Все еще не открывая глаз, Алексей силился понять, какие воспоминания пытаются до него достучаться. Сразу ничего не всплывало, но тревога не покидала. Он рыскал в своей памяти, как голодный зверь, принюхиваясь к каждому значимому моменту из детства. Вот мама, каждое лето с ней. О, нет! Опять то лето, что стало для них последним. Сколько боли сразу. Вот похороны отца. Так сразу? Но тот день Алексей запомнил хорошо, ведь он стал круглым сиротой. А что же было между этими событиями? Что? Как и почему умерла мама? Что стало с отцом?
Словно на сеансе у врача, когда обоим казалось, что, если он сможет все вспомнить, страхам придет конец. И каждый раз провал. Каждый раз! Однако сегодня все иначе. Мозг не отпускал эту ниточку в виде мертвого мужчины, картинка не уходила. Прямо перед Алексеем лежал покойник, который еще недавно дышал и боролся. И вот его уже нет. Это был его отец.
Прямо как в фантастических фильмах показывают скачок в пространстве и времени – именно это произошло с памятью. Она скаканула пару раз, и Алексей вспомнил все, и то, как убил отца, и то, почему это сделал. Вынести столько эмоций сразу было невозможно, он упал без чувств и все время, что был без сознания, видел только маму, именно то лето, когда ее не стало. Снова и снова, заезженная пластинка или как там это можно было назвать: вот они вместе, наслаждаются первыми летними днями, безмерно счастливы от того, что еще три месяца впереди. Вот она укладывает его спать, гладит по спине, что-то замечает, расспрашивает сына, но тот ничего не может ответить. Мама сразу грустнеет, целует его крепко перед сном и уходит в свою комнату. А уже на следующий день Леша видит, как она болтается в петле, пытается ей помочь, но ничего не может сделать. Ужасная короткометражка, полная горя и слез на повторе бессчетное количество раз. Хуже и представить нельзя. Поэтому, когда Алексей пришел в себя и увидел перед собой лицо Анастасии Геннадьевны, он выдохнул с облегчением. Но это была только первая реакция.
Чужой человек в его квартире? В его квартире?! Облегчение тут же сменилось паническим страхом, а когда мужчина огляделся по сторонам и понял, что находится не в своей квартире, а в больничной палате, сразу начал задыхаться. Анастасия Геннадьевна кому-то кивнула, и Алексей практически в ту же секунду погрузился в сон. Через сколько времени он пришел в себя, точно не знал. Перед ним снова была Анастасия Геннадьевна, склонилась к самому лицу и что-то говорила. Звук пришел спустя несколько секунд, и он понял, что врач пытается ему сказать.
– Все хорошо, все хорошо, – повторяла и повторяла она. – Мы здесь одни, сюда никто больше не войдет. Ты в безопасности. Не паникуй и ничего не бойся.
Алексей слушал ее и пытался не поддаться страху вновь. Постепенно любопытство перевесило, он смог дышать чуть естественнее и внимать словам своего психолога.
– Так, хорошо. Уже намного лучше, – сказала она, видя, что пациент не теряет сознание и слушает ее. – Леша, ты в больнице. Тебя нашли в собственной квартире без чувств и долго не могли понять, что произошло. Ты был истощен и почти полностью обезвожен. Ты помнишь, что случилось?
Алексей описал врачу, начальнице и единственному, по сути, другу последние пару дней, выдавшиеся весьма странными. Не забыл упомянуть про визит полицейского, про шум на шестом этаже глубокой ночью и потоп, про который та и так знала, ведь он позвонил почти сразу.
– Когда мы с тобой разговаривали? Напомни, пожалуйста, – удивилась Анастасия Геннадьевна.
– Вчера. Ну или сразу перед тем, как я отключился. Я еще написал, что интернет вырубили и ты сразу перезвонила. Кстати, прости, что соврал, но консультация мне была жизненно необходима.
– Понятно, – еще более задумчиво произнесла врач. – А что было потом, помнишь?
– Потом я работал целый вечер, почти до двух ночи… Даже на перекус не мог оторваться, клиенток было много. А когда закончил, пошел на кухню… – вспоминал Алексей и тут до него дошло, что еще не рассказал о самом главном. – Труп! Там был труп! Я так испугался, что потерял сознание… Как меня нашли вообще? Соседи учуяли трупный запах или что?
– Запах действительно был, только… – Анастасия Геннадьевна посмотрела на Алексея так, словно хотела сказать ему что-то невероятно важное, возможно самое важное в его жизни, но не знала как.
– Только? – фобии, сопровождающиеся редкими, но все же галлюцинациями – смесь довольно ядреная. Если он начал неожиданно бояться трупов и выдумал того мертвого мужчину, ничего хорошего это не сулило. Тогда как же его могли найти и попасть в его квартиру? Нет, не мог он выдумать тот труп… Или мог? Врач все молчала, и Алексей не на шутку перепугался.
– Трупа что, не было? – очередная волна паники уже подкатывала к горлу.
Она не ответила.
– Ответь, пожалуйста, очень прошу.
– Труп был, не переживай. Его ты не выдумал, – но тон Анастасии Геннадьевны все еще не внушал уверенности в том, что дело поправимо.
– Тогда что? Объясни.
Она встала, прошлась до двери, затем мимо кровати пациента несколько раз, словно злодей из плохого триллера.
– Расскажи мне, как тебя зовут, сколько тебе лет и чем ты занимаешься? – попросила она.
– Это шутка, что ли? Ты и так все знаешь, – нахмурился Алексей.
