- Кого потеряла?
- Носки, - вырвалось у нее автоматически.
- Зачем снимала?
- К тебе под одеяло хотела забраться, - пошутила она, разгибаясь.
- Прошу! - вытянул он руку.
- А зубы почистить?
- Обязательно! Только запомните, барышня, у меня никогда не воняет изо рта. У меня даже носки не пахнут, будь они хоть трижды ношены. Потому что я не вонючка.
- И где же они?
- Кто?
- Твои носки.
- В душе, в тазике.
- Молодец, чистюлька, - улыбнулась красавица. - А я думала по комнате разбрасываешь, - она поднялась со стула. - Собирайся, пойдем куда-нибудь, позавтракаем, а то я даже кофе утром не успела попить. К тебе, между прочим, торопилась.
- Слов нет, огорошила. Так это, подожди... а где Попов? В смысле, может, потом перекусим?
- Андрюша, - строгим учительским тоном произнесла Юля. - Даже если б твой сосед вообще сегодня не вернулся, а он сказал, что придет через час, у нас бы все равно ничего не получилось. Как ты себе представляешь - первый раз заявилась в гости, и нате вам? Кто я буду после этого? Быстро собирайся, пока злиться не начала.
Полынцев встал с постели, натянул спортивные штаны, достав из тумбочки туалетные принадлежности, направился в душ.
- На нет и суда нет.
Юля заметила над его пупком широкие, наложенные крест на крест, полоски медицинского пластыря.
- Это что? - с тревогой спросила она.
- Царапина.
- Тебя ранили?
- Ерунда, - махнул он рукой, открывая дверь. - Погремушкина вчера убили, вот где горе.
Юля осела на кровать. Слезы без всякого предупреждения хлынули ручьем. Ни после смерти Аркадия, ни после гибели Яны такой реакции не было. Почему же она проявилась сейчас? Другая ситуация? Или боязнь потерять близкого человека? Наверное, все сразу: и Погремушкин выглядел героем, погибшим от бандитских рук, а это выбивало слезу, и Полынцев казался, особенно после заточения в подвале, светом в окошке...
Южный ветер теплым языком облизывал соленые щеки, разгонял окутавшие сердце тучи. Настроение медленно снимало с себя черное платье, переодевалось в белое. Молодость брала свое, долго печалиться она не умела. Юля смотрела на жующего Полынцева и отгоняла от себя желание поухаживать за ним. Хотелось подать ему хлебушек, подставить тарелочку, насыпать сахар в чай, помешать ложечкой и если б не многолюдное уличное кафе, то, наверное, так бы и поступила. Но, увы...
- Андрюш, а почему они решили застрелить артиста? Не круче было захватить заложников или заминировать театр?
- Сейчас, подожди, - Полынцев проглотил кусок телятины и запил чаем. - Так о чем, бишь, речь?
- Ты что вместе с мясом проглотил мой вопрос? Почему они...
- Да помню, помню, - доставая сигаретку, кашлянул Андрей. - А потому они не стали этого делать, что, во-первых, не захотели повторяться. Были уже и взрывы, и заложники - устарело. А во-вторых, решили показать, что воюют не с мирным населением, которое неизбежно гибнет при массовых терактах, а с конкретным противником. К примеру, поет артист о героях-солдатах, значит, идеологический враг - получи пулю. А кукарекает соловьем про сюси-пуси - значит, друг - живи и радуйся. Точечная тактика - очень верный ход, - он чиркнул зажигалкой. - Представляешь, какая паника в богемных кругах поднялась бы? Да они после этого случая, как черт от ладана, шарахались бы от патриотических песен. И без того-то не жалуют. Вот тебе - малой кровью - большое дело. На личную трусость удар рассчитан - это работает безотказно. Ну и, в-третьих, такая акция легка в исполнении и гуманна по отношению к своим, что немаловажно.
- Как это? - отхлебнула чай Юля.
- Да так, - выпустил он колечко дыма. - Акция называлась 'Солнечный удар': Янка должна была снять певца бесшумным патроном, есть такие, никакой глушитель не нужен. Ты бы ничего, естественно, не заметила, фотографирует подруга и фотографирует - нормально. К тому же, бинокль тебе подарили, что б поменьше по сторонам таращилась. После выстрела, сообщники подняли бы панику: мол, в зале бомба, спасайтесь, кто может. С толпой бы и вышли. Дело сделано.
- Неужели после убийства, кого-то выпустили бы из зала?
- Они нам показали, как это вживую выглядит - народ смел все преграды, будто волной.
Юля чуть не проглотила чайный пакетик.
- У вас там была паника?
- Еще какая.
- Бедненький, - она погладила его руку. - Натерпелся. Я только одного не поняла. А зачем им Янка понадобилась? Мужиков, что ли, не нашлось?
- Вот видишь, и ты об этом спросила, значит, расчет у них оказался верным.
- В чем?
- В том, что женщину будут искать в последнюю очередь. Тем более: а) проживавшую в пансионате, а не на частной квартире, бандиты, как правило, делают наоборот; б) ходившую на концерт вместе с подругой-журналисткой, а вашего брата многие побаиваются; в) - дружившую со всеми отдыхающими в засос, то есть - всегда на глазах, ничего не скрывала. Одним словом, нормальная диспозиция, крепкая. Вот только Аркадий ее немного подпортил. Сначала на концерт с вами собрался идти. А это уже риск - мало ли, что он мог заметить. Но это бы ладно, если б не интерес к фотоаппарату. Вот здесь они решили: пора заканчивать, слишком далеко мужик полез. Так-то.
