– Какая жесть! Прям фу! – сморщился сосед. – Блин, и как ты только постоянно такое снимаешь? Меня бы вывернуло.
Сашка поспешил к холодильнику, достал холодного пива, предложил одну бутылку Але, но та вежливо отказалась. Тогда он открыл свою, выпил половину и только после облегченного «а-а-а-а-а-а-а» продолжил общение.
– Тэкс, ну и что там дальше с твоим трупом?
– Тэкс, бро, во-первых, он не мой, – теперь уже была очередь Али напомнить про социальные роли. – Во-вторых, сосед, мне нужна твоя помощь. Ты вчера точно никакого кипиша не слышал в районе моей квартиры?
– Дай-ка вспомнить… Я пришел часов в 12 дня. Уснул. Проснулся где-то в пять вечера, дунул пива и дальше лег спать. Нет, точно не слышал чего-то необычного.
– Блин, это все так загадочно, что я балдею и боюсь одновременно, – призналась Алевтина.
– А менты-то что говорят? Есть зацепки?
– Да какие там зацепки! Хотя, если и есть, мне они ничего не скажут. Пока я у них главная подозреваемая.
– Чего? Просто потому что в твоей квартире труп нашли? – Сашка иногда был туповат, ну или делал вид, что туповат, как казалось Алевтине.
– Сань, ну подумай сам. Вот в твоей бы квартире труп нашли, кого сразу начали подозревать?
– А я тут при чем?! – истерически завопил Сашка, чем очень рассмешил Алю.
– Да ни при чем, успокойся, – девушка наконец-то от всей души рассмеялась, впервые за последние два дня. – Просто это самый логичный и верный вариант. Я думаю, что следователь прорабатывает эту версию в первую очередь.
– И, что ли, доказательства у них есть?
– Я не знаю, мне сегодня ничего не сказали.
– Поня-я-я-тно…
Аля хотела спросить, что он думает по этому поводу, но тут зазвонил телефон.
– Мам? – удивилась девушка.
– Во-первых, ты не перезвонила, как обещала, а во-вторых, я уже полчаса стою жду, когда ты откроешь дверь, – набросилась родительница.
– Я у соседа, сейчас приду.
Быстро попрощавшись с Сашкой, расстроенная Аля поплелась домой, вздыхая на ходу, так как отсрочить момент словесной порки очень хотелось.
– Могла бы матери запасные ключи дать в конце концов, – завела одну из любимых песен незваная гостья.
– Ага, щас, – без всякого уважения или страха бросила Алевтина. Она молча открыла дверь и пропустила мать вперед.
– Ну и как же у тебя дела? – это был один из тех вопросов, которые родительница задавала не потому, что очень этим интересовалась, а лишь для того, чтобы озвучить долгую уничижительную рецензию на ее, дочери, жизнь.
– С какой целью интересуетесь? – наученная горьким опытом, Аля не поддавалась больше на эти уловки.
– То есть? – мама постаралась изобразить, что она в крайней мере возмущена таким поведением, но после прямого осуждающего взгляда дочери просто опустила глаза вниз.
– Другими словами, матушка, нахер ты пришла?
– Вчера ты не так со мной разговаривала, – грустно пропела мать.
– Вчера мне нужна была от тебя информация, а сегодня ничего не нужно. Впрочем, как и всегда, – с досадой бросила Аля и отвернулась, чтобы налить себе кофе. Ей она ничего не предложила.
– То есть после стольких лет и даже в момент, когда тебе может понадобиться моя помощь, ты не простишь меня и не позволишь помочь? – едва уловимая надежда в голосе мамы только разозлила Алевтину.
– Ты убила моего отца! Что ты хочешь от меня услышать?! – не удержалась в очередной раз девушка.
– Я не трогала его, он сам застрелился. Ты знаешь это! Сколько можно меня обвинять! – и снова эти слезы, которыми она пыталась выпросить сострадание и прощение у дочери уже много лет. Пока училась в школе и институте, Аля делала вид, что отпустила ей грехи, но, когда стала совершенно независимой, притворяться больше не имело смысла.
– На курок он нажал сам, но ружье в руки ему вложила ты, чертова потаскуха! – Аля бросила кружку с кофе в раковину так, что брызги разлетелись по стенам, а сама ушла в спальню и заперлась там, в надежде, что мать уйдет.
Амнистии не будет. И потому, что застукала ее с любовником в машине, и потому, что то же самое увидел отец, и потому, что папа год пытался наладить отношения, простил ее, умолял не рушить семью и прекратить эту связь. Но матушка твердо решила уйти от него и забрать с собой дочь. Тот не выдержал и пустил себе пулю в лоб. Нашла его в тот день именно Алевтина. Она не могла оторвать взгляд от кровавого месива на том месте, где раньше было красивое и почти всегда улыбающееся лицо любимого папы. Але было 15, когда отца не стало. С тех пор она ненавидела мать, а та, как будто чувствую вину и боясь нападок со стороны дочери, всегда начинала первая. Нападение – лучшая защита. Только с возрастом Алевтина поняла эту мудрость и стала использовать ее против матери.
