Зора понюхала его в ответ и удивленно посмотрела на О’Брайена.
– От него хорошо пахнет.
– От нее прекрасно пахнет.
– У нее есть имя? – спросила Изабель.
– Нет. Точнее, да. Скорее всего, она уже знает свое имя, но мы его узнаем, только когда она выберет себе спутника и он представит ее племени.
– А когда они делают выбор? – поинтересовалась Зора и приготовилась вернуть щенка О’Брайену, если он скажет, что щенок может сделать выбор в любой момент. Еще чего не хватало: маленькая собака, о которой нужно заботиться!
– Щенки начинают выбирать спутников, когда их отлучают от матери. – Заметив на лицах девушек непонимание, он пояснил: – Примерно когда им исполняется восемь недель. Но так рано щенки выбирают редко. А к шестимесячному возрасту, как правило, все уже обзаводятся спутниками.
– А сколько этой? – спросила Зора, одним пальцем поглаживая мягкую шерстку у щенка на спине.
– Чуть меньше двух недель. У нее совсем недавно открылись глаза.
– Щенки рождаются с закрытыми глазами? – удивилась Изабель.
– Ага.
– И этот маленький пес правда скажет человеку свое имя? – Изабель скорее завороженно, чем испуганно, протянула руку и провела пальцем по макушке щенка.
– О да, – кивнул О’Брайен.
– То есть она заговорит? – последнее слово Изабель произнесла испуганным шепотом.
– Вроде того – только не вслух. Когда она выберет спутника, между ними возникнет связь, и куда более надежная, чем простые слова, – пояснил О’Брайен.
– Я не удивлена. Ригель чего только не рассказывает Мари. Ты знал, что это чудище с ума сходит от кожаных мячиков? Мари начала делать для него какие-то странные шарики, потому что ему нравится их гонять. Я спросила ее, откуда она знает, что они ему понравятся, а она ответила, что он ей это сказал. – Зора многозначительно посмотрела на О’Брайена. – Хочешь сказать, это нормально?
Улыбка О’Брайена была теплой и искренней.
– Это абсолютно нормально.
Зора подумала, что для Псобрата он, в общем, ничего, хотя он и был ужасно высокий, а волосы у него были ужасно светлые, из-за чего он выглядел очень необычно. Впрочем, благодаря Нику она уже начала привыкать к странной внешности Псобратьев.
– Можно я тоже подержу? – осторожно спросила Изабель.
– Конечно!
О’Брайен доставал из-за пазухи еще одного щенка, когда к ним подошли Роза и Фала.
– С щенками что-то не так? – Роза подскочила к О’Брайену, ощупала щенков, которых он держал, и уставилась на малышку, которую все еще неловко прижимала Зора. Изабель втянула голову в плечи и отвернулась.
– С щенками все прекрасно, – торопливо заверил О’Брайен Розу. – Изабель, подожди. – Изабель остановилась, и он продолжил: – Не уходи. Я уверен, Роза не будет возражать, если ты подержишь щенка.
Зора заметила, как они с Розой перекинулись взглядами. Роза глубоко вздохнула и повернулась к Изабель.
– Я не возражаю. Ты можешь подержать одного из щенков Фалы.
Изабель неуверенно подошла к О’Брайену и робко улыбнулась Розе.
– Спасибо. Я буду очень осторожна. Я еще никогда не видела щенков.
Роза взяла у О’Брайена щенка и протянула его Изабель.
– Держи крепко, но старайся прижимать не слишком сильно. Обращайся с ним так же, как с человеческим младенцем. Покажи ему, что с тобой он в безопасности.
Изабель кивнула.
– Я понимаю.
Медленно и осторожно она взяла щенка и прижала его к груди. Зора увидела, как Изабель смотрит на щенка, а он, задрав голову, вглядывается в ее лицо. Он приподнялся у нее на руках, поставив крошечные лапы ей на грудь, а потом уткнулся носом Изабель в подбородок, обнюхал ее и принялся облизывать. Изабель захихикала.
Зора огляделась и обнаружила, что все вокруг наблюдают за Изабель. На лицах у некоторых Землеступов она увидела отвращение, но в основном это было любопытство и даже зависть. Она мысленно пожала плечами: «Что ж, это детеныши, а перед детенышами всегда трудно устоять».
Зора вернула девочку О’Брайену, но перед этим еще раз погладила ее по шелковистой черной шерстке и заглянула в ее ясные счастливые глаза.
– Как твои ожоги, Роза? После геля алоэ, что я нанесла, стало полегче? – спросила Зора. С больными она чувствовала себя куда уверенней, чем с щенками.
Роза кивнула.
– Да. Спасибо тебе.
– Хорошо. Значит, Лидии тоже должно полегчать. – Она повысила голос и объявила: – Привал окончен. До родильной норы уже совсем недалеко. Следующая остановка – ночлег.
– Ты не против, если я поношу щенка еще немного? – спросила Изабель Розу. – Я пойду рядом с тобой и О’Брайеном, если можно.
Роза кивнула.
– Почему бы и нет. Только покажи его сперва Фале, чтобы она знала, что он в безопасности.
– Конечно, – отозвалась Изабель и, осторожно поддерживая щенка, опустилась на корточки и робко обратилась к терьерихе:
– Здравствуй, матушка. Я бы хотела понести твоего щенка. Даю слово, я буду осторожна.