Андрей подозвал официантку и, расплатившись, встал из-за стола.
Юля, достав косметичку, наскоро привела лицо в порядок, поднявшись следом
- Куда пойдем?
- Погуляем в парке. Давно мечтал.
Они вышли на вымощенную тротуарной плиткой аллею и зашагали вдоль пышных рядов магнолий. Красота и благоухание, бело-зеленое великолепие, птички, бабочки, стрекозы. О любви бы сейчас поговорить, о нежности...
- Послушай, ну разве женщина может хорошо стрелять? Это ведь мужское занятие.
- Ошибаешься, - вздохнул Полынцев, сложив крылья. - У вас не хуже получается. А Янка вообще была мастером спорта по биатлону, так что белке в глаз могла попасть.
- Откуда знаешь?
- Вчера фээсбэшники рассказали. Да я и сам догадывался. Помнишь экскурсию на скалы?
- Конечно.
- Так вот, когда мы в горку поднимались, она ноги по-лыжному ставила, елочкой.
- Слушай, как ты сообразил все это в одну кучу сложить - фотоаппарат, Аркадий, билеты, акция, биатлон?
- Ты натолкнула на мысль, там, в подвале.
- Значит, я тоже помогла?
- Конечно. Практически, сама раскрыла.
Красавица засияла новогодним фонариком.
- Да?! - Здорово! На работе все умрут от зависти. Видишь, а ты не хотел браться за дело. Я сразу почувствовала в нем какую-то тайну. Но, честно сказать, даже не предполагала, что все так серьезно. Акция 'Солнечный удар' - обалдеть можно! Я статью так назову.
Полынцев, считая, что они уже достаточно обсудили криминальную тему, решил развернуть беседу в более приятном направлении.
- Не хочешь в море окунуться?
- Не-а, - отмахнулась Юля, не успев переключиться.
Этого и следовало ожидать. Пока был нужен - чуть ли ни в рот заглядывала, а как свое получила, так - 'не-а'. Ну, и чему тут удивляться? На большую любовь рассчитывал? Наивняк!
- Понятно, - невесело кивнул Андрей. - Ну, тогда спасибо за компанию - мне налево, вам направо. Может, когда и встретимся.
Красавица недоуменно захлопала ресницами.
- Ты о чем?
- О том, что дело закончено, и роль моя, кажется, сыграна.
- Ни фига ты, какими словами заговорил?! - вмиг погас 'фонарик'.
- Я бы сказал о тебе то же самое.
- Ты больной, что ли? Какое лево, какое право? Куда тебя понесло? Со сцены упал?
Засунув руки в карманы, Полынцев остановился посреди аллеи, набрал в грудь побольше воздуха.
- Я не тупой, и прекрасно понимаю, что отношения пора заканчивать - необходимость в них отпала. Поэтому избавляю тебя от лишних хлопот. Прощай.
Он, по-армейски, развернулся и пошел к морю. На этот раз сердце не ныло, выбивая твердый маршевый ритм. Когда-то разрыв должен был случиться, так лучше раньше, чем позже. Кончил дело - гуляй смело. Не ждать же, пока тебя еще раз отбреют. Да и потом, самому уходить, как ни крути, легче. Хоть и ненамного. Увидев прямо по курсу парикмахерскую, Андрей немного подумал и решительно взбежал на крыльцо.
- Бобрик, - коротко бросил он, садясь в кресло.
Юля была потрясена и обескуражена поведением Полынцева. С чего он завелся? Вроде бы так славненько беседовали, и вдруг, нате вам, взорвался. Что обидно - приперлась к нему в номер, как дура какая, а он еще брыкается, точно жеребец необъезженный. И, главное, ее же методами действует - 'прощай' сказал - обхохочешься. Вообще-то, не очень смешно - противное слово. Но нет, ее так еще не бросали, и у него не получится - пусть объясняется, валенок сибирский!..
Андрей вышел из парикмахерской обновленным внешне и даже немного внутренне. Будто вместе с волосами сбросил на пол часть проблем. Правильно говорят психологи: смени прическу и жизнь покажется не такой уж гнусной штукой. Сегодня тяжело, завтра будет легче, а послезавтра...
- Ты почему ведешь себя, как последняя свинья? - гневно спросила Юля, преградив ему путь.
Он опешил. Не ожидал, что бросится вдогонку.
- А мне кажется, наоборот - поступил благородно.
- Слова не путаешь? Где ты здесь благородство увидел?
- Отвалился, как отработанная ступень от ракеты. Не стал висеть балластом. Муторное это занятие, если честно.
- Сам себе такую роль отвел, или кто-то дал понять?
- Ты дала.
- Что я тебе дала?
- Вот именно, ничего.
И тут Юле стало все ясно. Вот откуда этот бзык появился. Мальчик терпел, терпел и надсадил терпелку. А кто виноват? Надо было пользоваться ситуацией, пока позволяла, а не корчить из себя моралиста.
- Был бы смелее, давно б взял, - снизив тон, пробурчала она под нос.