– Да, я знаю, что тебя зовут Алексей, тебе 26 лет, и сейчас ты работаешь оператором службы психологической помощи.
– Я работаю в сексе по телефону, – ухмыльнулся тот.
– Да, в простонародье так, – кивнула врач в ответ. – Как давно ты переехал в квартиру на Некрасовской, 8?
– Почти полтора года назад. К чему этот допрос, ты же все знаешь? – начал нервничать мужчина.
– А где ты жил до этого? – Геннадьевна все хмурилась, пока Алексей молчал перед ответом.
– В квартире своего отца, – произнес он еще более недовольным тоном.
– Можешь рассказать мне о своем отце?
– Нет! – крикнул мужчина, даже не поняв сразу, когда он успел так сильно разозлиться.
– Расскажешь мне о своей матери?
– Нет! Нет!! – Алексей отвернулся от психолога, ненавидя ее сейчас всем своим нутром и пытаясь спрятать непонятно откуда взявшиеся слезы. – Уходи!
Врач долго молчала, прежде чем ответить.
– Я уйду, – тихо, но строго пообещала она. – Скажи мне только, какая у тебя фамилия?
Алексей посмотрел на нее, как на сумасшедшую, словно это она была его пациенткой, а не наоборот.
– Смирнов. Ты же сама знаешь?
– Разве? – уставилась врач пристально на него. – А может быть, твоя фамилия Хачатурян?
– Нет, – прошептал пациент.
– Тебя зовут Алексей Хачатурян, ты сын Александра Хачатуряна, известного адвоката…
– Нет! Нет!!! – Алексей хотел встать, но в палату тут же вбежали санитары и вкололи ему что-то, от чего он уснул, не успев испугаться их присутствию.
Сколько пробыл в забвении в этот раз, мужчина не знал. Он не видел ни снов, ни каких бы то ни было воспоминаний. Проснулся опять в палате, Анастасия Геннадьевна сидела на стуле напротив и что-то читала.
– Сколько я проспал?
– Больше суток. Что произошло, помнишь?
Алексей подумал, затем отрицательно покачал головой. Терапевт тяжело вздохнула и опустила голову.
– Леша, ты пробыл в больнице четыре дня. За это время тебя осматривали врачи, мыли санитары, в палате было много людей. Ты испражнялся в медицинское судно. В палате стерильно, но не чисто и запах вовсе не из приятных. И ты сам, как бы не старались санитары, пропах потом.
Она замолчала, видимо, ожидая его реакции.
– Что ты чувствуешь сейчас? – пытливый взгляд сверлил его лицо. – Тебе страшно?
Алексей прислушался к собственным ощущениям. Страха не было. Все, что перечислила врач, все, что раньше пугало его до чертиков и вгоняло в панику, сейчас вообще не волновало.
– Фобии прошли? Вот так просто? – удивился мужчина.
– Фобий никогда не было, кроме одной – боязни впустить кого-то в свое жилище. Ведь для Алексея Хачатуряна было невероятно важным жить в квартире, похожей на помойку, самому быть максимально грязным, до отвращения грязным и вонючим, – Анастасия Геннадьевна подошла к кровати Алексея и взяла ошарашенного пациента за руку.
– Почему? Что… Зачем кому-то делать такое с собой?
– Из-за твоего отца, – произнесла со слезами в голосе Анастасия Геннадьевна. Ей самой было больно об этом говорить. – Из-за того, что он делал с тобой…
Алексей почувствовал, как по щекам потекли слезы, но не сразу понял, почему плачет. Что все это значит? Почему она твердит ему, что его фамилия не Смирнов, а какой-то Хачатурян?! Почему она издевается над ним, ведь она же его единственный друг!
– Почему ты хочешь свети меня с ума?! – он с мольбой смотрел на Анастасию Геннадьевну. – Я ведь считал себя своим другом. Ты одна мне помогала.
– Я и сейчас тебе помогаю, пойми! Я только хочу вылечить тебя раз и навсегда. Помочь тебе примириться с правдой, начать жить в реальном мире!
– О чем ты? Я ничего не понимаю. Ты ведь ничего такого мне не говорила в прошлый раз по телефону…
– Леша! – не выдержала врач. – Мы не общались уже несколько месяцев. Ты не работаешь на меня с тех пор, как переехал в новую квартиру. И если бы не этот труп, ты бы умер в своем гадюшнике, который сам же и создал!
– О чем ты?! О чем! Что ты несешь! Я не понимаю, о чем ты! – Алексей выкрикивал слова по слогам, пытаясь достучаться до врача. А если быть до конца откровенным, то он просто пытался снова переубедить ее и себя, что ничего не знает про Алексея Хачатуряна и его отца. Хотя еще несколько минут назад он вспомнил все. Вспомнил, и тут же попытался забыть, попытался вновь уйти в свои фантазии, в эти уютные галлюцинации, которые помогали ему выжить целых полтора года.
– Уходи! Уйди прочь! Видеть тебя не хочу! – пациент хотел было вытолкнуть врача, но снова санитары, укол, забвение.
Первое, что он почувствовал при следующем пробуждении – запах. Вонь просто невыносимая. Такие запахи раздаются с помоек и от бомжей: моча, кал, тухлые яйца, прокисшие овощи, завалявшаяся бумага, сырость – все сразу. Когда открыл глаза, Алексей увидел почти все, чем воняло. Он полулежал на своем диване, на той его части, что была не сильно завалена остатками еды и грязным бельем. Напротив него на стуле сидела Анастасия Геннадьевна. Оглянувшись, Алексей понял, что больше в комнате никого нет.