Но главным украшением библиотеки был совершенно другой натюрморт. В темном кресле, почему-то украшенном рваными дырами, из которых неряшливыми светлыми клочьями выглядывал синтетический наполнитель, валялся виновник сего торжества. На спине. С большой стеклянной бутылкой в передних лапах, придерживаемой лапами задними. Рыжий демон сосредоточенно засовывал в горлышко свой невообразимо длинный и узкий язык и зажмурившись от наслаждения потягивал яркую жидкость.
На нас эта коротконогая тварь не обращала вообще никакого внимания. Подумаешь, ходят тут всякие мимо аверинской библиотеки. Выпивать мешают приличным полуразумным зверям.
Вдох. Выдох. Я не успела даже воздуху в легкие набрать, как одним сильным рывком капитан вдруг прижал меня к стенке, с двух сторон упираясь руками и надо мной нависая. Горячий. И сильный, настолько что дух захватывало от физического ощущения его силы. Он никак на меня не давил. Совершенно другие эмоции. Так чувствуется стихия. Дух захватывает от ее мощи.
Попалась.
– Знаешь, о чем я мечтаю с того самого момента, как впервые увидел тебя? – не сводя глаз с моих губ прошептал мне любимый.
– Придушить? – замерев, как жертва перед хищником, готовящимся к броску, она вяло пролепетала.
– Это тоже бывает, – даже не стал отпираться. – Но на мечту точно не тянет. Вторая попытка.
– М… Дай угадаю.
Нэс осторожненько поползла вниз, мысленно прикидывая расстояние до выхода из апартаментов. От разъяренного капитана здесь все равно спрятаться негде. Попросит убежища на территории биостанции, сойдёт за живой экспонат в Гессовой коллекции домашних зверушек.
– Вот об этом! – очевидно поняв ее мысли, Мак пальцами поймал подбородок, остановив поползновения к бегству и впился губами в недоуменно приоткрывшийся рот.
Нежности не было. Как и осторожности. Нерис вдруг ощутила себя плывущей на крохотной лодочке в центре тропической бури. Каждый удар сердца – накрывающая с головою волна, каждый вздох, – удар дикой стихии. Горячие губы ее открывали, язык бил ударами шквала. От стука крови в ушах, бьющей ударами урагана она тут же ослепла, оглохла. Лишь крепкие руки, эти самые прочные во всей галактике якоря, ее подхватившие, стали опорой.
Когда дыхание высохло, когда силы закончились совершенно, Рик лбом устало уткнулся ей в лоб, отпуская и отодвигаясь. Нэс почувствовала острое сожаление, остро хотелось схватить его за широченные плечи, встряхнуть и крикнуть прямо в лицо: «Не останавливайся, Рик!»
– И все? – не выдержав, все-таки хмыкнула.
И была снова поймана. Взглядом.
– Наш с тобой первый раз не должен быть таким, – прошептал с трудом переводя дух.
– На грязном полу и в одном полотенце? – снова ляпнула.
Раздался неожиданно-громкий удар тяжелой бутылки, упавшей на пол.
– И в луже вина, стоимостью в шестьсот импов бутылка… – почти простонал. – Я убью его.
– Не жадничай… – поймав вдруг лицо его сразу обеими руками, мягко поцеловала в край губ, вызвав очередной громкий стон.
– Скоро посадка. Меня будут дергать, я… никуда не годится.
– Ты почему-то тревожишься за меня, – в губы выдохнула. – И это не имеет никакого отношения к первому разу, Аверин. Почему?
– Интуиция.
Быстро поцеловав ее руку, окончательно отстранился, целомудренно разворачиваясь спиной. Ничего не увидела, хотя каменное возбуждение капитана не почувствовать было сложно. Мысленно обругала себя. Идиотка. Ему и так с ней несладко.
– Ты явно не договариваешь.
Звук упавшего тела заставил Нэс оглянуться на кресло. Рядом с опустевшей бутылкой, в живописном обрамлении фантиков и огрызков спал смертельно уставший от пьянства Горыныч. Как младенец спал: на спине и трепетно толстые лапки раскинув.
– Кобелина, – фыркнул Макар. – Ты права, я недоговариваю. Есть нехорошее чувство, что братец твой вовсе не зря уговаривал меня отказаться от нашего брака. И так рвется на Барейн.
Сладкий туман развеялся окончательно.
– Мне совсем не хочется во все это верить, – покачала ему головой и шагнула к столу. – Может, ты ошибаешься? Или ваша разведка, или …
– Солнышко, – Мак шагнул следом за ней, поднимая бутылку и беспомощно оглядываясь. – Я не хочу продолжать этот разговор. Не сейчас. Между нами еще так мало…
– Общего? – тихо спросила.
Он замер, словно испугавшись.
– Доверия. Я чувствую себя влюбленным подростком, который боится услышать от девушки как он глуп и смешон.
– Я верю тебе, – собирая со светлого пола огрызки и мусор, вздохнула. – Себе трудно не верить. А ты со мной откровенен, даже когда пытаешься врать. Или ревнуешь. Или…
– Мне уже стыдно, – и совершенно бессовестно улыбнулся, обнажая предательски ямочки на щеках.
Запрещенное оружие. Ну как на него можно сердиться? Когда он в одном полотенце, с пустой бутылкой и так обезоруживающе улыбается.
– Пойдем, ты расскажешь мне сказку, заодно будешь смотреть на свой корабль изнутри, а я уложу мысли в своей голове.
