Таксист лишь смущенно покраснел и поспешил сесть в машину. Антон хитро заулыбался. С Марго ставить мужчин в неловкое положение было проще простого и всегда так весело!
– Ты копуша и проныра, – засмеялась Марго.
– Сколько необычных и несочетаемых слов в одном предложении, – любимая хлопнула его тихонько по заднице, подгоняя к лифту.
– О, Антон, вы вернулись уже. С сестрой ездили в отпуск? – послышался скрипящий голос консьержки.
– Софья Михайловна, сколько раз повторять, я не его сестра! – взорвалась Марго.
– Да-да, Софья Михайловна, – мужчина обнял любимую за талию и подтолкнул к лифту. – Слушай, ей лет сто уже, она явно бредит. Ну чего ты тратишь свои нервы?
– Она специально каждый раз говорит одно и то же, я тебе отвечаю! – девушка нахмурилась и всю короткую дорогу до третьего этажа ехала обиженная.
Открыв своим ключом дверь, Антон пропустил Марго вперед, затем затащил чемоданы. На кухне и в гостиной горел свет.
– Вернулись? Наконец-то! – послышалось из спальни. Уже через секунду в коридор вышла Надя. Она подлетела к Марго и принялась ее целовать.
– Ну понятно, по кому ты соскучилась больше, – постарался изобразить обиду Антон.
– Тош, не передергивай. По тебе я тоже безумно скучала, – с этими словами жена обняла его и прижалась всем своим стройным подтянутым телом.
Муж в очередной раз отметил, что присутствие в их жизни Марго благоприятно отразилось на обоих. Надя стала просто фанатичной спортсменкой, и теперь постель Антона согревали две потрясающие нимфы. С трудом оторвавшись от жены и поняв, что он тоже сильно по ней соскучился, мужчина взял увесистую сумку с пола и поспешил отнести на кухню.
– Тут подарков – неделю разбирать, – радостно поделился он.
– Я надеюсь, ты выбирала? – Надя вопросительно посмотрела на Марго.
– Зая, конечно! Если бы не я, мы тебе привезли стухшие пинчос и растаявшие мороженки, потому что твоего мужа оторвать от еды в Сансе было просто невозможно! – обе засмеялись, потому что знали, как Антон ведет себя на отдыхе.
– Завтра в зал, завтра в зал, вы же знаете, – бурчал Антон, раскладывая по кухне подарки. Затем достал коробочку с орехами и протянул Наде. – Эту лавку мы нашли в старом городе в Сан-Себастьяне. Они делают орехи в карамели, и, кстати, их делают только там, доставка тоже очень ограниченная, так что эксклюзивнее некуда.
– Утром, утром, утром. Тош, ну ночь же.
– Пару штучек – и я отстану. Такого миндаля ты точно не пробовала, я отвечаю.
– Я тоже отвечаю, – добавила с улыбкой Марго и Надя сдалась. – Офигенно, правда?
– Потрясающе вкусно! – подтвердила Надя, когда попробовала. – Все, теперь буду есть только их и ничего больше. Так, дорогуши мои, вы устали, наверное?
– Да, – честно призналась Марго.
– Есть немного, – зевнул Антон.
– В общем, впечатления завтра, а сейчас мыться и спать.
– Прямо спать? – подмигнула призывно Марго, глядя Наде прямо в глаза.
– Можно и не спать, – ответила жена, в глазах которой уже зажегся огонек желания.
– Родные мои, а, может, вам вместе принять душ? – предложил Антон. Идея привела девчонок в восторг, еще бы, они две недели не виделись.
– Тош, а ты? Устал сильно? – жена подошла к нему и поцеловала в шею, зная, что этот прием работает безотказно.
– Надюш, я не претендую. Мне вставать раньше всех, и день завтра будет не из легких. А ты, чтобы там не утверждала, явно по Марго скучала больше, – Антон состроил гримасу оскорбленного до глубины души супруга, чем окончательно обезоружил жену и любовницу.
Они не стали дальше уговаривать его на секс втроем, а поспешили в ванную. Антон же остался на кухне, чтобы расставить по полкам привезенные сладости, вино, консервы и что-то там еще из Страны Басков. Подарки и правда Марго выбирала, среди них были картины местных художников – Сан-Себастьяна и Барселоны, посуда с символами Барсы, очень классные худи из Доностии и всякая мелочь, он уже и сам не помнил точно откуда.
Закончив с подарками, Антон прошел в спальню, чтобы снять джинсы, поло, носки и надеть халат. Возвращаясь на кухню, он услышал звонкий смех девчонок из ванной и улыбнулся довольной, нет, самодовольной улыбкой. Своему счастью он не верил до сих пор. Даже спустя два года просыпаться в постели с двумя красавицами было дико… дико приятно. Кто бы мог подумать, что их с Надей трескающийся по швам брак спасет случайная встреча с бисексуальной барменшей. Вернее, это жена первая встретила Марго.
– Тош, – позвала Надя из ванной. Он уже понял, что к чему, когда увидел на балконе выстиранные полотенца. Взяв два, Антон отнес их в ванную комнату и положил на тумбочку.
– Ты лучший, – пропела Марго, высунув голову из-за занавески.
Антон послал ей воздушный поцелуй и отправился на кухню, чтобы загрузить грязные вещи в стиралку. После он открыл ноутбук и с головой погрузился в накопившиеся за две недели письма с работы. Через какое-то время жена позвала из спальни. На часах была половина двенадцатого.
– Что, милая? – спросил Антон, войдя. Надя и Марго почти уснули на общей огромной кровати, которую пришлось купить специально, чтобы разместились все трое.
