- Пойдешь со мной на пляж? - спросила Виктория, надевая футболку.
- Не-а, поваляюсь еще маленько.
- Андрюшку ждешь?
- Нет, просто хочу выспаться.
- Дело твое. На ключ закрыть, чтоб посетители не мешали?
- Не надо.
- Ну, пока, я убежала. К обеду вернусь.
Когда дверь за подругой захлопнулась, Юля вдруг почувствовала себя одиноко. Дело завершено, дружба закончилась, компания развалилась. Грустно как-то это, неправильно. Она взяла с тумбочки кружку с холодным лимонным чаем. Вообще-то, странно получается, какой-то деревенский лапоть, и не бегает за ней по пятам. Должен каждое слово ловить, цветами забрасывать - ни одного, между прочим, до сих пор не подарил - а он еще носом крутит. Чалдон. Держать его, видите ли, надо. Обхохочешься. Валенок сибирский. Да таких, как он, в комиссионках со скидками продают. В нагрузку.
Стук в дверь прервал ее гневные мысли.
- Кто?
- Я, Полынцев. На минуту.
Сердце злорадно екнуло. Прилетел птенчик. Знай свое место, мальчишка. Она схватила с тумбочки зеркальце, быстренько привела себя в порядок.
- Открыто.
Андрей с деловым видом вошел в комнату, не дожидаясь приглашения, уселся за стол. А чего стесняться, хватит, здесь этого не ценят.
- Привет, я ненадолго, кое-что нужно уточнить.
- Уточняй, - с деланным безразличием сказала красавица.
- Какого цвета были колготки на месте происшествия?
Юля наморщила лобик, будто вспоминая детали недавних событий, на самом же деле, пытаясь понять, зачем он пришел. Искал повод? Или, действительно, что-то нащупал? В принципе, хорошо было и то, и другое. Значит, незачем голову ломать.
- Белые, - твердо сказала она.
- Это точно?
- Ну да. А какая разница?
- Есть некоторая. Ты знаешь, кто такие 'Белые колготки'?
- Что-то об этом слышала, но сейчас не припомню.
- Это эстонские наемницы, воевавшие на стороне боевиков в Чечне. Биатлонистки, умеющие отлично стрелять.
- То есть, как Янка?
- Не как, а именно она.
- И что?
- А то, что никто не пытался ее изнасиловать и колготки соответственно не снимал. Сама посуди, зачем Янке после экскурсии нужно было в них наряжаться? На ночь-то глядя? Да и вообще, кто тут летом в колготках ходит? Все стараются, наоборот, с себя лишнее сбросить, чтоб загореть посильней.
- Могу тебе объяснить, если ты не в курсе, - поучительно произнесла красавица. - Многие женщины надевают красивые чулочки, гольфики, колготочки, как раз, на ночь, потому что мужчинам нравится их снимать. Догоняешь?
- Догоняют на дистанции, - обиженно буркнул Полынцев. - А тут и бегать не за кем. В свою очередь, могу тебе возразить следующим. Если она приоделась на ночь, то, получается, что кого-то ждала. А в таком случае, какое могло быть сопротивление, какой нож? Все полюбовно, в засос.
- Откуда же они взялись?
- Человек принес их с собой, как улику.
- Ты хочешь сказать, что ей кто-то отомстил за Чечню?
- Именно!
- А зачем такие сантименты с колготками? Ну, зарезали бы или застрелили через подушку, у них не заржавеет.
- Это символ, метка, понимаешь? Для воевавших, многое значит. Да и мужик, наверное, приличным оказался. Хотел удостовериться, что не ошибся.
- Теперь осталось найти человека с чеченским прошлым, так?
- Совершенно верно.
- И где же?
- А в ком ты вчера заметила приличный взгляд?
Андрей, по-свойски, налил в чашечку стоявший на столе апельсиновый сок, сделал пару нескромных (с хлюпаньем) глотков. А чего, спрашивается, стесняться? Если хозяйка не отличается любезностью, то гость имеет право вести себя вольно. Это одно из гусарских правил (сам придумал... только что).
- В Елисее? - неуверенно предположила Юля.
- Вот и вся разгадка.
- Как это?
- Ну, вот смотри, у меня приличный взгляд?
Красавица подтянула на грудь одеяло.
- Чересчур. С тобой в одной постели можно спать, не опасаясь за собственную невинность.
- Согласен, если сама не захочешь.
- Женщине, для того, чтобы чего-то захотеть, нужно сначала внимание почувствовать, признания в любви послушать, цветы под дверью увидеть. Ты мне хоть один цветочек подарил? В любви хоть раз признался?
Андрей на это (необоснованное с его точки зрения) замечание, отреагировал известными строчками.
- Лучше б я признавался в любви лошадям да бездомным собакам.
Юля нервно дрыгнула ножкой под одеялом.
- Таких уродов, как ты, Полынцев, еще поискать.
- Спасибо за комплимент, у меня тоже о тебе приятные воспоминания остались. О любви нужно было раньше щебетать, когда делами чрезмерно увлекалась. А теперь настало другое время. Проехали станцию. На вопрос отвечай. Убить я могу или нет?
- Запросто, потому что ты хорек. Я помню, как тогда, в подвале...
