вая его, подленько скрылись за дверью. Каким способом ему пришлось освобождаться — отдельная история, но разврат с тех пор он ненавидел жутко. Было это, сразу после армии, когда двухлетняя изоляция от женщин давала себя знать при встрече с каждой юбкой. Тогда он еще не помышлял жениться и потому не пропускал мимо ни одной. Теперь же, все обстояло иначе: во- первых, образумила милицейская служба (должен соответствовать), а во–вторых, уже искал спутницу жизни, то есть большую любовь, а значит, на легкие отношения времени не оставалось.
- Ну, хватит уже, рыба–присоска, — отстранилась красавица. — Что народ подумает. Давай, выполняй обещание. Кто Янку убил?
- Откуда ж мне знать? — промямлил Андрей, медленно переключаясь с эротической темы на криминальную.
- Подумай, пораскинь мозгами.
- Я, признаться, склонен больше к другому…
- Об этом не сейчас. Здесь, наоборот, о делах нужно говорить. Давай.
Полынцев шумно окунулся и, встряхнув, по–собачьи, головой, прислушался к реакции организма. Не удовлетворившись процедурой, освежился еще раз и после этого огромным усилием воли настроил себя на нужный лад.
- Пока могу сказать лишь одно. Это был не грабитель. Со слов Погремушкина, царство ему небесное, вещи у Яны оказались в целости и сохранности. В сумках никто не рылся: деньги, украшения — все на месте. Даже если предположить, что вор столкнулся с ней лицом к лицу, то после убийства, все равно, обчистил бы номер. Но не стал. Отсюда вывод — у преступника не было корыстного мотива.
- А тогда какой?
- Не знаю, думать надо. Я пока не готов.
- Ты завтра утром ко мне придешь?
- А ждать будешь?
Юля кивнула.
И этот молчаливый жест окончательно превратил норовистого скакуна в послушного, с бобриком между ушами, ослика.
Глава 11
Виктория уже выходила из душа, когда в номер негромко постучали.
- Повадился, — вздохнула она, подвязывая халат. — Шли бы вы, любезный, в баню. Мы по утрам гостей не принимаем.
Полынцев застыл в недоумении. Вот так встреча. Чей это был голос — через дверь не разобрал, но понял одно — достали девчонок своими визитами. Заявился, идиот, с утра пораньше, проявил беспокойство. Ноги его здесь больше не будет. Сама найдет, если нужен. Он развернулся кругом и направился к выходу. Сзади послышался щелчок открываемого замка.
- Андрей? — удивилась Виктория. — А я думала…
А он ничего не думал, шел себе и шел, еще не хватало оборачиваться, как нищему за подачкой.
- Андрюша, стой!
Сама стой, гусары два раза не приходят. Получается, что Юлька не очень–то его и ждала. В противном случае не позволила бы подруге так резко отвечать. Значит, с молчаливого согласия. Отсюда вывод — накануне была очередная игра.
- Остановись, говорю! — послышались за спиной торопливые шаги. — Ты хочешь, чтоб меня подруга убила спросонья?
- А что, спит еще?
- Конечно. Да тормози ты, вредный мальчишка! — Вика одернула его за плечо.
Полынцева развернуло. Сильная девушка, ничего не скажешь.
- Ой, какой ежик?! — восхитилась она, осторожно прикасаясь к его мягким 'колючкам'.
Сильная, но ласковая — погладила нежно, будто котенка. Андрей украдкой заглянул в ее серые, цвета осеннего неба, глаза. Ну и глубина — чуть не провалился. Даже голова слегка закружилась.
Юля, услышав крики за дверью, вышла из номера. Это, что ж такое получается, теперь все подряд будут его бобрик на жесткость проверять? Удавила бы.
- Полынцев, ну–ка, бегом сюда! — взвизгнула она, топнув ножкой.
Андрей послушно выполнил команду.
Красавица зашла в душ, взяла с полочки мятный шампунь, выдавив на ладошку полтюбика, открыла в умывальнике воду (специально сделала погорячей).
Полынцев заглянул в комнату.
- Привет, что хотела?
- Быстро ныряй под кран.
В одно мгновение Юля вспенила его голову, 'а–ля, зрелый одуванчик', наскоро ее всполоснула, жестко вытерев полотенцем, повернула лицом к себе. Неплохо. Взяв с полочки массажную щетку, с силой зачесала поникшие 'колючки' наперед, отойдя в сторонку, оценила свою работу - вот теперь, совсем хорошо.
- Так будешь носить. Ясно?
- Какая разница, — скривился Полынцев от боли. Крепкие у нее ручки, неласковые.
- Есть разница, — бросила она недовольный взгляд в сторону Виктории. — Кажется, некоторым давно пора на пляж собираться.
- Считайте, что меня уже нет, — улыбнулась подруга.
- А ты кофе готовь, пока я умываюсь, понял?! — фыркнула красавица, закрывая дверь в душе.
- Жадина, — скорчила ей рожицу Вика. — Андрюш, кофе на столе, бутерброды в холодильнике. Хозяйничай.
- Да с какой радости я ей буду завтраки готовить, — недовольно пробурчал Полынцев.
- Я думала, была радость, коль так командует.
- Ну, конечно, — хмыкнул он. — Вон, даже тебя не предупредила, что я утром должен зайти.
- Ты извини, мне показалось — это опять Елисей Федулович нагрянул. Однажды застал нас врасплох, теперь каждое утро счастье по новой пытает — будит, как петушок. Ладно, не стану вам мешать, побегу на пляж. Она помахала ручкой и выскочила из номера.
