Как ваши дела?.. Как поживает тетя Рая, она всю жизнь нездорова, но ни разу не была больна!.. Уродились ли в этом году яблоки?.. Ах, еще не сезон!.. Как это мы запамятовали! Что ваши сыновья? Спасибо, прекрасно! А мы привезли фотографии нашей дочери, которая тоже, бесспорно, прекрасна.
В конце концов выяснилось, что Ларисе требуется консультация в больнице. По такому… довольно сложному вопросу. Сложному и страшному.
Мы выразили готовность помочь. Они выразили благодарность.
Мы выразили надежду, что все обойдется. Они выразили благодарность. И еще надежду, что не слишком обременяют нас собой!.. Это все ненадолго. Консультация, как правило, не занимает много времени.
После этого они прожили у нас год.
Оказалось, что нужна операция и делать ее будут в Москве, если вообще будут, если еще не опоздали, и понять, будут или не будут, можно, только проведя разнообразные и всевозможные исследования…
Искали врачей, больницу, нашли, долго ждали операцию, а ее все не делали, откладывали. Я звонила Владимиру Давидовичу (Николаю Евгеньевичу, Петру Петровичу), он посылал меня к чертовой матери, разные ведь врачи бывают, и требовал, чтоб звонил муж пациентки, а когда звонил муж, то профессор, ежу понятно, трубу не брал, и всякое такое. Искали деньги, консультантов, препараты за миллион.
Игорь – муж Ларисы – уезжал в Курск, возвращался из Курска. Покуда его не было, в больницу худо-бедно ездила я, а вернувшись, он заступал на пост.
Он вообще оказался каким-то необыкновенным мужиком, этот самый Игорь из Курска. Посторонние тетки в больнице у меня спрашивали: «Это ваш родственник, да?» – и пребывали от него в восхищении.
Наша собака стала считать их семьей и перестала рычать и брехать трубным, как из бочки, басом, когда по утрам они выходили из своей комнаты.
Потом была операция, и вроде бы все обошлось, и они оба уехали домой, а потом еще приезжали на химиотерапию и консультации, и их дочь все звонила и жаловалась Ларисе на кавалера, или на бабушку, или еще на какие-то свои необыкновенные жизненные трудности.
Лариса переживала из-за бабушки и кавалеров, она всегда и за всех переживала!.. Бездомные собаки, брошенные дети, нищие старики из телевизора. Всем нужно помогать, им же хуже, чем нам!..
Я удивлялась и радовалась, что моя троюродная или даже четвероюродная сестра, которую я совсем не знала, такой… ангел.
Потом было лето, жара, и мы с Ларисой ездили в ЦУМ покупать сарафан. «Ты с ума сошла, тут же все так дорого!» – «Да ладно, зато смотри, как красиво, у тебя такого сарафана никогда в жизни не было! Там, в Курске, все упадут замертво, как только ты в нем выйдешь прогуливаться на проспект Им. 50-летия Октября!» Мы купили и сарафан, и еще пижамку в цветочек.
Да, меховая жилетка!..
Дело в том, что моя меховая жилетка произвела на нее совершенно неизгладимое впечатление. Должно быть, потому, что это на редкость ненужная вещь – куда ее носить, когда?! Зимой, летом? До такой степени ненужная, но шикарная, что оторваться от нее Лариса никак не могла, и я подарила ей жилетку и потом огорчалась, что подарила – мне тоже нравилась жилетка, ужасно нравилась.
Потом мы договорились, что в августе мы непременно прибудем в Курск, но они опять приехали к нам – что-то пошло не так, и очень резко не так, и в Курск мы поехали как раз в минувший понедельник, потому что в воскресенье она умерла.
Вы знаете, столько людей на похоронах я никогда не видела, как и такого снега, который вдруг повалил отвесной стеной, как в кино!.. И кучи цветов, курганы, холмы. Растерянные тетки с университетской кафедры английского, где она преподавала. Растерянные молодые мужики с работы Игоря – он там эмвэдэшный начальник.
И такая прекрасная жизнь там у них была, понимаете, в городе Курске, куда маленькой привозили мою маму, а меня никогда!.. Дом с садиком, а в садике старые яблони, и улица под горку, и двор, который нынче замело снегом, и собака Греми, научившаяся подавать лапу в окно террасы, если ей оттуда кричали: «Греми, дай лапу!» И свет из окон прямоугольниками, и новое платье, которое всегда, каждый год шилось ко Дню милиции, чтобы идти в нем «в концерт», а потом на банкет, а потом вся кафедра три месяца жила рассказами о том, как там все было, на концерте и на банкете!..
И ничего не стало, и ничего мы не смогли, хотя старались. Очень.
И мы так друг друга любили весь этот год!.. И оказалось, что мы близкие люди, и Лариса – ангел, красавица, светлая душа, а Игорь – друг, брат, а не просто «муж родственницы»!
И я ей очень благодарна, Ларисе. За последний год, за то, что мы здесь и сейчас, и только об этом и нужно думать и помнить, а все остальное – чушь и ерунда.
