– Я еще не решила окончательно, и я все еще недовольна тем, что вы пытались выяснить что-то за моей спиной. Но я готова обсуждать этот вопрос, – сказала Лиля Роману и Юлии на следующей встрече.
– Ох, это же отлично! – обрадовались будущие родители.
– Конечно, меня волнует финансовый вопрос. Я хочу, чтобы вы понимали, что если я пойду на это, то только ради собственной квартиры. Она мне очень нужна, а деньги я смогу получить только после рождения ребенка, верно?
– Да, все верно.
– Но мне бы хотелось, чтобы к тому моменту квартира у меня уже была. Так вот, как нам решить этот вопрос? – Лиля понимала, что ставит Романа и Юлию в тупик, но если они так хотят именно ее, пусть выкручиваются.
Парочка, казалось, совсем не расстроилась и не озадачилась, а даже обрадовалась.
– Это даже лучше! – улыбнулся Роман.
– Почему?
– Один мой партнер не так давно закончил строительство многоэтажки и предложил мне купить там квартиру по очень выгодной цене. Мы можем себе это позволить. Так что у нас с Юлей есть свободная квартира в прекрасном доме, которую мы с радостью перепишем на вас! Кстати, переехать туда можно сразу после небольшого ремонта.
– То есть мы можем не дожидаться, когда ребенок родится?
– Да! Я думаю, когда будем составлять договор в медцентре, можем включить пункт, что в квартиру вы можете заехать на четвертом месяце беременности, – уточнила Юля.
– Почему именно тогда?
– Тогда вероятность выкидыша уменьшается, – ответила она грустно и со знанием дела.
– Так, ну тут мне все понятно, остался главный нюанс.
– Какой? – хором спросили Роман и Юлия.
– Понравится ли мне предложенная вами квартира.
Двухкомнатная с лоджией, с большими окнами и видом на лес, на седьмом этаже в доме с облагороженной территорией и консьержем – она Лиле очень понравилась. Вот тогда-то она и приняла окончательное решение.
Забеременеть Лиле удалось достаточно быстро, в начале второго триместра в квартире начали делать ремонт, а на пятом месяце она уже сюда въехала. В договоре все было очень четко оговорено, и то, что документы собственника Лиля получит только после рождения ребенка. Все непредвиденные обстоятельства также прописали. Например, если с ребенком что-то случится во время беременности, Лиля не сможет получить квартиру, но ей полагается компенсация за ремонт, который она делает за свой счет.
Лиля была уверена, и все анализы и УЗИ это подтверждали, что с ребенком все будет хорошо, поэтому на ремонт она не скупилась. Кроме того, Роман и Юля прописали в договоре дополнительное вознаграждение для сурмамы за то, что ребенок родится доношенным. 37-я неделя наступила как раз в пятницу, так что Лиля за свое вознаграждение не переживала. Ее личный проект – прекрасная квартиры – больше не был под угрозой.
Пообедав и переодевшись, Лиля решила, что самое время отдохнуть и заказать шторы в спальню. Дверь в этой комнате была новая, но девушка не смогла ее сразу открыть. Странно, на прошлой неделе все открывалось прекрасно. Лиля снова подергала ручку. Нет, не поддается. Тогда она решила проверить, может, перед отъездом заперла ее на ключ? Так и есть. Ключ плавно повернулся в замке и…
– Ах ты черт! Твою мать, блин! – вот тут уж эмоции дали о себе знать. Глазам Лили предстало ужасное зрелище: огромный кусок дорогущих обоев, которые здесь поклеили всего неделю назад, лежал на полу. Тут до нее дошло, что она оставила открытым окно на все выходные. На все выходные! Вот глупость-то!
Вечер ушел на то, чтобы вызвонить Ивана или кого-то из его ребят, и уговорить их все исправить сегодня же. К счастью Лили, пусть со скрипом и за доплату, но он сам согласился приехать, и уже к десяти вечера непослушная обоина вернулась на стену. А Лиле наказали не открывать окна и не устраивать сквозняк хотя бы пару дней. Довольная тем, что весь ансамбль снова в сборе, Лиля закрыла дверь на ключ, предварительно дважды проверив окно. Она решила не трогать спальню несколько дней, для надежности. Переночевать можно было и на диване в гостиной.
Выспаться толком не удалось. Ребенок пинался, бока и спина поочередно болели, так что с семи утра Лиля уже пыталась расслабиться на фитболе – эта штука спасала ее от сожалений о том, что ввязалась в это дело. А еще ее успокаивал процесс усовершенствования квартиры. Поэтому, когда физические проблемы из-за беременности доводили ее до крайне некомфортного состояния, Лиля вооружалась каталогами с образцами, садилась на фитбол и воображала себе будущие преображения. Сегодня за этим занятием она провела почти все утро. Затем позавтракала и поехала в медцентр.
Роман и Юлия ждали ее у кабинета. Они любили обниматься, Лиля же терпеливо позволяла им делать это, а еще гладить без конца ее живот. Издержки работы, куда без этого. Врач осмотрел Лилю, взвесил, измерил, попросил сдать анализы. При суррогатном материнстве посещать врача приходилось чаще, с чем Лиля тоже смирилась. В этот раз, как и обычно, все оказалось прекрасно. Роды по плану должны были состояться через 2–3 недели, но лечь на сохранение придется уже дней через семь, пояснил врач. Так будет безопаснее. Лиля не возражала. У нее была еще неделя, чтобы выбрать шторы, ее это устраивало.