– Ты засиделся за работой. Пора мыться и спать. Ванная минут двадцать как свободна.
– Да-да, бегу, – он отложил ноутбук и пошел в душ. Его женщины не любили неприятные запахи, а потакать всем их желанием вошло в привычку. Тем более благодарить они умели сполна.
Хорошенько вытершись, Антон надел пижамные штаны, заботливо оставленные Надей, и пошел спать. Будильник он поставил на шесть утра, в банке лучше быть к восьми или еще раньше, чтобы прочитать почту и к началу совещаний быть в курсе всех дел.
Коллеги только удивлялись такому рвению Антона, который, казалось, решил стать лучше во всем. Действительно, с того момента как их стало трое, мужчина занялся собой по полной: сбросил лишние килограммы, накачал неплохой рельеф, над которым продолжал работать регулярно, стал усерднее трудиться, показывать отличные результаты, и меньше, чем за год дорос до начальника управления. Смог бы он всего этого добиться, не появись в его жизни очаровательная любовница? Нет. Совершенно точно нет. Антон двухлетней давности не думал о каком-то улучшении, лишь мечтал сохранить то немногое, что имел.
Сам он никогда не решился бы изменить жене, потому что действительно любил ее. Даже когда оба поняли, что у них никогда не будет детей. Даже когда Надя чуть не спилась из-за мыслей о том, что она неполноценная женщина. Даже когда в пьяном угаре жена беспочвенно обвиняла его в изменах, хотя он ни разу даже повода не давал. Даже, когда он заставил ее пройти курс реабилитации, а та грозилась развестись. Во все времена он был рядом и любил ее, а о другой женщине задумался только, когда жена сама привела в их дом любовницу.
Свою первую реакцию он будет помнить до конца дней. Антон отчаялся наладить отношения с женой, она пропадала после работы в барах – не пила, слава Богу, а лишь убивала время, как она говорила. Завтракая по утрам или готовясь вечером ко сну, супруги почти не разговаривали, а о сексе вообще перестали думать. И вот однажды Надя пришла домой не злая и обиженная на весь мир, как обычно, а со смущенным и полным энтузиазма взглядом. Так он узнал, что жена уже несколько недель проводит время в одном и том же баре, общаясь с одной и той же барменшей по имени Марго. Девушка была безумно красивой, по словам жены, жизнерадостной и такой по-хорошему правильной, что Надя в нее влюбилась. Как он понял, речь шла о влюбленности в человека, потому что «у нее на все свой взгляд, для нее не существует проблем, которые невозможно решить, и вообще она кладезь полезной информации. Это в ее-то двадцать шесть».
Антон неделю выслушивал рассказы Нади о том, какая распрекрасная эта Маргарита и как с ней легко и весело, и молча радовался, что жене стало намного легче и у нее появился интерес хоть к чему-нибудь… или хоть к кому-нибудь. А затем ему сообщили, что близится вечер знакомства. Вот тот вечер он и будет помнить до конца дней.
Воспоминания о нем чаще всего приходили по утрам: просыпаешься, поворачиваешь голову, а рядом жена в обнимку с любовницей. Или обе под боком у тебя. Добавляет адреналина лучше энергетика. Антон встал, принял душ и поспешил на кухню завтракать. С кашей было покончено быстро, а утренний кофе он посмаковал несколько минут вприкуску с привезенными из Испании сладостями. Балкон они переделали в обеденную зону, чтобы увеличить кухню. Из окон по утрам всегда было приятно наблюдать, как прогуливаются соседи с собаками или как садовник аккуратно и бережно пересаживает цветы, пропалывает и поливает клумбу – ему всегда есть чем заняться весной, и особенно в мае. Антон обожал смотреть, как изо дня в день меняется их придомовая территория: появляется трава, затем саженцы, распускаются листья на кустарниках, раскрываются бутоны цветов. Двор был небольшим и ухоженным. Вовсе не жалко денег, что жильцам приходилось доплачивать за работу садовника и консьержки, ведь оба со своими обязанностями справлялись отлично. За три года ни одного взлома или кражи, ни одного надоедливого продавца у двери со своими рекламными брошюрами и «умопомрачительными предложениями». Все они оставляли буклеты Софье Михайловне, которые всегда были на виду в холле, а не разбросаны по почтовым ящикам или коридорам. А про убранство двора и говорить нечего: тут тебе и клумбы, и детская площадка, лавочек штук шесть или восемь, даже тренажеры. И до сих пор все в отличном состоянии, благодаря закрытому забору и немного замкнутому в себе садовнику, по совместительству дворнику. Только вот Антон прямо сейчас понял, что даже не знает, как его зовут. Стыдно, конечно. С другой стороны, может, садовник тоже не знает, как зовут Антона, так что не смертельно.
Собрав сумку для спортзала и закинув на плечо рюкзак с гаджетами, мужчина взял ключи от машины и отправился на работу. Добрался он довольно быстро, и в восемь уже начал разбирать почту, сортируя сообщения на важные, с отложенным ответом, не требующие ответа. В девять на еженедельной рабочей группе его поприветствовали подчиненные, которые якобы были рады его возвращению. Но начальник знал, что это не так. Во-первых, потому что он начальник и стал им довольно быстро. Во-вторых, добившись успеха сам, теперь Антон всех без конца мотивировал быть «лучшей версией себя», а если точнее, просто прессинговал. И в-третьих: слухи о свободных отношения в его семье гуляли в коллективе давно, одни ненавидели мужчину за то, «что так нельзя», а другие за «а че так можно было?».