За все смешное, а вспоминается почему-то только смешное. То мы с ней лифчики перепутали – я стирала в специальных трепетных мешочках, а как же, кружева, и она в больницу увезла мои, и мы потом меняли!.. Потом она какую-то склянку с лекарством пролила на диван, и боялась признаться, и отводила глаза – преступление же!.. Должно быть наказание, и она боялась пятна на диване. Еще Игорь почему-то выпил коллекционный кальвадос, который я добавляю в эклеры по столовой ложке, приняв его за виски, что ли!.. А наша собака сняла с вешалки его дубленку и спала в ней, и мы утром метались, ибо отчистить дубленку от шерсти и слюней нашей собаки можно только в химчистке, а ему ехать!..
Я ей очень благодарна за жизнь, что случилась у нас в этот год, хотя это было трудно и поначалу неловко, и меня вечно раздражало, что нужно не просто ужин подать, а еще и уговорить, чтоб поужинали, потому что они все время отказывались от всего, чтобы не создавать нам проблем, и создавали таким образом втрое больше. Потом они перестали жеманиться, а мы перестали приставать, и все наладилось у нас. А теперь она умерла.
Я не хочу забывать, понимаете?.. Я хочу помнить, что все конечно и может в любую минуту измениться, фатально, необратимо!.. Что потери могут быть… ужасны, но, черт побери, есть и приобретения, да еще какие!..
Любовь дорогого стоит, и оказалось, что мы все любим друг друга, а еще в моей жизни появился Игорь, которого я знать не знала, и город Курск, откуда родом мой прапрадедушка Алексей Михайлович, и что все это нужно ценить, жалеть и беречь – здесь и сейчас.
Мне это объяснила Лариса, девочка из моего детства.
Ольга ВолодарскаяМаленький секрет дуриана
Леша Семенов, достав из холодильника бутылку шампанского, вышел на балкон. Его тут же окутала жара. Влажная, вязкая, удушающая. Первым желанием было вернуться в кондиционированную прохладу номера, но Леша дал себе немного времени на адаптацию. Он знал, что пройдет пара минут и станет не просто терпимо – комфортно. Как в турецкой бане.
Пока же организм привыкал к тропической жаре, Семенов, вмиг взмокший, водрузил шампанское на столик. На нем уже стояли фрукты: порезанное манго, очищенный ананас, разобранный на дольки мангостин. Последний в таком виде чеснок напоминает и совсем не возбуждает аппетита. Как и драконий фрукт. Его Леша купил в день приезда, но так и не решился разрезать. Воткнуть в него нож все равно что в глаз дракона. Жалко.
Семенов уселся за стол, потер руки. Но поскольку они оказались потными, потом еще и вытер. Об себя, потому что забыл салфетки в номере, а возвращаться за ними не хотелось. Как и за фужером. Леша решил пить из горла, так символичнее!
Сегодня у него был праздник. А именно: годовщина свободной жизни. Ровно год назад в этот день он официально развелся с женой Наташей после четырнадцати лет брака. Тогда же поставил перед собой три цели и всех их достиг, что и превращало обыденное событие в праздник. Если бы не это, Леша сейчас не открывал бы шампанское. Да и не сидел бы на балконе отеля в Паттайе. Одной из целей было посетить Таиланд, и ее Семенов, как самую легкую, оставил напоследок.
Еще раз протерев ладони о футболку со слоном, купленную на рынке за сто баттов, или триста рублей, Леша взялся за бутылку. Пора ее открывать!
…Женился Леша в двадцать четыре по любви. С Наташей он познакомился в институте, когда учился на третьем курсе, а она только поступила. Он – будущий архитектор-дизайнер, она – экономист. Он живет с родителями в центре города, она приехала из деревни. Он симпатичный, хорошо одетый, она простушка в рыночном костюмчике. Наташа влюбилась первой, а Леша ее рассмотрел лишь год спустя, когда город изменил девушку, сделал более привлекательной и светской. Стали встречаться.
По окончании института Леша ушел в армию на год, Наташа дождалась, и стали вместе жить. Сначала с его родителями, потом, когда Семенов начал зарабатывать, смогли квартиру снять. А там и она диплом получила, и оба решили, что пора свадьбу играть.
Торжество было скромным, из Наташиных родственников на нем присутствовала только мама. Она робела перед новой родней, тушевалась в ресторане, стеснялась своего простецкого внешнего вида и говора. В результате – перебрала. И все к этому отнеслись с пониманием, только не Наташа. «Ты испортила мне свадьбу!» – кричала она на мать. Леше было за нее стыдно. А тещу жалко. Но заботу о захмелевшей женщине взяли на себя его родители, а ему пришлось отправляться с молодой женой в номер для новобрачных для проведения первой брачной ночи. Там они просто спали, отвернувшись друг от друга, но утром помирились и скрепили-таки союз сексом…
Тогда, судя по срокам, Наташа и забеременела.
Через девять месяцев на свет появился Сашенька. Крупный, волосатый, крикливый. Наташа первое время ужасно его боялась. От страха у нее пропало молоко, и Леша стал Сашиной кормилицей. Именно он вставал к ребенку ночами, а утром шел на работу, в архитектурное бюро, которым владел человек без души. Ему плевать на твои проблемы, он не входит в положение, а только требует. Но и платит много! Семенов, когда в это бюро устроился, своему счастью не верил. А как боялся вылететь после трех месяцев испытательного срока! Но его взяли в штат, дали вести собственные проекты, и Леша справлялся с работой, пока не родился Саша.