И страх. Не нужно быть интуитом, чтобы его остро чувствовать.
Глупенькая…
Нэс искренне совершенно считала себя подготовленной к происходящему. Не малый ребенок. Образованная, совершеннолетняя. Даже имперская цензура не могла скрыть от любопытных подростков поток чувственной информации. Ничего нового. Мужчина и женщина ночью в постели, практически муж и жена.
Но.
В ее жизни уже было однажды столкновение с мужскими желаниями. Эти яркие воспоминания вызывали лишь страх и острое отвращение. Макар оказался категорически, совершенно другим. Красивым, сильным, притягивающим, терпеливым. В нем бурлил, вспыхивая яркими красками темперамента непростой, даже для него самого, характер. Но железное самообладание и сила воли делала капитана похожим на яркое пламя за толстым стеклом.
Завораживающе-красиво, тепло, безопасно. Она ему верила. Нэс расслабилась в нежных и чутких руках, плавясь под влажными поцелуями, впервые позволив себе получить настоящее чувственное удовольствие. Ей действительно захотелось и большего. Мало прочного соприкосновения кожи, мало рук. И губ ей тоже мало.
Хотелось.
Но не такого.
Боль. Дикая, ослепляющая. Оглушительная.
Ей словно в чрево с размаху вогнали толстое боевое копье – оружие древних воинов. Нэрис взвыла, пытаясь вырваться, отодвинуться, освободиться. Слезы брызнули, крик вырвался сам. Она плакала в голос, извивалась под Риком, шипела, словно испуганная дикая кошка.
А Макар…
Ее крепко обнял, обхватив руками, ногами, прижал крепко к мягкой плоскости их кровати и не отпускал. Лишь на ухо нашептывал что-то.
Что? Она и не слышала, все еще оглушенная болью.
Но мгновения сливались в минуты, плен мускулистого тела, стал вдруг казаться не клеткой, а крепким щитом. Страх отступал. С ним и боль. Нежные поцелуи, скользившие по щекам, словно бабочки, впитали горькие слезы.
– Солнышко золотое мое, кто же тебя так обидел? – услышала, наконец.
– Ты! – простонала сквозь слезы, снова пытаясь освободиться из крепких объятий мускулистого тела, закрывающего со всех сторон. – Мне так больно!
– Нет, – ее не отпуская, лишь убрал со лба короткие влажные прядки и пальцами приподнял подбородок, вглядываясь в глаза. – Ты страшно напугана, девочка. Прислушайся к себе. Тело не лжет. Разве я хочу сделать тебе больно?
Нет. Она знала правильный этот ответ. И мысленно потянувшись к нему, еще раз убедилась. Все его мысли и чувства – о ней. Тогда отчего же так больно?
– Доверься мне, – нежный поцелуй в висок, дыхание на щеке. – Кто бы он ни был, до тебя он больше не доберется. – Ты теперь замужем. За мной. И с этим никто не поспорит. – Прикосновение губ к самому краешку рта, словно просят они разрешения. Она, выдохнув нервно, сама потянулась за поцелуем, сама. – Закрой глаза и расслабься, маленькая трусишка. Больно больше не будет.
Как просто сказать. Рвано выдохнула и заставила себя подчиниться. Это же Рик. Он никогда не обидит.
Плавное движение мужских бедер назад и вместо закономерного облегчения Нэс ощутила неправильное и странное. Боль не отступила, но острое чувство потери затмило ее.
– Только не уходи, – громко всхлипнула.
– Люблю тебя, – текучее, сильное и гибкое движение безупречного тела воина и атлета прокатилось волной, накрывая ее. И в ту же секунду горячие губы захватили глубоким и чувственным поцелуем. Голова стремительно закружилась. Боль отодвинулась, словно бы наблюдая за происходящим. Она ощущалась, но как-то со стороны.
Наполнение, жаркое. Правильное, долгожданное. Сплетение мыслей и чувств. И потеря, словно в противовес, чтобы помнила, каково оно. Знала его остроту, когда слезы накатывали от одной только мысли, что он может встать и уйти.
Глубже, ярче, быстрее. И вот уже его насыщенно-алый заливает сознание, плещется где-то у самого края, лишая и воли, и мыслей, и чувств. Яркая вспышка, биение сердца в ушах, поцелуи и глухой мужской стон у нее на плече, такой громкий и неожиданно-откровенный.
Доверчивый. Ради него одного можно все повторить. И ей больше не страшно.
– Плохо… – ее привел в чувство встревоженный голос Макара. – Много крови. Сейчас тебе больно?
Больно? Да. Она себя ощущала действительно раненой. Все тело болело, и мысли метались, и сердце стучало, как ненормальное.
Он не дождался ответа, все поняв и так. И нахмурился. И потер спинку носа ладонью.
– Прости, Солнышко. – он вздохнул, резво вставая с кровати, бросил на нее взгляд и растерянно оглянулся. Словно что-то искал.
Неужели одежду? Зачем? Рик никогда не стеснялся своей наготы. Даже напротив.
Ничего не найдя, подхватил со столика нечто, напоминающее тонкое полотенце и им обвязался. Нэс не понравилось это. Как и немое метание капитана по номеру в поисках чего-то его одному только ведомого. Потянулась к нему осторожно… Тревоги, тревоги, тревоги. Приступ совести, злость на себя.
– Что случилось? – странный вопрос задала. Настолько, что Макар даже остановился.
– Понимаешь… – он пробормотал, не скрывая растерянности и снова ладонью потер спинку носа. – Откладывать больше было нельзя. Я и не собирался сегодня, но новости тут такие…
– Не собирался? – у Нэс в голове словно щелкнуло что-то. Голос предательски отказал.
