Отстрелявшийся вертолет отошел в сторону.
– Направо! – крикнул Ширвани водителю.
Тот, перепуганный до смерти, крутанул руль, и внедорожник едва не опрокинулся, съезжая на полной скорости с дорожного полотна и подпрыгивая на ухабах.
– Вперед! Быстрее! – понукал Ширвани.
В голове у Песчаного Льва метались какие-то бесполезные короткие мысли. Он не раз бывал под обстрелами, но сейчас впервые ощутил себя зайцем на мушке охотника. И оцепенел от этого.
Ширвани оглядывался на вертолеты.
Еще один удар, и сзади тяжелый бронированный «Хаммер» приподнялся и перевернулся.
– Тормози! – гаркнул Ширвани.
Водитель послушно вжал тормоз. «Лендкрузер» занесло.
На ходу Ширвани выпрыгнул из салона.
Внедорожник остановился.
А на Песчаного Льва напал какой-то ступор, не дававший сделать ни одного осмысленного движения. Тут дверь с его стороны распахнулась, и стальные руки выдернули его из салона.
– Шевелись! – услышал он над ухом яростный крик.
Невольно повинуясь ему, полевой командир устремился вперед. Ощутил, что его сбили с ног. Тяжесть навалилась на него. По ушам врезал близкий взрыв. Прошла волна, вжимая в землю…
И все затихло…
Песчаный Лев лежал ничком. Его придавливало к земле массивное тело Ширвани.
Напрягшись, Песчаный Лев сбросил его. И Ширвани распластался, раскинув руки.
К Песчаному Льву вернулась способность к адекватной оценке ситуации. Первое чувство – стыд. Никогда за свою жизнь он не поддавался панике. Видимо, что-то начало ржаветь и осыпаться в его жестокой несгибаемой душе.
«Интересно, Ширвани жив?» – без особого интереса подумал полевой командир и огляделся.
«Лендкрузер» был разбит прямым попаданием, выворочен салон, внутри потрескивало и горело. Водитель так и остался в салоне.
Получается, Ширвани спас своего командира, звериным чутьем почувствовав приближение смерти и приняв единственно возможное решение. А потом закрыл его своим телом. Что же, поступок, достойный истинного моджахеда. Ширвани погиб, как положено воину Аллаха.
Песчаный Лев пришибленно огляделся. «Хаммер» валялся вверх колесами, пикап был разбит. От неповрежденного чешского зеленого грузовика «Татра» бежали к своему предводителю люди.
Песчаный Лев поднял глаза к враждебному небу, в бездонной синеве которого растворялись черные точки. Вертолеты уходили прочь, посчитав свою задачу выполненной.
«А вот тут вы ошиблись! – вдруг с какой-то сумасшедшей радостью подумал Песчаный Лев. – Я жив. И вы еще пожалеете, что родились на свет!»
Послышался стон. Песчаный Лев обернулся и увидел, что Ширвани приподнялся и трясет контуженной головой.
Песчаный Лев подошел к своему верному помощнику.
– Ширвани, ты меня слышишь? – спросил он, зная, что контузия первым выбивает слух.
Но все было не так плохо. Ширвани ответил:
– Слышу, мой командир.
Он попытался встать, но Песчаный Лев остановил его:
– Сиди, сейчас тебе окажут помощь.
И махнул рукой, останавливая на расстоянии приближавшихся бойцов – им незачем слышать их разговор, а ему нужно кое-что выяснить у своего верного слуги.
– Ширвани, ты вытащил меня из машины и прикрыл своим телом. Ты готов был отдать свою жизнь за мою. Почему? Ты так любишь меня?
– Твоя жизнь сейчас куда важнее в глазах Аллаха. Ты должен исполнить его волю. Значит, моя судьба защитить тебя.
Песчаный Лев благосклонно кивнул. Тут не поспоришь.
Хорошо иметь рядом преданных верных людей. Это редкость в суровые жестокие времена…
Песчаный Лев подозвал одного из командиров и приказал проверить технику, людей.
Итог налета – двое раненых, трое убитых. Большинство легко контужены. Сам Песчаный Лев не пострадал. На ходу «Тойота» и «Татра».
Нужно двигаться дальше. Тела убитых придется оставить – по рации Песчаный Лев сообщит, чтобы их забрали и предали земле со всеми почестями.
Да, сам он отделался легче всех. Что это? Везение? Нет в Подлунном мире места везению. Есть воля Аллаха. Значит, Аллах сберег его для того главного дела, которое предстоит скоро совершить.
В этот момент сомнения оставили окончательно Песчаного Льва. Иногда ему казалось, что то, что он затеял, навсегда сделает его одним из самых страшных грешников. Но теперь Аллах подал знак. Аллах на его стороне. Аллах ждет от него поступка…
Ширвани, покачиваясь, уже стоял на ногах. Он пришел в себя. Спина была немного поцарапана, но в остальном был невредим. И контузия слабенькая.
Песчаный Лев положил ему руку на плечо:
– Спасибо… Ты достоин большего… На юге неверные теснят нас. Будешь ответственным за этот район. Твоя задача не выстоять, а организовать отступление. Сгоняй больше мирных жителей в сторону Аль-Махраба… Готовься. Я передам сообщение, что все мои войска на южном направлении подчиняются тебе. Это большая честь, Ширвани. И ты ее достоин.
– Спасибо, эмир.