- Что и требовалось доказать. Елисей не мог изнасиловать, но постоять за правое дело мог. Потому что он - бывший вояка.
- С чего ты взял?
- Однажды на экскурсии я видел, как он в шутку отдавал честь Аделаиде. Очень лихо, между прочим, это делал: с фиксацией, с оттяжкой, чувствовалось, что рука знает движение. Опытному глазу сразу заметно.
Полынцев, встав из-за стола, продемонстрировал бравое отдание воинской чести. Вытянувшись в струнку, как на параде, распрямил пальцы правой руки, стремительно вскинул ладонь к голове и лихо щелкнул каблуками, в тот момент, когда она застыла у виска.
- Гусар! - с сарказмом восхитилась красавица.
Андрей сделал четкую отмашку (сначала чуть дернув ладонью назад, потом резко выбросив ее вперед).
- А то! Лучшим строевиком в батальоне был, между прочим. Это вам не фигушки под одеялом крутить.
Юля вытащила руки наружу.
- Хочешь сказать, что Могила из военных?
- Скорее всего. И, вполне вероятно, воевал в Чечне. Отсюда вывод: имел мотив - месть. Я допустил ошибку, что разговаривал с ним, как с простым человеком, поэтому сделал неверный разбор полетов. Федулыч оказался крепким орешком. Сначала пробил меня на отношение к убийству и, когда не нашел понимания, закрылся, увел беседу в дурацкое русло. Кстати, про медаль расспрашивал, еще одно доказательство, что он из служивых. Гражданские люди обычно такими вещами не интересуются, для них это простые железки, им премии подавай, материальные блага.
- Слушай, так он же сегодня уезжает! - встрепенулась Юля. - Вчера прощаться заходил, сказал, что утром поезд.
- Во сколько?
- Не уточнял.
- Метнусь на вокзал, может, застану.
- Я тоже, - засуетилась красавица.
- С тобой, точно, не успею. Какой город?
- Челябинск.
- Счастливо оставаться.
Полынцев выскочил из номера.
Юля в очередной раз уткнулась взглядом в закрытую дверь. Правда, теперь с большим оптимизмом. Вернется же он рассказать, что там получилось с этой версией? Или нет? Вообще-то, с него станется. Лапоть.
Андрей забежал в здание вокзала и посмотрел на табло. Челябинское направление пока не высвечивалось. Хорошо, значит время пока терпит. Он прошел через многолюдный зал к справочному окошку.
- Расписание на стене, - не поднимая головы, выдала точную информацию худощавая, с длинным носом, девушка.
После десятиминутного обзора четных, нечетных, зимних, летних и прочих списков, удалось выяснить, что прямой поезд отправляется только через час. А проходящие... в них сам черт ногу сломит. Но, скорее всего, Могила взял билеты на прямой, так что шансы есть. Андрей вышел на перрон, закурив, присел на обшарпанную лавочку. В помещениях вокзалов, сколько их не мой, не вентилируй, все равно держится специфический запах. Этакий коктейль общественно-туалетных, газетно-обувных и буфетно-водочных ароматов. Не сказать, чтоб слишком противный, но и приятным тоже не назовешь. Свежий воздух, все-таки, почище будет.
- Молодой человек, присмотрите, пожалуйста, за чемоданом, - обратилась к нему пожилая, в детской панамке, женщина. - У меня где-то внук потерялся, пробегусь быстренько по вокзалу.
- Только недолго.
- Я мигом.
Учат их, учат, а все равно оставляют вещи незнакомым людям, хоть кол голове теши. Потом еще возмущаются. А кого винить, спрашивается, когда сами имущество кому ни попадя раздают.
Объявили прибытие очередного поезда. Народ бросился к виадуку, переходя на второй путь. Андрей скользнул взглядом по толпе. Внешность у Елисея Федуловича примечательная: высокий, с бобриком на макушке, легко можно вычислить. Главное, что б был. Остальное, дело техники. Но нет, не видно, кажется, все чисто. Внимание привлек высокий мужчина в белой кепке, мчавшийся по переходу сломя голову. Вообще-то, ничего странного, хочет первым место занять. Только вот оглядывается, будто ищет кого-то... или убегает? Минутку.
Андрей вскочил с места. Этот суматошный пассажир, ни дать ни взять - Могила в шапочке. Рост, манеры, телосложение - все подходит. Не мешало бы его проверить. А чемодан? Рядом сидели довольно подозрительные типы - небритый парень и двое шустрых пацанят. Попроси лису гуся посторожить. Взять с собой? Идея хорошая, правда, криминальчиком попахивает, потом ведь не объяснишь, что для сохранности прихватил. Что же делать, время-то уходит.
К счастью, на крыльце вокзала появилась долгожданная хозяйка, но, к удивлению Полынцева, отправилась в противоположную от чемодана сторону.
- Женщина, женщина! - помахал ей рукой Андрей. - Я спешу, заберите свои вещи.
- Сейчас, сейчас, - кивнула она. - Еще там посмотрю, подождите.
Ну, это уже было чистое нахальство. Попросила об одолжении, а теперь еще и в обязанность вменила. Правильно вас жизнь наказывает.
- Я убежал, смотрите за ним сами, - крикнул он, направляясь к виадуку.