Она вытянула щенка на руках, чтобы Фала могла его обнюхать. Та немедленно это сделала, а потом, к удивлению Зоры, обнюхала и Изабель. Изабель замерла – кажется, она даже перестала дышать. Затем черная терьериха лизнула Изабель руку, тявкнула и потрусила к Розе.
– Я справилась? – спросила Изабель.
Роза улыбнулась.
– Да. Фала доверила тебе своего щенка.
– Я не подведу! Обещаю, со мной он будет в безопасности.
– Я помогу Саре и Лидии подняться, – сказала Зора и обратилась к одной из пожилых женщин, которая должна была знать дорогу к родильной норе. – Янкита, веди нас, пожалуйста.
Янкита почтительно поклонилась Зоре. Женщина двигалась с трудом – как и многие из них. Несколько человек непрерывно кашляли, и Зора, кажется, в тысячный раз за этот день пожалела, что с ними нет Мари. Мари бы поняла, почему они кашляют: из-за того ли, что их иммунная система надорвалась, как у Зоры, и они заболели, или из-за того, что дым повредил им легкие. А может, они кашляют, потом что слишком долго пробыли в Канале и теперь рискуют заработать пневмонию?
Стараясь сохранять спокойное выражение лица, Зора помогла девушкам подняться. Сестры были слабы, и состояние их неуклонно ухудшалось. Ожоги Лидии были серьезны – даже хуже, чем раны на спине Розы. Зора, не скупясь, смазала гелем алоэ уродливые сочащиеся волдыри, но больше она ничего сделать не могла – сперва нужно было добраться до норы. Второй сестре, Саре, нужно было наложить шину; кроме того, ей требовалось болеутоляющее средство и хороший долгий сон.
«Нам всем нужен хороший долгий сон», – подумала Зора и отвернулась в приступе кашля, одновременно почесывая локоть. Она вытерла рот и окинула взглядом их разношерстную компанию. Два других Псобрата, Шена и О’Брайен, отделались мелкими травмами. Но ведь они Псобратья и скоро они узнают, где расположена родильная нора Клана плетельщиков. Мари, о чем ты думала, когда позволила им пойти с нами? Зора вздохнула. Она знала, о чем думала Мари. Она была целительницей, как и ее мать. Потребность помогать была у Мари в крови.
– Дальше поведу я. Спасибо, Янкита, – Зора коснулась руки женщины, и та отошла к остальным. Зора обернулась, прокашлялась и повысила голос, чтобы ее слышали все. – Сейчас мы пойдем быстрее. Я понимаю, что вам будет тяжело за мной поспеть, но солнце садится, а оставаться в лесу после заката нельзя.
Землеступы и Псобратья мрачно прибавили шагу, хромая и спотыкаясь, но стараясь не отставать.
Зора сосредоточилась на тропе перед собой и на том, как ее раздражало собственное состояние. У нее пекло глаза. Болел живот. И, что самое неприятное, стянутая кожа горела и чесалась. Богиня, как же она ненавидит болеть!
– Ты что, злишься?
Зора подпрыгнула.
– Прости, – добавил О’Брайен поспешно, – я не хотел тебя напугать.
– Я просто не знала, что ты так близко. Я была уверена, что услышу тебя и твой детский сад издалека. – Она наклонила голову, изучая его. – Ты собачья повитуха?
О’Брайен расхохотался, отчего щенки у него под рубашкой испуганно завозились, и ему пришлось успокаивать их, прежде чем ответить.
– Нет, ничего подобного. Я просто Псобрат, а собаки для нас очень важны – особенно щенки, которые еще не могут за себя постоять.
– О… Пожалуй, в этом есть смысл… – Она помолчала и добавила: – И я не злюсь. Я больна, а это ужасно раздражает. И еще я беспокоюсь, – сказала Зора и сама удивилась, почему ей вдруг захотелось что-то объяснять этому Псобрату.
– О чем?
Она фыркнула.
– Давай посмотрим. – Она поднесла к лицу руку, загибая пальцы. – Лес горит. Со мной целая куча раненых – и некоторые из них ранены очень серьезно. Я понятия не имею, когда вернется Мари и вернется ли она вообще. В родильной норе нет нужных медикаментов. В родильной норе нет еды. А еще я веду врагов в сердце нашего Клана. Есть, конечно, и более мелкие проблемы, но эти, пожалуй, основные.
– Хочешь понести щенка?
Зора всмотрелась в лицо О’Брайена и второй раз задумалась, не дурачок ли он.
– С чего бы мне хотеть нести щенка?
Он с озорным видом улыбнулся.
– С чего бы тебе не хотеть нести щенка?
Прежде чем она успела возразить, он вытащил одного щенка из-под рубашки и вручил его Зоре.
Она взяла щенка и, когда тот уставился на нее блестящими черными глазками, поняла, что это та самая девочка, которую она уже держала.
– Ты вернулась, – сказала она щенку.
Маленькая терьериха открыла рот и радостно запищала, а потом неуклюже повалилась на спину, толстым животом вверх. Зора, недоуменно подняв бровь, посмотрела на О’Брайена.
– Щенкам нравится, когда им чешут животики.
– О! Гм, ладно…
Зора уставилась на щенка. Тот уютно устроился у нее на сгибе локтя, раскинув лапы в стороны. Зора неуверенно вытянула указательный палец и осторожно почесала мягкое пухлое пузо.
Девочка завиляла своим крошечным хвостиком так отчаянно, что все ее тельце заерзало, и довольно запыхтела. Зора не смогла сдержать улыб