Значит, не собирался.
– Да. Прости! – он нашел, наконец-то, аптечку в своем форменном поясе и задумчиво перебирал теперь все инъекторы. – Объективная необходимость.
– И только? – морщась от глухой боли, она все же встала. Хотелось уйти в лес, в горы, в серую пустыню Шедара. Туда, где никто не найдет, и слез ее никогда не увидит. Никто.
– Ну да, – Аверин, наконец, выбрал две капсулы и поднял задумчивый взгляд на нее. – Погоди… ты обиделась?
– Нет, я счастлива! – словно чужой женский голос вдруг сорвался на крик.
Сдернула простыню, краем глаза заметив кровавые пятна на ней, кровь на бедрах. Словно убили кого то. А потом расчленили жестоко. Голова снова предательски закружилась.
Едва не упав, она двинулась в сторону выхода. Куда? Да без разницы! Главное выйти отсюда. Подальше от объективной необходимости.
27. Милые бранятся… (18+ немножко совсем)
α Кассиопеи, обитаемая планетарная система Шедар, планета Шедар. Созвездие Кассиопеи
– Стоять! – рявкнул мне в спину пришедший в себя капитан. На скорость реакции он не жаловался никогда. – Психолог Аверина-Рейн, я тебя не отпускал!
– Извини, субъективная необходимость, – хотела громко сказать и уверенно, но лишь всхлипнула.
Спину выпрямила, (по возможности) и даже успела сделать гордый вид, но один только шаг, и была остановлена. Макар догнал меня по пути к близкому выходу. И поймал, одним гибким и длинным рывком. Запер в круг своих рук, в самую прочную клетку. Плен запахов и эмоций, заточение из его кожи, из шуршащей по волосам жесткой щетины, горячей груди, каменного живота, прижавшегося к моей голой спине. Рваный вздох прямо в макушку, грохот сердца.
– Я болван, – громко и уверенно прозвучало.
Столь очевидному факту и возражать смысла нет.
– Я окончательно зачерствевший солдафон и придурок.
Очень правильный вывод. Со всем я согласна.
– Солнышко, мне много лет, но я никогда еще… не сталкивался с подобным.
– С женами? – хмыкнула, попыталась освободиться. Для виду. Заранее зная, что бесполезно.
– С болью, – прозвучало сокрушительно-горько. – Понимаешь… Во всей цивилизованной части вселенной женщины избавляются от такой досадной помехи как девственность, уже лет сто как. В первое же косметическое изменение. Задолго до совершеннолетия.
И развернул меня осторожно, пристально вглядываясь в лицо.
Коснулся вспотевшего лба губами и снова вздохнул, явно подбирая слова. Я почувствовала себя странно. Ничего толком не поняла, удивилась и ощущала себя… виноватой? Замечтательно. Я мало того, что дикарка, так еще и стала неприятным сюрпризом для капитана. Потрясающе.
– Ты же знал, – я вспомнила нашу с ним первую ночь, еще в замке. Свечку и заговор с лекарем. – Даже видел!
Макар снова вздохнул, поджав губы, он всегда делал так, когда принимал важные стратегические решения.
– Знал. Теоретически, – вдруг подхватил меня на руки, и уверенным шагом двинулся куда-то вглубь номера. – Только понятия не имел, каково это. Ну откуда, помилуй?
Позади раздался тихий плеск воды. Повеяло влажным теплом и меня осторожно поставили на каменный бортик небольшого бассейна. Свет сюда попадал лишь через выпуклые круглые окна, отражаясь от поверхности темной воды.
– Кто так напугал тебя? – и судя по взгляду, отступать Макар не был настроен. Хотелось спину выпрямить и отвечать ему строго по форме.
– Зачем тебе? – я вцепилась в свою простыню, вдруг остро почувствовав запах крови. – Хочешь сделать меня виноватой? – Голова вновь закружилась.
– Я хочу знать о тебе все, – простыню осторожно отнял, разворачивая меня. – Чтобы больше не делать подобных ошибок… Постараться не делать.
Окинул меня взглядом и нахмурившись, провел по бедру теплой шершавой ладонью. Я резко вздрогнула. Рик снова губы поджал, словно бы говоря мне: «Вот видишь?»
– Обезболивающее, – легкий холод инъекции на бедре.
Следом еще одна.
– Кровоостанавливающее. Зная все наперед, я принял бы меры. Хотя бы такие.
– Солдафон и болван, – Я все еще очень злилась.
Ничего не ответил. Почему-то оставшись в одном полотенце, он резко вдруг прыгнул в бассейн, расплескав драгоценную воду на пол.
Там оказалось вполне глубоко. Его не было несколько долгих секунд, и когда я уже начала представлять себе, как буду вытаскивать труп капитана из номера, Рик вынырнул, мощным рывком раздвигая прозрачную водную толщу. Вода гладкой пленкой сползала с лица, шеи, с рельефных ступеней его мощных плеч. И пока я любовалась этим сказочным зрелищем, негодник взял и лукаво не мудрствуя выдернул меня в воду.
Теплая. И мокрая. Действительно глубоко.
Плаваю я отлично, спасибо Дилю с Райаном. Утопить меня можно лишь крепко ударив по голове. Или вот так, если вытолкнув из воды, сразу заткнуть рот и нос поцелуем, мокрым, горячим, неимоверным. В этом невероятном землянине я действительно и безвозвратно тону, иду на самое дно. На него не ведь не получалось даже как следует разозлиться.