– И еще – убивай всех, кто мешает тебе, без оглядки. Моджахедов, гражданских, детей – неважно. Все должны подчиниться моей воле. Не оставляй целыми оборонные сооружения. Но старайся не трогать заводы, промышленные строения, нефтяные скважины.
– Почему?
– Они нам еще пригодятся. Мы вернемся. И намного быстрее, чем все думают…
Глава 18
– Здравствуйте, добрые люди, – произнес я, поклонившись и все ожидая, что потяжелею на несколько граммов свинца. – Мир этому дому.
В принципе, если прыгнуть вперед, можно успеть обогнать пулю и оказаться в проеме двери, а затем и в помещении. А там мой «вальтер» будет ненамного хуже китайских автоматов Калашникова, которые так гордо сжимают в руках мои противники. Потому как умею я пользоваться всем стреляющим и взрывающимся куда лучше, чем эти двое.
Но войну сейчас начинать не время. Мне казалось, что сразу стрелять боевики не станут. Ничто им и раньше не мешало нажать на спусковой крючок. Они хотят что-то узнать от меня. Ну что ж, подыграем им немного.
Если начнется беседа, это будет уже совершенно другой расклад. Они будут вынуждены сблизиться со мной на расстояние удара, так что сразу перестанут быть угрозой. Но сначала, конечно, я их выслушаю. Возможно, удастся уладить все миром. Мы же мирные люди, хотя и на запасном пути смотрят во все стороны зрачки орудий нашего бронепоезда.
Так что надо тянуть время. Изображать из себя безобидного барана. И пытаться разобраться в ситуации.
– Зачем ты здесь? – спросил бородач.
– Я хочу передать привет уважаемому Юсуфу.
– А я хочу убить тебя! – с вызовом крикнул молодой.
Тут из хозяйственной пристройки вышел полноватый, гладкий, в просторном халате и с клочковатой рыжей бородой мужчина лет сорока. Он внимательно посмотрел на меня:
– Кому понадобился Юсуф?
– Мне. Меня принес сюда легкий ветер.
– Главное, чтобы он не стал бурей, – кивнул мужчина и сделал жест абрекам: – Опустите оружие. Это мой гость.
Воины Халифата послушались беспрекословно.
А я убедился, что передо мной Юсуф. Как он выглядит, я знал. А когда были произнесены пароль и отзыв, то стало ясно – это наверняка тот человек, к которому я шел через такие трудности.
– Вы пока свободны, – сказал Юсуф абрекам. – Приходите вечером после намаза.
Они ушли. А хозяин проводил меня в просторное помещение, скудно обставленное старой деревянной мебелью, с подушками и коврами на полу.
– Это были мои племянники, – пояснил Юсуф, устраиваясь на подушках.
– Они служат в армии Халифата?
– Где-то надо служить. Но на деле служат они только мне. И делают только то, что говорю я.
– Вы кого-то ждали?
– Я думал, что придет один мой старый враг, возомнивший о себе многое и решивший, что настала пора сказать свое слово. И я попросил племянников вразумить его, – Юсуф усмехнулся. – Представляю, что было бы с ним при виде воинов Халифата.
– Враг не пришел. Пришел друг, – сказал я. – За помощью, Юсуф. За серьезной помощью.
Юсуф искоса посмотрел на меня. И твердо произнес:
– Я готов.
Юсуф был резидентом сирийских спецслужб и контролировал несколько групп сопротивления на значительной части территории Провинции. По договоренности сирийцы отдали своего резидента со всеми его ресурсами в полное наше распоряжение. И наказали ему оказывать любую помощь, вне зависимости от возможных потерь и ущерба. Пускай хоть вся агентурная сеть спалится, но боевая задача должна быть выполнена. И по его виду я понял, что он это осознал, хотя и не очень рад такому повороту.
– Я сейчас приготовлю кофе. Всех родных пришлось отправить из города. Теперь враги могут отнять только мою жизнь. И это хорошо. В этом есть свобода. Вот только кофе приходится готовить самому, – улыбнулся хозяин дома и вышел из комнаты.
Вскоре он вернулся с серебряным кофейником и фарфоровыми чашечками. Разлил по чашкам напиток, и в воздухе поплыл божественный кофейный аромат. Я пригубил кофе. И отметил про себя, что хозяин готовил его даже лучше, чем Зейдар, в доме которого мы недавно гостили.
– Ты европеец, – сказал Юсуф. – Но я бы сказал, что твой безукоризненный арабский язык выдает в тебе жителя нашей Провинции.
– В какой-то мере это так и есть. Мой дядя родом из мухафаза[1] Дайр-эз-Заур, – сказал я. – С детства слушал его рассказы об этих сказочных краях.
Тут я не покривил душой. Так уж получилось, что мои родители – строители-газовики – годами пропадали на северах. С раннего детства моим воспитанием занимался дядя Самир. Функционер одного из левых движений в Сирии, он не сошелся во взглядах на будущее страны с политической элитой, ему пришлось бежать, и путь назад заказан до сих пор. Это было еще во времена СССР. Видимо, наша страна была чем-то обязана ему, и он без проблем обосновался в Москве, получил гражданство, женился на тете, с которой познакомился в Дамаске еще во время ее командировки, и устроился преподавателем на кафедре страноведения в Институте стран Азии и Африки. С младых лет я слышал от него преимущественно английскую и арабскую речь, так что со временем мог похвастаться, что владею этими языками как родными. Что впоследствии и сыграло роковую роль в моей судьбе.