– Она останавливает кровотечение и помогает при кожной сыпи.
– Кажется, ученица из тебя лучше, чем из меня учительница, – улыбнулась Мари.
Зора фыркнула и закашлялась. Когда она снова смогла говорить, она спросила:
– Тебе не кажется, что мне нужно что-то посерьезнее подмаренника? Разве он не для мелких несовершенств?
– Именно они у тебя и останутся после того, как я тебя омою.
Ник вернулся с корзинами. Мари быстро покопалась в них и отыскала нужную мазь и бинты. Пока Зора потягивала горький, но действенный маковый чай, Мари продезинфицировала и перевязала ее раны, пытаясь не выдавать эмоций, хотя волдырей было так много и они были такие красные и раздутые, что Зора зашипела от боли, стоило Мари к ним прикоснуться. Но чай сделал свое дело, и скоро Зора начала клевать носом, с трудом фокусируясь на Мари.
– Эй. А ты видела щен… щеночков? – Зора едва ворочала языком.
– Видела, – сказала Мари, затягивая последнюю повязку на запястье Зоры.
– Солнечная. Есть там такая – сол… солнечная.
– Да ну? – Ник оживился. – Хочешь сказать, у него пятнышко цвета солнца?
– Да-а. У нее. Это она. А пят… нышко… в форме полумесяца.
– Вот это новости! Здорово! – Заметив недоумение Мари, Ник объяснил: – Если темный щенок рождается с пятном цвета солнца, считается, что это добрый знак для всего Племени. Мы зовем таких щенят солнечными. Они появляются к удаче.
– Ты уверен? – спросила Мари. – Племя переживает не лучшие времена.
– Не Деревянное Племя. А новое племя Ника. Его Стая! – Зора, неуверенно вытянув вперед руку, ткнула в Ника пальцем, а потом уронила ее на колени и задремала.
– Ого. А чай-то крепкий, – сказала Мари.
– Будто я сам не знаю. Сколько этого чая вы двое в меня влили?
– Ты был ранен и едва дышал.
– И все равно: крепкий, зараза. Хочешь, я отнесу ее на поляну, чтобы ты могла ее омыть?
– Нет, я собиралась сделать это здесь.
– Не надо. Сделай это на глазах у Клана и расскажи всем, что происходит. Они должны знать, – подал голос Джексом, и Мари наконец начала узнавать в нем того юношу, вместе с которым росла. Он смущенно дернул плечом. – Я знаю, что не имею права голоса. Я знаю, что это моя вина. Но Клан должен понять, что мужчины заражены и страдают гораздо сильнее, чем при обычной ночной лихорадке. Клан должен знать, насколько они опасны.
– А насколько они опасны? – спросила Мари.
Джексом с трудом сглотнул и, не дрогнув, встретил ее взгляд.
– Если бы Ник меня не подстрелил, я бы изнасиловал Зору, а потом убил. И сделал бы это с радостью.
16
В сопровождении Джексома и Лару Ник вынес Зору из норы и зашагал вслед за Мари и Ригелем. Джексом настоял, что чувствует себя достаточно хорошо, чтобы присоединиться к Клану. Мари в этом сомневалась, но чем больше он говорил и чем дольше она за ним наблюдала, тем четче понимала, что он действительно ведет себя как прежде – как заботливый Землеступ, который уже несколько зим был влюблен в Зору.
Они остановились у внешней границы освещенного праздничного круга. Мари тронула Ника за плечо.
– Сначала я обращусь к Клану. А потом ты вынесешь ко мне в центр круга Зору.
– Можно ее понесу я, Жрица? – спросил Джексом.
Мари и Ник обменялись быстрыми взглядами.
– Тебе хватит сил? – спросила она.
– Тут всего несколько футов. Пожалуйста. Так я буду чувствовать, что хоть как-то помогаю, – сказал он и торопливо добавил: – И потом, сомневаюсь, что она когда-нибудь позволит мне к себе прикоснуться. Пусть это будет мое с ней прощание.
– Хорошо. – Мари направилась к кругу, но остановилась и снова повернулась к ним. – Джексом, в том, что случилось, нет твоей вины. Что бы ни вызвало эту болезнь, ты за нее не в ответе.
– Но я в ответе за то, что совершил, когда заразился.
– Ответственность и вина – не одно и то же, – сказал Ник.
– Твоей вины в этом нет, – сказала Мари.
– Ладно, я не виноват, что заразился, но я в ответе за то, что совершил, и я собираюсь потратить остаток жизни на то, чтобы искупить содеянное. – Джексом явно намеревался сказать больше, но его прервал звонкий, счастливый голос Даниты:
– Мари! Идем с нами танцевать! Песню Бельтейна сейчас будут исполнять еще раз, потому что многие пропустили… – Она осеклась, когда Джексом повернулся и костры осветили его лицо. – Нет! – взвизгнула она. Возглас прорезал трели флейт и бой барабанов, и над поляной повисла тишина, а Данита, бледная, с распахнутыми от ужаса глазами, казалось, превратилась в камень.
Мари действовала, не задумываясь. Она жестом велела Джексому и Нику стоять на месте и подошла к Даните. Она взяла девушку за плечи, загородив собой Джексома.
– Джексом не опасен. Зора его омыла.
– Он был с ними! Он один из них!
По щекам Даниты заструились слезы, но ее голос звучал сильно и уверенно.
