая за моими восторгами. — Мой будущий племянник просто должен стать прекрасным наездником.
— Но возможно это будет девочка! — засмеялась я, хотя предсказаниям Эдмунды я была склонна доверять.
— И что? Она тоже будет прекрасной наездницей, — пожал плечами Винченцо. — Уж лучше, чем сидеть возле юбки тетушек с вышивкой.
— Ты посмотри на него! — возмутилась Марселла, разглядывая подарки, которые он привез. — Он готов сделать из девочки сорванца!
Мне было приятно наблюдать за этими милыми перепалками, сидя возле горящего камина. Не хватало только Массимо, да и писем я от него уже давно не получала, что очень тревожило меня. Я отгоняла дурные мысли, но они настойчиво лезли в голову, не давая до конца расслабиться.
Остальные тоже переживали, но старались при мне этого не показывать, а герцог пообещал, что если на его письмо, отправленное в форпост, не будет ответа, он отправится туда сам.
Энталию заливало дождями и сырость пробиралась во все углы огромного замка. В комнатах было тепло, но вот в коридорах чувствовалось холодное дыхание декабря.
Я часто простаивала на балконе, глядя на дорогу, и меня приходилось уводить с него силой, чем и занимались все кому не лень. Герцог даже пригрозил, что повесит на двери замок.
Время Адвента* — «время радостного ожидания», для меня было отнюдь не радостным. Ребенок уже должен был шевелиться, но этого не происходило и ко всем переживанием, добавился страх за малыша.
Мальчишки в ожидании Рождества отмечали дни в специальном календаре Адвента, который им подарил Винчецо. Он был сделан из дерева в форме домика с окошками, прикрытыми створками. На оборотной стороне располагались рождественские картинки, отрывок из Библии и небольшой подарок (игрушка или шоколадное угощение).
Близнецы находились в восторге от того, что им приходилось каждый день открывать одно окошко и находить небольшой сюрприз. Но прежде, чем взять подарок, они рассказывали Лучиане, что сделали хорошего и плохого за прошедший день.
Замок украсили цветами — «Рождественской розой» или морозником, с красивыми белыми цветками, переливающимися всеми оттенками розового, и «Вифлеемской звездой» — в простонародье этот цветок звался — молочай. У него были сочные, зеленые листья и рубиново-красные цветы, которые расцветали как раз к Рождеству.
Чтобы немного отвлечься от снедающих меня мыслей, я взялась за подарки для своих работников. К Рождеству семьи должны были въехать в новые дома, и мы с Лучианой накупили красивых шторок, скатертей и домотканых половиков. Вместе с этим, в каждый дом я купила столы, стулья, кровати и посуду. Люди должны радоваться в эти чудесные дни, и я вполне могла устроить им замечательное Рождество.