После приема родители ребенка отвезли Лилю в ресторан. Они любили пару раз в месяц обедать вместе с ней в хороших заведениях, тем самым выражая свою заботу. На самом же деле это были скучнейшие посиделки: они говорили о себе, о том, как продвигается ремонт в детской, что еще нового купили для своей малышки, пялились на живот, удовлетворенно и мечтательно вздыхали. Лиля просто ела и чаще всего молчала. О себе она не говорила и открывала рот, только если эти двое спрашивали о ремонте в ее квартире. Вот об этом она могла говорить часами, но Роману с Юлией это быстро надоедало.
Домой она поехала сама, отказав родителям, которые настойчиво предлагали отвезти ее. Сославшись на то, что врач рекомендовал больше ходить, Лиля отделалась от них и поспешила на маршрутку, ей нестерпимо хотелось домой, в свою тихую и уютную квартиру, где всегда безопасно и где точно понятно, зачем она решилась забеременеть. Снова.
– В прошлый раз роды были вовремя? – вспомнила Лиля сегодняшний вопрос врача, пока ехала домой.
– В карте ведь все написано, – раздраженно ответила она.
– Лилия, мне нужно, чтобы вы рассказали, как себя чувствовали на последних неделях и не было ли каких-то нештатных ситуаций перед родами. Это важно знать, чтобы мы все могли предусмотреть.
– Все было прекрасно. Я родила здорового мальчика после 39-й недели беременности, – еще более раздраженно ответила она. Врач не стал больше приставать с расспросами, чем очень обрадовал сурмаму.
«Нам нужно было убедиться, что вы подходите абсолютно по всем параметрам», – всплыли в памяти слова Юлии. Конечно, им нужно было убедиться. Одно из главных требований к суррогатным матерям – иметь хотя бы одного собственного здорового ребенка, чтобы будущие родители не переживали, сможет ли кандидатка выносить и родить их малыша. Лиля понимала, что Роман и Юлия все равно бы узнали о ее сыне. Но лучше уж от нее. Татьяна Михайловна, видимо, позарилась на вознаграждение, раз решила раскрыть рот. И как они только ее нашли?! Она сама с ней не разговаривала уже больше года.
Сына она родила в 19. Не такая уж редкая история для студенток: вечеринка, немного алкоголя, первый секс и пожалуйста. Почему не сделала аборт, Лиля так до конца и не поняла. Просто не смогла. Эта идея казалась хуже, чем отдать ребенка в детский дом. Татьяна Михайловна – директор того самого детского дома. Лиля даже не придумала младенцу имя перед тем, как попрощаться с ним. После мысленно она всегда называла его Егоркой, но новые родители дали ему имя Владимир. Сейчас ему было семь, он рос здоровым и счастливым. Раз в год или два Лиля узнавала у Татьяны Михайловны подробности о сыне, этого ей было вполне достаточно.
Никто, кроме Татьяны Михайловны, в сущности, и не знал ее тайны. Подруг Лиля в институте не завела, «единственного нежного» тоже. Матери, братьям и сестрам она никогда об этом не рассказывала и не расскажет. Ах да, теперь знали еще Роман и Юлия. Ну ничего, это можно пережить. Тем более, как выяснилось, биологических родителей совсем не смутил тот факт, что сурмама отдала первого ребенка в детский дом. Казалось, они даже обрадовались, потому что это вселяло уверенность, что после родов с Лилей не возникнет проблем. Как пояснили в медицинском центре, всегда существует минимальный риск, что суррогатная мать пойдет на попятный. Но для этого и существует договор, чтобы оградить от неприятностей всех участников проекта. Так что эта тайна никогда не тяготила Лилю. Она была уверена, что не создана для материнства, так что переживать стоило только за то, что не хватило ума предохраняться во время секса. А чувство вины, как и остальные чувства, редко ее одолевало.
Выйдя из маршрутки, Лиля медленно пошла в сторону дома. Многоэтажка, в которой она жила, стояла особняком и выделялась среди остальных яркими цветами фасада – голубым и темно-синим. Вся прилегающая к дому территория была огорожена чугунным забором: поскольку жильцы доплачивали за то, чтобы двор был всегда красивым и ухоженным, управляющая компания решила таким образом защитить клумбы и небольшие газоны от всевозможных внешних посягательств. Из-за этого казалось, что дом стоит на отшибе. Лиле это больше нравилось, было ощущение жизни в закрытом клубе, куда войти можно только по пропускам.
Дома, умывшись и сменив одежду, Лиля устроилась поудобнее на диване в гостиной и приготовилась наслаждаться выбором штор в спальню. Каталог был объемным, какие-то оттенки и материалы она сразу отмела, но в итоге все равно осталось около десятка вариантов. Поняв, что их нужно сравнить с обоями. Лиля предварительно проверила все окна и входную дверь, чтобы они были закрыты, и направилась в спальню. Дверь не поддалась. Лиля дернула еще раз, снова ничего. Тут только она вспомнила, что в последний раз закрыла дверь на ключ. Ох уж эта беременность, совсем без мозгов можно остаться, мысленно причитала Лиля. Открыв дверь ключом, она распахнула ее пошире и только тогда почувствовала резкий запах. Он был невыносим! Как она сразу его не заметила. Жутко воняло мочой, прямо как от бомжей.