– Он был болен. Очень болен. Не просто ночной лихорадкой, а гораздо хуже. Но теперь он снова прежний Джексом. – Мари быстро окинула взглядом круг в поисках Антреса и Баст, но беспокоилась она зря. Рысь уже мчалась к ним. Оскалив зубы и злобно шипя на Джексома, она заняла оборонительную позицию у ног Даниты. – Смотри, здесь Баст.
– Баст? – Данита растерянно захлопала глазами, а потом ее рука скользнула вниз, машинально погладив рысь по голове. – Баст не позволит ему до меня добраться.
Рысь низко зарычала, прижала заостренные черные уши и снова зашипела на Джексома. Мари скорее почувствовала, чем увидела, как мужчина попятился.
– Прости меня, Данита. О Богиня, пожалуйста, прости меня, – сказал он.
– Что случилось? – Антрес подбежал к ним с кинжалом в руке, на которой вдруг выросли длинные острые когти.
– Держись поближе к ней, – шепнула ему Мари. – Джексом не опасен, но, боюсь, это не отменяет вреда, который он успел нанести.
К его чести, Антрес не стал задавать вопросов и медлить. Он быстро кивнул и встал рядом с Данитой, скрестив на груди руки и всем своим видом показывая, что если кто-то вздумает навредить девушке, то сначала ему придется пройти мимо него и его рыси.
– С Антресом и Баст ты в безопасности, – сказала Мари Даните.
– Д-да… – Ее голос дрожал, но она осталась стоять на месте, когда Мари отпустила ее плечи и повернулась к толпе, которая начала к ним стягиваться.
Мари заметила, что О’Брайен, Шена и Дэвис переместились и теперь стояли рядом с Ником у самой границы круга. Капитан, как и Баст, настороженно сверлил Джексома сердитыми умными глазами цвета янтаря. Даже маленький Кэмерон отбросил щенячью игривость. Задрав уши и хвост, он стоял рядом с Дэвисом, не меньше любого Воина готовый сражаться насмерть бок о бок со своим спутником.
– Что случилось с Зорой? Она умерла? – вскрикнула в ужасе Изабель, и внимание Клана обратилось на неподвижное тело Жрицы, которое Ник все еще держал на руках.
– Они убили Жрицу Луны! – закричал кто-то, и крик подхватил весь Клан:
– О Богиня! Они убили Зору! Спасайте Мари! Спасайте нашу последнюю Жрицу Луны!
Все как одна женщины бросились вперед, хватая факелы, поджигая ветки и угрожающе замахиваясь на Ника и Джексома.
– Нет! Зора жива! Она спит! Она выпила макового чаю! – Мари попыталась перекричать гвалт и истерию, но ее слова потонули в ненависти и страхе. С ужасом она увидела, как одна из женщин – а потом еще одна – подобрала камень и подкинула его на ладони, примериваясь.
Времени на размышления не было: надо было действовать, и Мари действовала инстинктивно. Она подбежала к Нику и Джексому и потянулась за силой к висящей над деревьями масляно-желтой луне. Она вытянула руки так, словно могла коснуться луны пальцами, и представила, как серебристая лунная магия изливается на нее, заполняя светом и силой и меняя ее голос так, чтобы Клан уже не мог ее игнорировать.
– ОСТАНОВИТЕСЬ!
Ник почувствовал, как изменилось настроение Клана в тот момент, как кто-то выкрикнул, что они убили Жрицу Луны. Он вполголоса выругался, сообразив, что оставил арбалет в норе. Нож – у меня есть нож. Надо опустить Зору на землю и встретить их, хотя мне и не хочется причинять вред кому-то из клана Мари!
Когда Баст зашипела на Джексома, тот отступил и теперь стоял, совсем юный и потерянный, позади Ника. Ник хотел сказать ему, что понимает, что чувствует парень – что он знает, каково это, когда от тебя отворачиваются люди, которым ты доверял, – но тут Мари вскинула руки, и ее тело начало светиться.
– ОСТАНОВИТЕСЬ!
Слово прокатилось по Клану, как каяк на волне. Клан нерешительно застыл, заколебался и, наконец, снова собрался, но на этот раз женщины притихли и во все глаза смотрели на Мари.
Не опуская рук, Мари с негодованием воззрилась на свой Клан. Ее глаза из серых стали серебристыми; волосы словно впитали в себя лунный свет и из пшеничных стали ослепительно белыми. Ее тело не просто светилось серебром, как это было с Зорой совсем недавно, когда она омыла Клан и пригласила Мари присоединиться к танцу в честь Бельтейна. Тело Мари мерцало и излучало такой яркий серебряный свет, что у Ника перед глазами начинали плясать пятна, если он смотрел на нее слишком долго.
Не смотреть он не мог. Мари была прекрасна. Он увидел в ней богиню и, растерявшись перед ее божественностью, опустился на колени, осторожно положив Зору на землю. Сбоку от него Дэвис тоже встал на колени, а после секундной заминки к ним присоединились Джексом, Шена и О’Брайен.
– Клан плетельщиков, услышь мои слова и узри свою Жрицу Луны! – Голос принадлежал Мари и в то же время был чужим. Ник узнал его, но, усиленный магией лунного света, тот гремел над поляной в несколько раз громче обычного. – Зора жива, хотя она страдает от той же болезни, что коснулась Джексома и заставила его совершать ужасные вещи.
– Это Племя принесло с собой заразу! Это знак от Великой Матери, что нам не следует якшаться с Псобратьями! – выкрикнул кто-то из плохо освещенной части круга.