б этом узнает, тебя уволят. Я не покажу тебе фотографии.
Игнатьич был строг, очень, в голосе, выражении лица и позе читалась непоколебимость. Валера поняла, что лучше ей действительно прекратить лезть не в свое дело.
– Ты хотя бы знаешь, сколько мне еще отдыхать?
– Пока шеф не разберется с конкурентами, мы не вернемся к привычной жизни.
– Так давай я помогу их найти! Я же могу быть полезной, – взмолилась Валера.
– Нет! Он сказал, чтобы ты в это не лезла.
– Ой, да пошел ты! – Лера разозлилась, бросила в Игнатьича ключи от его квартиры и вышла, хлопнув дверью. Семену пришлось выглянуть в коридор, чтобы убедиться, что ее никто не услышал. К счастью, там было тихо. Понимая, что это может быть бесполезным, он все же закрыл дверь изнутри и вставил для надежности ключ в замочную скважину.
Постояв несколько секунд в коридоре, Семен решил выпить еще коньяка, а уж потом звонить шефу. Что тот ему повторил сотню раз перед и во время этого задания? Узнать как можно больше информации об убийцах, использовать для этого все, что нужно, быть незаметным. А, ну и что его уволят, если он провалится. Интересно, а то, что ему тоже подбросили труп, можно считать провалом? Или это, скажем так, «трудности на производстве»? Семен точно знал, что получит нагоняй, но доложить нужно было: шеф велел докладывать обо всех новых обстоятельствах, а еще один труп – это точно обстоятельства.
Выпив залпом коньяк, Семен набрал номер.
– Семен Игнатьевич, доброй ночи. Чем могу помочь? – ответил знакомый приветливый женский голос.
Семен объяснил, что произошло и услышал ненавистное «переключаю», это означало, что придется разговаривать с самим боссом.
– Я слушаю, – раздался низкий хриплый голос.
– В доме новый труп, появился в моей квартире, пока я ночью обходил территорию. Меня не было максимум минут 30. Дверь, окна, все было закрыто, никаких следов. Способ убийства новый – вскрыли вены. Внешне покойник похож на всех остальных: длинные волосы, из одежды только джинсы, на пальце старинный перстень, – на одном дыхании доложил Семен и замер в ожидании.
– Кто-то из соседей тебя видел?
– Нет, – соврал Семен, ведь Лера-то его видела.
Шеф отключился, но уже через десять минут раздался новый звонок.
– Семен Игнатьевич, соединяю с начальством, – раздалось в трубке.
– Семен, ты соврал мне. Я знаю, что Валерия была в твоей квартире и все видела, – прозвучало это не как угроза, а как простая констатация фактов, но стоило ждать беды. – Ты продолжишь следить за этим домом и за ходом расследования после того, как избавишься от трупа в своей квартире. Пока не закончишь с этим проектом, к своим прямым обязанностям не вернешься. Это понятно?
– Да.
– Вопросы? – шеф был как всегда строг, но справедлив.
– Могу я спросить, как вы узнали про Валеру? – Семен начал подозревать, что в его квартире установили камеры видеонаблюдения. Это точно был не метод шефа, но мало ли.
– Ты следил за ней, она следила за тобой, я следил за вами обоими. Это просто.
– Понятно, – вздохнул Семен, подумав про себя, что шеф – самый умный и хитрый сукин сын, которого он когда-либо знал. Ясно, чего он так бесится из-за появления неизвестных конкурентов. – Я могу привлечь Валеру, чтобы избавиться от трупа?
– Да. Она засиделась без дела, бедняжка, – произнес шеф, и Семен вздохнул облегченно. – Только это будет ее последнее задание, после чего мы ее увольняем. Уладить это придется тебе.
Ответить Семен не успел, трубку повесили, подтвердив тем самым категоричность своего решения. Уволить Валеру? Как он должен это сделать? Кто будет вместо нее прибирать весь этот хлам? Стоп! Шеф решил прикрыть лавочку? Нет, он же просто жить не может без своего хобби, натурально не может жить без этого. Неужели он нашел Валере замену? Очередные гребаные вопросы, на которые никто ему не ответит, по крайней мере пока.
С тяжелым сердцем Семен позвонил Валере, чтобы попросить ее избавиться от трупа. Но и эта задача оказалась нелегкой, потому что Лера все еще злилась.
– Я что последнее тебе сказала? – спросила она сердито в ответ на его просьбу.
– Чтобы я пошел…
– А ты догадываешься, в каком направлении?
– Да. Но, Лера, это шанс снова заняться любимым делом, – надавил Семен на самое больное.
– И что, я могу делать со жмуриком все, что захочу? – не поверила Валера.
– Вообще все, лишь бы он исчез, – подтвердил Семен Игнатьевич.
– Дай мне полчаса, я сама к тебе приду, – воодушевленно пропела Валера. Да, Семен знал, что в этом деле на блонди точно можно положиться. Ее страсть к мертвецам была эквивалента его собственной страсти к убийствам.