Примерно через четверть часа после сцены на кухне Аля услышала, как негромко хлопнула входная дверь. Она поспешила проверить, ушла ли мать, а когда убедилась, что та ретировалась, заперла вход в квартиру на все замки и отправилась отдыхать. Разговор с матерью и воспоминания об отце выбили девушку из колеи, делать что-то совсем не хотелось, поэтому Алевтина просто улеглась на кровать, пролистала ленту, почитала комментарии, ответила на самые едкие из них, а после постаралась заснуть. Один из плюсов работы – если это можно было так назвать – блогером в том, что ты делаешь посты тогда, когда сам захочешь. Начальника над тобой нет. А вот минус был как раз в комментариях. Сегодня кое-кто из подписчиков отличился, обвинив Алю в том, что это она сама убила этого незнакомца лишь для того, чтобы набрать побольше просмотров, лайков и фолловеров. Аля, как всегда в таких случаях, вежливо ответила, что каждый имеет право на свое мнение, но без доказательной базы обвинять ее никто не может.
Спала девушка плохо, можно сказать, почти не сомкнула глаз. Утром она не стала записывать сторис или делать пост. Позавтракала кофе, убедилась, что не забыла телефон, и поспешила на парковку.
Приняли ее, что называется, прямо у входа в подъезд. Двое мужчин – один в штатском, другой в полицейской форме – подошли и вежливо поздоровались.
– Здравствуйте, Алевтина Владимировна, – сказали они почти синхронно. Затем по очереди представились, показали бумагу, которая оказалась копией уведомления о подозрении в совершении преступления, и попросили проехать с ними.
– Я могу это сфотографировать? – Алевтина повертела в руках бланк. Вопрос, видимо, ввел сотрудников в ступор, потому что ответили они не сразу.
– Да.
– Нет, – они сказали это тоже синхронно и тут же переглянулись.
Аля не стала ждать, быстро сделала фото и, абсолютно не волнуясь, сказала, что готова ехать.
Девушку посадили в самую обычную машину, только украшенную синей полосой по периметру и мигалками на крыше. Отвезли в изолятор временного задержания, поскольку подозревали в убийстве гражданина Н., которого нашли в ее квартире. Аля была уверена, что все это ошибка, и ситуация разрешится после беседы со следователем.
– Мне ведь дадут поговорить со следователем? – решила удостовериться девушка.
– Да, Анна Сергеевна будет ожидать вас там.
– Хорошо, – удовлетворенно кивнула Алевтина. Анна Сергеевна – это хорошо.
Следователь ждала ее в маленьком душном кабинете, очень похожем на комнату для допросов из самого дешевого сериала. Сопровождающие Алю мужчины проследили, чтобы та зашла в комнату, закрыли дверь, а сами остались за ней, девушка в этом не сомневалась.
– Алевтина Владимировна, здравствуйте.
– Да, доброе утро было бы совсем неуместным, – съязвила Аля. – Вы что-то нашли против меня?
– Не против вас, а доказательства вашей вины, – уверенно произнесла следователь. Далее она протянула Алевтине фотографию одного из ее ножей и сообщила.
– Мы предполагаем, что именно этим ножом вы зарезали мужчину. На орудии убийства есть следы его крови и ваши отпечатки пальцев.
– Серьезно?
– Да, экспертиза это подтвердила, – следователь явно не услышала в голосе подозреваемой сарказм.
– Нет, я про то, что это серьезно ваши доказательства? – девушка непонимающе уставилась на следователя, а та лишь отвела взгляд, как-то даже виновато.
– Вы признаете свою вину? – поинтересовалась Анна Сергеевна.
– Нет. Конечно, нет! – возмутилась Аля. – Это мои ножи, на них на всех есть мои отпечатки. А кровь мог оставить на одном из них настоящий убийца.
– То есть вы вину не признаете?
– Нет!
После этих Алиных слов следователь вздохнула как будто с облегчением, но затем уже более жестко продолжила.
– Тем не менее вы задержаны по подозрению в убийстве и ближайшее время будете находиться в изоляторе временного содержания, – Анна Сергеевна так быстро собрала свои бумаги и ушла, что Алевтина даже не успела у нее ничего спросить.
В следующую минуту в комнату вошел один из ее утренних сопровождающих и попросил пройти с ним. Аля инстинктивно чувствовала, что лучше не сопротивляться и проследовала за сотрудником. Ее привели в какую-то дежурку, где немолодой пузатый полицейский попросил отдать ему все личные вещи. Аля отдала сумочку, он в ней пошарился, а затем произнес фразу, которая напугала девушку до чертиков.
– А телефон где?
– В смысле? Зачем он вам?
– Его тоже отдаем, – сказал устало пузан.
– А чем я здесь буду заниматься неизвестно сколько времени? – перспектива остаться без Инстаграма на несколько дней просто ошарашила Алевтину. Она была уверена, что больше заточение не продлится. Да и хорошего адвоката она планировала найти через своих подписчиков.
– Девушка, телефон отдаем, быстро, – полицейский был неумолимо строг и смотрел так, как будто только и ждал, чтобы применить силу.
Аля сдалась и отдала телефон. Дальше она ожидала, что ее заставят переодеться в какую-нибудь грязную оранжевую, ну или синюю форму, отведут в камеру-одиночку, сунут под дверь похлебку, а если она будет себя плохо вести, окатят холодной водой из шланга в каком-нибудь карцере. Пересмотренные по нескольку раз детективные фильмы и сериалы ворвались в воображение девушки и устроили там настоящий хоровод: одни пугающие картинки сменялись другими. Реальность оказалась максимально простой и даже скучной: Алю отвели в какой-то кабинет, без окон, сказали, что она пока побудет здесь, затем закрыли дверь на ключ – и все. Она осталась одна.