И то правда, даже подруга считает, что у них все давно по–взрослому сложилось, а на самом–то деле… Ну, и кто он после этого? Благородный офицер? Вряд ли. Недотепа и дурак? Именно.
Затащить Юлю в койку можно было не раз, особенно в свете последних событий. И что с того? Ну, попользовался красивым телом. А дальше? Оказался несказанно счастлив? Голый секс — это ж, как полет в самолете (проверено): вроде бы, и высота, и скорость подходящие, ан не паришь - сидишь в кресле. Ни облака потрогать, ни ветер почувствовать, ни озоновый запах вдохнуть. А хотелось бы. Но пока Юля целовалась без души. И не в том даже дело, что губы ее оставались неподвижными, здесь совсем другое. Нелюбящая девушка обнимает вас, пусть и очень искусно, но, все же, пустыми руками, а вот любящая… Ученые засняли этот процесс на специальной видеоаппаратуре. Так вот в первом случае женское тело отливало тусклым, голубоватым свечением. А во втором… буквально искрилось красными лучами, сверкало ярчайшими молниями. В них вся соль. У Юли, конечно, проглядывала определенная симпатия — грех не возникнуть после таких событий — но не более того. Молнии в руках, увы, не полыхали. А кому нужны холостые ладошки? Любовь, страсть, сердце вдребезги — это жизнь, остальное–дешевка. Испытано.
Юля вышла из душа, наполнив комнату ароматом чистоты и свежести. Ее коротенький голубой халатик был едва прихвачен тонким пояском на талии и бессовестно откидывал подол при каждом движении. Ну, какой бы нормальный мужик сдержался в такой ситуации?
Нашелся один, устоял. Даже голову не повернул (правда, чуть глаза не вывихнул).
Красавица, сев на кровать, посмотрела на него выжидающим взглядом, будто спрашивая: 'Ну, так чем ты там хотел похвастаться?'.
А он спокойно насыпал в чашечку кофе, плеснул из чайника кипяточку, размешал сахар ложечкой.
- Я вот, что подумал. Если это убийство совершили незнакомые нам с тобой люди? Где мы их искать–то будем? Это ж надо весь пансионат отрабатывать, и заодно окрестности. Могли ведь и со стороны прийти.
- Мы сейчас именно об этом поговорим? — недоуменно спросила Юля.
- Конечно. Или ты передумала?
- Нет, я с удовольствием, — оживилась она. — А у тебя все нормально?
- Абсолютно.
- Ну, и отлично, — окончательно просветлела красавица. — А то я вчера подумала, пока свое не получишь — с места не сдвинешься.
- Того, что мне нужно, у тебя все равно нет, — шумно прихлебнул он из чашечки. — А на пятаки размениваться я не собираюсь. Поэтому, к делу.
- Как это у меня нет? — зацепилась за слова Юля.
- При случае объясню, а пока переключайся на криминальную тему.
- Понятно, я готова.
Вообще–то, если говорить откровенно, ей ничего не было понятно. То, что он не стал напирать на нее в подвале, объяснилось легко — приличный парень, и ситуация неподходящая. В своем номере — уже сложнее. Мог бы вести себя и понастойчивей. А вот сейчас, когда все, казалось, располагало к нормальной интимной встрече, вдруг дал задний ход. Странно. Оставалось ощущение, что готовила обед, готовила, а к нему даже не притронулись. Нет, это, конечно, хорошо — целей будет. Но, все же, как–то не по–русски получается.
- Давай, как тогда, в подвале, — закинул Андрей ногу на ногу, — рассказывай, что знаешь, а я в кучку собирать буду.
- Давай, — кивнула Юля. — Мне тогда очень понравилось. — Ах! — всплеснула она руками. — Опять стоит?
Он опустил глаза.
- Где?
- Дурак! Я про бобрик — он опять встал.
- Не отвлекайся по пустякам, начинай.
- Ну, ладно, пусть стоит, противный. В общем, так. Мне лично кажется, что преступника нужно искать среди близких знакомых. Спросишь — почему? Да потому что, если кто–то и хотел ее изнасиловать, то понятно, что не впервые видел. Так?
- Не факт.
- Хорошо. Но комнату ведь знал, в которой она живет? Значит, как минимум, наблюдал. И потом, ты не забыл, что мы тем вечером выпивали? Посторонний человек не рискнул бы связываться с компанией: вдруг, засиделись бы до утра или ночевать остались. Но основной мой довод в другом. Ты не дал мне в прошлый раз описать выражение ее лица после смерти. А оно, между прочим, о многом говорило. Потому, как лютое было, хищное, понимаешь? Не испуганное и жалкое, а злющее, без тени страха. Будто на кого–то рычала, мол, я тебя, мерзавца, самого в порошок сотру. Сто процентов, перед ней кто–то из знакомых стоял. Перед чужим мужиком по–другому б выглядела. А теперь очень даже просто догадаться, кто этот гость.
Полынцев мог бы с легкостью ей возразить: он не раз видел безмятежные лица у людей, погибших при ужасных обстоятельствах, и наоборот. Хотя, бывали, конечно, и совпадения.
- Ну, и? — спросил он, не дождавшись ответа.
- Вахтанг, естественно! Ты разве не помнишь, какой он возбужденный был в тот вечер? К тому же, все наши комнаты соединены общим балконом, перелезай через перегородку и заходи к любому.