— Я все вам расскажу, только съем кусочек этого замечательного пирога!
Взяв себя в руки и набравшись терпения, я ждала, пока он поест, и в моей душе все сильней разгоралось пламя надежды.
— Когда меня предупредили, что Евгений собирается арестовать нас с Массимо, я собрался в замок, чтобы рассказать кузену, что для него готовит король. Но как только я выехал за ворота, передо мной появились люди Евгения, и мне стоило огромных усилий, чтобы отбиться от них. Я поскакал к загородной резиденции, но успел лишь увидеть, как стража сажает Массимо в черный тюремный экипаж, — Винченцо поел и теперь медленно пил вино, глядя на пылающий огонь. — Мне пришлось отправиться в место, где скрываются такие как мы — неугодные королю.
— Ты что-нибудь знаешь о моем муже? — я жадно слушала его, не сводя глаз с лица поросшего темной щетиной.
— Он в тюрьме «Силенцио морто», — ответил Винченцо и взял мою руку в свою. — Я слышал, что он болен. Сильно простужен.
Услышав это, я начала плакать и прижав меня к себе, он начал раскачиваться, словно убаюкивая ребенка.
— Тише, тише… Он сильный… Он все выдержит…
— Да как же он все это выдержит, если этому не предвидится конца? — всхлипнула я, вдыхая запах дождя и свежести, исходивший от него. — Мне так страшно, Винченцо…
— Послушайте меня, — тихо сказал он, не переставая поглаживать меня по голове. — Мне нужна бумага, в которой король Виктор назначает Массимо опекуном его дочери.
— Но для чего она вам? — я подняла на него заплаканные глаза. — Что вы задумали?
— На нашу сторону встал Папа, — ответил он, и я напряженно уставилась на него. — Если я привезу ему доказательство, что Виктор передал свою дочь маркграфу, Евгению не усидеть на троне. Люди ропщут, духовенство не в восторге, потому что новый сюзерен пытается влезть в дела церкви и если Папа решит убрать короля, так и будет. Его влияние очень велико.
Услышав это, я моментально прекратила плакать и выхватив из его рук бокал с вином, одним глотком осушила его.
— Когда вам нужна эта бумага?
— Сейчас, — Винченцо улыбнулся. — Мне нужно убраться отсюда до рассвета.
Когда в окно моей спальни заглянуло грозовое утро, герцога уже не было. Я смотрела на залитые дождем холмы и страстно молила Бога, чтобы все злоключения нашей семьи закончились. Мне не нужно было богатство, замки и бесконечные земли — я с радостью променяла бы их на тихую жизнь на вилле, в окружении виноградников и оливковой рощи.
В комнату заглянула Лучиана и позвала меня завтракать. Ее брови удивленно подскочили, когда она увидела остатки еды и две пустые бутылки.
— Донна Изабель… Это все вы?
— Да. Ночью напал ужасный голод, — как можно беззаботнее сказала я. — Наверное, это все от нервов.
— Да уж… — она собрала все в корзину, и еще раз окинув комнату внимательным взглядом, вышла.
Мне нужно было чем-то заняться, чтобы не думать о том, что сказал Винченцо и не мечтать о том, что могло никогда не случиться. Позавтракав в компании Доротеи, Марселлы и мальчишек, я поднялась к детям, и целый час провела с ними, наслаждаясь этими прекрасными минутами. Лука все более походил на Массимо, особенно взглядом и тем, как хмурил маленький лобик, а Доротея была похожа на покойную Маргариту и обещала стать изумительной красавицей.
— Храни вас Господь, — прошептала я, целуя их в нежные щечки. — А уж я постараюсь сделать вашу жизнь прекрасной. И папа тоже…
По крайней мере, я в это верила всей душой.
Несмотря на дождь, я поехала в деревню и сразу же направилась в мастерские. Бруно с парнями уже трудились во всю, и в помещении стоял свежий запах древесины, а под ногами шуршала стружка. У стен стояли готовые дверцы, ящички и полочки, ожидая лакировки, и я представила, как скоро на новых шкафах засияют большие зеркала, которые я заказала в столице одной из провинций Энталии — Ливеции. Теперь осталось воплотить еще одну идею — выпустить что-то типа каталога с рисунками мебели и разослать их по всем модным магазинам и салонам.
Массимо бы гордился мной…
Примерно через неделю после ночного визита Винченцо, случилось нечто неожиданное, повлекшее за собой все остальные события.
В это теплое утро, небосклон был голубым и чистым, даже время от времени проплывающие по нему пушистые облака, казались чем-то нереальным. Прогретый воздух источал аромат цветения жимолости и ослепительно желтой кассии, а нежная граница между прозрачными зелеными листьями оливковой рощи и голубым небом была размыта ярким светом солнечных лучей.
Мы всей семьей пили чай на открытой веранде, наслаждаясь цветущей природой, когда вдруг в дверях показался Густаво, и по его лицу я поняла, что произошло что-то из ряда вон выходящее.
Мужчина был бледен и взволнован, а его руки тряслись. Моя душа моментально рухнула куда-то вниз, и я с замиранием сердца спросила:
— Густаво, что?
Первое, что пришло мне в голову — что-то случилось с мужем, но это были другие новости.
