Индуизм видел в эротизме трансцендентальный опыт «мистического соития» индивида со Всемирным Существом. Эротическое желание не считалось чем-то скверным, потому что оно заключено во всем. Книга законов «Ману» напоминала, что сущее обязано желанию получить наслаждение. Теория эстетики «Бхарата» и ее литературная версия «Махабхарата» отмечали эротичность всех видов наслаждения и утверждали: именно чувственное эстетическое восприятие возвышает человека над его жалким существованием. Причем наслаждение человек может испытывать и сексуальное, и духовное. Способность же его чувствовать и понимать красоту всего хорошего в этой жизни – это ему награда за хорошее поведение в прошлой жизни. Высшее эротическое влечение сравнивалось со всепожирающим огнем, который отражается в союзе богов Шивы (Солнца) и Шакти (Луны). Женское начало представлялась видом капризной эротической энергии.
Во множестве индуистских трактатов и наставлений первых веков нашей эры подсказывалось, как можно интенсифицировать и продлить эротическое искушение. «Камасутра», например, худшим злом выставляла прелюбодеяние, а эротическое удовлетворение признавала главной предпосылкой счастливой брачной жизни. Иными словами, любовь не есть нечто раз и навсегда данное, бесплатное, статичное: это постоянное стремление к совершенствованию не только на брачном ложе, но и вне его. Согласно теории эротизма Тантра (IV век), во время полового акта мужчина поглощает женские соки, в которых содержится мощная энергия для перехода человека на высшие степени сознания. Секс признавался могучим средством пробуждения прекрасных чувств и ощущения, достижения духовного экстаза. Главное – насыщенная взаимность реакций мужчины и женщины, отвечающих потребности хотя бы на некоторое время «побыть зверьми»…
Технология эротического вожделения возводилась в культовый ритуал и в Древнем Китае. Следуя одной из них, мужчина доводил женщину до оргазма, но сам при этом избегал семяизвержения: полагали, что таким путем усваивается женское начало инь, а мужское творческое ян сохраняется и даже увеличивается. Первые наставления по «искусству любви» появились там раньше, чем в Индии. Почитая секс величайшим из удовольствий и благ жизни, в них не назывались вещи своими именами. Когда предвкушалось эротическое удовольствие, «подогревался бульон желаний», чтобы потом, подойдя к вратам наслаждения, «скакать по волнам в Священном Парке Цветов».
Для восхождения на вершину Волшебной Горы китаец водружал на Черепашью Голову специальное Кольцо Вожделения из нефрита, в шелковом мешочке носил «порошок альковного удовольствия» и прочие возбуждающие средства вроде крема для смазки «Петель Нефритовых Ворот при входе в Экзаменационный Зал». Такие средства изготовлялись в Поднебесной на растительной основе: свежий корень женьшеня, соя, корица, кедровые орехи, морские водоросли, сосновая хвоя, измельченный древесный уголь. Аналогичным целям служили вытяжка из печени животных, дистиллированная моча, сперма человека или медведя, козла или быка, кровь девственниц и сушеная человеческая плацента.
В Китае не понимали, почему христианские миссионеры негативно относились к «игре на флейте» (мастурбации). Как оскорбление воспринималось, когда нежные заигрывания, поцелуи и объятия не заканчивались «дождем». Гомосексуализм, мазохизм и созерцание эротических сцен не осуждалось. Государство и общество в интимную жизнь граждан не вмешивалось. Наложницам императоров вменялось в обязанность постоянно поддерживать в государе хорошее настроение, помогать ему восстанавливать силы, владеть в совершенстве искусством любви, уметь готовить возбуждающие средства и многое, многое другое.
Поклонение греков Афродите и римлян Венере можно сравнивать с тем, на какой недосягаемый пьедестал водрузили новую богиню – Деву Марию. Помимо нее и Святой Троицы, теологи христианства мало чего придумали своего, разве что приравняли удовольствие плотское к греху и преступлению против веры. Церковь придала половому инстинкту еще и привкус «запретного плода». После падения Римской империи в образовавшихся на ее обломках королевствах светская власть охотно ухватилась за провозглашенную духовенством нетерпимость к сексуальной чувственности как пережитку язычества.
Среди новых королевств, если чуточку вернуться к тому, с чего начато это разбирательство, было и созданное готами на Пиренейском полуострове. Ссылаясь на волю Всевышнего, правители принялись там за укрощение сладострастия, первым делом запретив своим подданным вступать в интимные сношения с евреями и маврами: связь такая «богопротивная» и приравнивалась к соитию с поклонниками Сатаны или, еще хуже, с животными. Нарушительниц обета воздержания среди монахинь приговаривали к «сожжению на вечном огне». Законом все более сурово наказывались прелюбодеяние, проституция среди замужних женщин. Педерастию карали кастрацией, но для священников делали исключение в виде отлучения их от церкви или ссылки. Поскольку бракосочетание совершалось поначалу еще не в лоне церкви, оно могло быть расторгнуто в случае супружеской измены. К мужу не применяли никакого наказания, когда у него имелась сожительница или он обращался к услугам проституток.