В ожидании Валеры Семен выпил еще несколько глотков коньяка. Алкоголь развязал язык его памяти, а бездействие глубокой ночью придало ей сил. Впервые за очень долго время он вспомнил свое детство. Картинки, которые всегда всплывали в голове в такие моменты, были родом из сельской библиотеки, в которой он проводил все свободное время. Как только научился читать, Семен стал постоянным читателем, постоянным и практически единственным. Село было не таким уж маленьким, но одним из тех, что регулярно то приобретают, то утрачивают гордое звание «поселок городского типа». Библиотек было несколько, но Семену нужна была та, что располагалась максимально далеко от его дома. ПГТ или не ПГТ, а пили в селе многие, его отчим не был исключением, закладывал за воротник так, что доставалось всем – Семену, двум его старшим сестрам и бабушке. Мама умерла, когда Семену было три года, ее он почти не помнил, но знал, что отчим запил именно после ее смерти.
Вообще он был хорошим, работящим мужиком, содержал их всех, хотя и не обязан был. Но мать Семена он любил так сильно, что после ее ухода не смог оправиться, начал бухать как не в себя, буянить, бить посуду. Мальчик поначалу прятался в такие моменты во дворе, играл, пока не стемнеет или пока не замерзнет зимой. Когда началась школа, засиживался там допоздна, а позже – в библиотеке. К двенадцати годам ребенок был развит не по возрасту, прочел практически всю русскую классику, а еще увлекся изучением родного языка. Тогда Семену казалось невероятно важным, чтобы все вокруг говорили и писали правильно, понимали семантику, орфоэпию, орфографию, пунктуацию. Он стал ярым фанатом языка, что и определило его дальнейшую профессию. Профессию, но не мастерство. Здесь уже постаралось окружение.
Школу Семен окончил в 16, за что, наверное, стоит поблагодарить пьющего отчима, с которым просто невозможно было находиться в одном доме. На своем потоке в институте Семен был самым юным, но самым умным, так что его быстро возненавидели. Особенно отличился в этом плане сын ректора: шкафообразный чурбан с рожей кирпичом и куриными мозгами, судя по его отметкам. Он начал издеваться над всезнайкой на первом курсе и продолжил до тех пор, пока Семен его не убил.
Первая жертва. Каждый маньяк помнит свою первую жертву: все черты лица, изгибы тела, мимику, голос, жесты, хруст костей и цвет крови. У кого к чему лежит душа, конечно, тот на том и акцентирует внимание. Но первое убийство для любого маньяка – это как лишиться девственности, не забывается никогда.
Семен уже после своего первого перестал строить иллюзии по поводу своей нормальности. Через неделю после смерти Коли Ветрова он понял, что хочет снова испытать это невероятное чувство – чувство власти над другим человеком. А в тот раз он еще и отомстил за все издевательства, так что да, первое убийство было потрясающим. Приятная дрожь от воспоминаний о нем пробивала Семена и сейчас, спустя тридцать восемь лет.
Анализировать свое пристрастие и причины его появления Семен не стал, не видел в этом смысла. Поначалу он хотел только дать сдачи, постоять за себя в кои то веки и проверить, что из этого получится. Но, когда избитый Коля Ветров перестал дышать, Семен запаниковал, однако уже через несколько минут обрадовался, что этот придурок больше не будет портить ему жизнь. Труп он скинул в реку, а биту очистил и оставил на память, как трофей. Тело так и не нашли, а даже если бы нашли, вряд ли смогли опознать, ведь Семен изуродовал лицо жертвы до неузнаваемости.
В тот первый раз он сам поразился силе, которую ему придала агрессия. Несколько минут без остановки избивал обидчика, пока тот не умер. Эмоции захлестнули его: гнев, злость, желание уничтожить противника, эйфория от содеянного, но никакого страха или сожаления. Да, это было плохо спланированное, импульсивное и очень быстрое убийство, уложился со всеми делами за час. Но что можно было ожидать от семнадцатилетнего пацана? После, когда и через неделю, и через месяц, и даже через полгода мыслями Семен по-прежнему возвращался к мигу Колиной смерти, его последнему хрипящему вздоху и обмякшему телу, он понял, что теперь не сможет без этого жить. Тогда началось его становление как маньяка.
Второе убийство было продуманным до мелочей, но не принесло Семену никакого удовольствия, поскольку жертве пришлось закрыть рот и тот не издал ни звука. После этого Семен понял, что он не только визуал, но и аудиал: ему важно и видеть, и слышать страдания жертвы. Дальше он с каждым «новым избранником» оттачивал свое мастерство, а попутно окончил с отличием университет и устроился работать учителем русского языка в лучшую в городе школу. Вторая, изнаночная жизнь была тихой, спокойной, непримечательной. Но уволиться из школы пришлось довольно быстро. Семена начал донимать физрук. Прямо как в институте, снова нашелся бугай, которого хлебом не корми, но дай поиздеваться над умным и совершенно безобидным очкариком. Вечные стереотипы, заставляющие людей принимать неверные решения и делать поспешные выводы. В случае с убийством физрука они даже сыграли Семену на руку. Это тело все же нашли, но милиция не стала подозревать робкого хлюпика, явно неспособного, по их мнению, кого-то убить. Хотя о конфликте учителей русского языка и физкультуры знала вся школа. Семен после того, как его допросили и отпустили, не высказав никаких подозрений, все же решил уволиться из школы от греха подальше.