Закончив уборку, она с сожалением посмотрела ужасные пятна. Сделать с этим нельзя ничего, а ядроид – уборщик явно занят подготовкой к посадке.
– Впервые в моей жизни меня девушка пригласила в постель, рассказывать сказки, – поставив бутылку на стол Макар ухмыльнулся. – И я соглашаюсь!
– Мы еще поработаем над другими вариантами, – Нэс поднялась, оказавшись опять с ним восхитительно близко. Ощутив его запах, его тепло, яркий цвет его мыслей и чувств. И замерла на секунду, опять оглушенная шквалом по имени Рик Аверин. – Прости.
– Смирение и терпение – залог долгих и плодотворных отношений. – Менторским тоном, вздохнув, он произнес. – Идем уже. Как думаешь, бросить пьяницу здесь или с собой прихватить?
– Пусть валяется, главное обезврежен. Его точно не будет тошнить?
На лице мужа выразились отчетливые сомнения…
16. Сестренка
Сова. Имперский фрегат A- IIV класса. Периферия планетарной системы α Кассиопеи – Шедара, в созвездии Кассиопеи.
Все пошло не по плану.
Крепко пристегнутый к капитанскому креслу Макар, наблюдающий за стыковкой «Совы» и имперского катера, вяло раздумывал над словами для собственной эпитафии. Хотя, ну кого он обманывает? Хорошо, если найдут оставшуюся от бравого капитана горсточку пепла. Когда все пойдет не по плану. Как сейчас.
Стоило им собраться в центральном, как пришло сообщение о прибытии лукса за арестантом. Ну-ну. Страшный Ойле представлял собой настолько серьезную угрозу для древней Империи, что прислали за ним целый конвой. В секторе Деуса не могли допустить появления столь преступного доктора без сопровождения безопасников, точно.
Макар вяло поморщился. Хорошо еще, умудрился поспать, неохотно уйдя в свою зону из общей постели. Сил больше не было лежать рядом с воплощением всех его искушений. Вспомнил разочарованный взгляд темных глаз Нэрис и невольно поджатые губы. Настроение резко улучшилось.
– Повезло еще, вовремя гравитацию успели отключить, – еле слышно пробормотал Стэм, сидевший с ним рядом.
Аверин бросил выразительный взгляд на помощника, явно напоминая об осторожности. Экипажи экспедиций всегда расслаблялись от ощущения собственной безопасности и нередко выбалтывали безопасникам то, о чем следовало промолчать. «Совятник» же был исключением. Непростые пути, приводившие сюда всех членов сплоченного экипажа, закалили и научили молчать.
– Будут дополнительные указания? – вкрадчиво прошептала Петровна, совершенно верно истолковав все услышанное.
– Не пытайся кокетничать с офицерами службы безопасности, – Макар ухмыльнулся, представив себе эту сцену. – Строго служебный тон и нормативная лексика.
– Ну и ладно, – прозвучало внезапное. – Есть, так точно. В данный момент трое представителей службы безопасности пытаются переместиться в центральный отсек.
– Что? – вырвалось у Макара. – Пытаются? И что же мешает… попыткам?
Анальный шервовы железы, как Петровна умудрилась так быстро достичь невероятных высот чувства юмора и сарказма? Петрович на эту крутую гору карабкался и упорно и долго. Кажется, Мак недооценивал женщин. Вспомнил Нэрис и сам себе мрачно кивнул. Точно недооценивал.
– Забывчивость проверяющих? – нежно ответила ему эта бестия, что коварно им заменила бесхитростного Петровича. – И как назло, наши утяжелители им совершенно не подошли.
Макар попытался принять суровый вид, и даже губы поджал осуждающе. Почти получилось.
На входе в центральный раздался странный шум, грохот, явно от столкновения увесистого тела, облаченного в легкий скафандр с преступно-твердой стеной корабля и прозвучали весьма витиеватые ругательства (судя по тону) на неизвестном Аверину языке.
– Какое вопиющее неуважение к главным пунктам устава Инспекции… – холодно констатировал Гесс.
Эти самые пункты гласили о том, что любой офицер государственной службы Империи даже думать обязан на общем имперском. Даже во сне. А уж разговаривать…
В рубку тут же влетел молодой безопасник. Красный от злости, запыхавшийся и не на шутку ушибленный. Он открыл было рот, вознамерившись возразить, и судя по виду – весьма эмоционально, но скользнув взглядом по знакам отличия капитана и сидевшего рядом с ним Гесса, язык прикусил и притих.
– Капитану необходимо перевести все сказанное младшим офицером? – Петровна не подвела, произнеся эту фразу нейтрально. Как… нормальный ИскИн.
– Нет! – быстро и слаженно прозвучало.
За спиной незадачливого лейтенанта показались еще две взъерошенные головы. Одна из которых вдруг показалась Макару смутно-знакомой.
А когда эта самая голова поднырнула под руку несчастного проверяющего, и визгом полетела на капитана, он даже зажмурился от увиденного. Машка! Быть такого не может! Остановите «Сову», он согласен сойти. Нет, пожалуй, сначала весь экипаж экстренно эвакуирует.
Удар в грудь головой выбил воздух из легких и остатки последних сомнений. Так могла с ним поздороваться только одна девушка во вселенной: Мария Аверина. Добро пожаловать в ад, капитан. И туда ты попадешь за неверие в совершенно случайные совпадения.