— Ваша светлость, горит тюрьма и северная часть города, — произнес мужчина срывающимся голосом. — Самопровозглашенный король был пойман на границе с Ивстрией. Армия восстала против него, и Евгений был арестован, когда пытался покинуть Энталию с десятком карет, доверху наполненных золотом из королевской казны.
Доротея схватилась за сердце, не сводя с него взгляда, полного ужаса.
— Горит тюрьма? О Боже… Там Массимо…
— Дорогая, будем надеяться, что с ним ничего не случится… — прошептала Марселла, сжимая ее руку. — Если Евгения арестовали, возможно, наш дорогой Массимо скоро окажется дома. А вместе с ним и Винченцо…
Женщины обнялись, а я резко встала и сказала Густаво:
— Пусть мне приготовят коляску, я еду в город.
— Ты в своем уме, Изабель?! — воскликнула Доротея, глядя на меня полными слез глазами. — Нельзя ехать в город! Там творится непонятно что, и ты можешь пострадать!
— Она права, — поддержала графиню Марселла. — Ты ничем не поможешь Массимо, подвергая себя опасности! Тебе не стоит идти на поводу безрассудных решений и подумать о детях!
Мне хотелось отмахнуться от них и мчаться в город на всех парах, но все же я понимала, что женщины правы — чем я смогу помочь своему мужу, оказавшись в пылающем городе? Тем более, нельзя оставлять детей в такое смутное время.
— Какого черта постоянно что-то поджигать? — проворчала я и села обратно. — Неужели нельзя обойтись без этого?
Весь дом погрузился в тревожное ожидание и домочадцы старались даже не говорить на эту тему, чтобы не спугнуть такие робкие, но отчаянные надежды на спасение.
Доротея и Марселла молились, закрывшись у себя, а я не могла сделать даже этого, потому что все мои мысли были только о муже. До самого вечера я простояла на веранде, глядя на черный дым, окутывающий часть города и все ждала, что на дороге появится всадник, в котором я обязательно узнаю Массимо.
Но уже стемнело, а ничего не происходило и мои надежды стремительно таяли. А если случилось что-то страшное и непоправимое? Нет! Нет… Я не должна думать об этом. Все будет хорошо, ведь не зря же высшие силы подарили мне еще один шанс, позволили начать новую жизнь, встретить мужчину, которого я ждала столько лет… Нет, такие вещи не заканчиваются плохо. Только не в этот раз…
— Дорогая, хватит стоять здесь. Уже прохладно и ты можешь заболеть, — ко мне неслышно подошла Доротея и накинула на мои плечи теплую шаль. — Если даже ты останешься здесь до утра — это ничего не изменит.
— Да, я понимаю, — вздохнула я, отходя от перил. — Но почему нет никаких известий? Ведь все изменилось, и мужа должны были освободить!
— Мы не знаем, что там происходит, — Доротея повела меня к выходу. — Только одному Господу известно все, что уготовано нашей семье.
Ночь я провела, сидя в кресле и измученная мыслями, и самыми страшными предположениями, уснула лишь под утро.
Когда в комнату ворвались первые лучи солнца и защекотали мое лицо теплыми прикосновениями, я открыла глаза и застонала, почувствовав боль в шее. Все тело жутко ломило от неудобной позы, в которой я проспала последние несколько часов и мне с трудом удалось выпрямить затекшие ноги.
В дверь постучали, и в комнату заглянула Лучиана.
— А я вам кофе принесла, — ласково сказала она и вошла, неся поднос с завтраком. — Донна, вы что, не ложились в кровать?
— Нет, — я с удовольствием взяла кружку и вдохнула божественный аромат свежесваренного кофе. — Я и заснула-то под утро…
— Так нельзя, — женщина покачала головой и со вздохом сказала: — У вас круги под глазами, лицо бледное… Сейчас я скажу, чтобы принесли теплой воды. Вам нужно привести себя в порядок.
— Да, это было бы замечательно… — ответила я с благодарностью, и в этот момент внизу раздался какой-то шум и громкие голоса.
Я так резко поставила кружку на столик, что кофе расплескалось по нему некрасивой коричневой лужицей. Неужели новости о Массимо?
Приподняв юбки, и помчалась вниз и с удивлением увидела у себя в холле нескольких мужчин в военной форме. Густаво, испуганно посмотрел на меня и тихо произнес:
— Донна, они прибыли за вами.
— За мной? — я удивленно посмотрела на военных и один из них кивнул.
— Да. Собирайтесь ваша светлость, Папа ждет вас.
Ваша светлость? Насколько я помнила, Массимо лишили титула. И что нужно Папе от меня? Винченцо говорил, что он может лишить Евгения трона и похоже это произошло, но причем здесь я? Может это касается моего мужа?
— Папа здесь? — все, что смогла спросить я и прошептала: — Вы что-нибудь знаете о моем муже?
— Его Святейшество прибыл сюда еще вчера вечером, — ответил военный. — Он сам ответит вам на все остальные вопросы. Наша задача доставить вас в целости и сохранности.
— Хорошо, я сейчас, — я помчалась вверх по лестнице и завидев Доротею и Марселлу, спускавшихся вниз, сразу сказала: — Я ничего не знаю. Меня требует к себе Папа!
Женщины изумленно уставились на меня, а я побежала дальше, не желая терять ни минуты драгоценного времени, отделяющего меня от информации о Массимо.