С XII века браки между христианами стали заключать в церкви, там же и регистрировать. Церковью запрещались «страстные поцелуи» и прикосновение к беременным. Рыцари различали между «любовью нежной» и «любовью плотской», что не мешало им пробовать и того, и другого. Законом утверждался статус сожительницы как жены второй категории. Женой можно было стать в двенадцать лет, мужем в четырнадцать. Брак аннулировался, если доказывалась импотенция мужа. По воскресеньям, средам и субботам, а также в религиозные праздники половые сношения запрещались. Половой акт без намерения продолжить род – пока еще грех простительный, но все вместе сложенные отступления – это уже серьезное дело. Сделавшую аборт женщину били палками. Совращение несовершеннолетней могло закончиться и сожжением на костре…
В Западной Европе вплоть до XIII века живописцы изображали виновников «первородного греха» с телами, покрытыми лавровыми листьями и практически ничем не отличавшимися друг от друга. Хотя в дальнейшем художники-монахи делали иллюстрации к Библии все более реалистичными и очертаний тела Евы уже не скрывали, женская грудь по-прежнему считалась чуть ли не дьявольской меткой, которую нельзя никому показывать. Если во времена императора Нерона застигнутых врасплох любовников бросали голыми на арену к диким животным, то в эпоху Средневековья обвиненную в измене супругу раздевали до пояса и возили по городу верхом на осле, чтобы осрамить ее перед всеми. Прогресс, конечно, налицо.
Жесткие церковные запреты доходили до того, что женщинам, которые «носят свой перед слишком высоко», предписывалось выходить на улицу с колокольчиком, дабы прохожие шарахались от них, как от прокаженных.
Один французский теолог сочинил целый трактат о пороке дам высшего света показывать свою грудь. «Мы живем во времена обнаженной груди, но по мере того как она представляется взору, открываются ворота в ад, – писал он. – Я предупреждаю вас, женщины: если хотите, чтобы на вашей груди покоился дьявол, то пусть она служит ложем для Сатаны, подушкой для демонов, соски ее – спичками для печей в аду». Папа Римский Иннокентий предписал всем представительницам слабого пола покрывать свою грудь непрозрачной тканью, а нарушительницам угрожал отлучением от церкви.
Нравственность обреталась в ту пору разными путями. К примеру, Папа Гонорий II (XII век), прежде чем обречь себя на воздержание, блудил без устали с женщинами, мужчинами и даже с домашней скотиной. От пресыщения став импотентом, повелел всем священникам соблюдать целибат, а из светских верующих пытался изгнать половой инстинкт всеми возможными средствами. Однако и после него немало понтификов услаждали свою плоть малолетками, монашенками и чужими женами.
Папские буллы не жалели слов заботы о целомудрии священников и о наказании их за плотские прегрешения, вплоть до кастрации, заведи они у себя сожительниц и не уплати при этом «налога на плотскую любовь». Сами носители тиары, конечно, уже не могли конкурировать с римскими императорами, но кое-что по части сексуальных вольностей себе позволяли. Сергий III (X век) завел сожительницу из монашенок: сын от них пошел по стопам отца и стал Папой Иоанном X. Иоанн XII просто превратил свою резиденцию в притон. Лев X покровительствовал куртизанкам высшего света, практиковал языческие ритуалы жертвоприношения животных, а о жизни после смерти откровенно говорил так: «Родился человек из ничего, ничем и кончит». Иоанна XXIII вынуждены были скинуть с престола за инцест, убийство и …атеизм. Юлий III, послав к чертовой матери обет воздержания, присвоил двум своим сыновьям кардинальский сан. При Александре VI Борджии Ватикан превращен в настоящий вертеп, где сам понтифик сожительствует со своей дочерью Лукрецией и ее матерью, а в папском дворце св. Петра устраивает оргии с участием профессиональных шлюх.
Понимая, что целибат может привести к нервному расстройству, римские понтифики старались не заострять своего внимания на сожительницах под прикрытием служанок у кардиналов и епископов. Кстати, реформатор церкви Мартин Лютер не случайно выступил против обета воздержания: в личном дневнике он описывал подробно о своей интимной связи с монашенкой. Строго говоря, идея воздержания шла от апостола Павла, считавшего секс главным хранилищем греха, хотя и допускавшего брак для священников, считая его «меньшим из зол». Позднее, следуя по стопам апостола, первосвященники даже стали утверждать, что грехом является слишком частое соитие между мужем и женой, а получение при этом удовольствия означает отход от Святого Духа.
Целибат для католических священников установлен в XII веке. Заметный вклад в это дело внес Святой Августин своим учением о грехе, оставившим след на христианской морали во все последовавшие века, вплоть до наших дней. В молодые годы он сам развратничал по полной программе и, утомившись, наложил на себя узы аскета, стал называть любовное влечение мужчины к женщине «отвратным, инфернальным» – если оно не ставило своей целью продолжение рода. В остальных случаях призывал супругов воздерживаться от половых сношений, тем более от альковных удовольствий, ибо это якобы неугодно Всевышнему.