— Разумеется. Но меня беспокоит время и намеченные мероприятия. Всё-таки выступления на утреннике и новогоднем балу ждут и дети, и родители. Нельзя их разочаровывать.
— Ничего страшного. Ваше выступление будет третьего, значит, вы должны приехать второго, чтобы отдохнуть перед важным выступлением. Ехать вам почти сутки, я узнавал. Это значит, что вы должны отправиться первого января. И это очень хорошо, значит, ребята отпразднуют Новый Год дома, как положено.
— Но билеты, Жумагалей Ахмедович, как же билеты!!! — простонала Ирина Сергеевна.
— Ирина Сергеевна, мы всё же работаем в системе Министерства Путей Сообщения. — укоризненно произнёс директор — Уж такие мелочи нам руководство обеспечит. И вообще, вы собираетесь ехать?
— Ну конечно же! Это такой шанс!
— А вы ребята?
Мы на сцене так пронзительно заорали, завизжали, заулюлюкали, что бедные наши руководители, смеясь, заткнули уши.
Дома известие о нашей поездке восприняли спокойно.
— Юра, последнее время я устала удивляться чудесам вокруг тебя. — сказала мама, а отчим только кивнул головой.
— Только смотри, лишенец[56], если с Ленуськой что-то не то случится, я тебе такое сделаю, что мне самой станет страшно.
— Ма, ну что со мной может произойти? Я всё время буду рядом с Юрой. Я буду такая послушная-препослушная! — затараторила Ленуська — И вообще, с нами постоянно будет Ирина Сергеевна, она солидная учительница!
— Солидные по домам сидят, жирок на пузе набирают, а эта ваша Ирина Сергеевна тащит вас за тыщу вёрст киселя хлебать.
— Да ладно, Таюшка, детям надо мир посмотреть. — вступился за нас отчим — Мы с тобой тоже бы скатались куда-нибудь, а? Хочешь, съездим в Боровое в начале лета, у меня как раз будет отпуск.
— У, ну вас, кишкомотатели! — в сердцах махнула рукой мама, что означало получение разрешения на поездку.
До Кургана мы доехали в переполненном сидячем вагоне, страдая от духоты и наслаждаясь неожиданной свободой. В Кургане пересели на скорый поезд до Новосибирска, и не просто так, а в, специально для нас, прицепленный плацкартный вагон. Ради нас даже отправление поезда задержали на десять минут, вот что значит поддержание чести мундира железнодорожника! Впрочем, отставание от графика поезд нагнал очень быстро, что избавило нас от угрызений совести. Поначалу в вагоне было холодновато, всё-таки вагон был из отстойника, но вскоре проводница навела порядок с отоплением. Постепенно пуховики и аляски, пиджаки и свитера послойно слезли с нас, и повисли на крючках.
А в купе ребята всё обсуждали наши выступления на новогодних представлениях, которые мы дали в школе, железнодорожном клубе и в кинотеатре «Чайка».
Пока ребята, размахивая руками, делились впечатлениями от реакции знакомых парней и девчонок, мы с Ириной Сергеевной обсуждали те несколько романсов, что я представил для её репертуара. Слова и музыка романсов принадлежали Бобрику, он когда-то посвятил их мне. Ирина Сергеевна была довольна новыми произведениями, только попеняла мне, что не принёс их пораньше.
— Помилуйте, Ирина Сергеевна, творчество есть процесс плохо управляемый и слабо прогнозируемый.
— Ох, врёшь ты всё, Юрий! У меня ощущение, то вот хотя бы этот, «Ты подаришь мне душу, девочка», шлифовался и оттачивался, по крайней мере, несколько месяцев. А то и лет.
— Точно! А откуда Вы узнали?
— Я профессиональный музыкант, Юрий. На моих глазах обрабатывалось такое количество мелодий, что тебе и не снилось.
— Ну, хорошо, признаюсь. Песни написаны действительно давно.
Ирина Сергеевна рассуждает совершенно верно. Стихотворение Бобрик написал в двадцать пять лет, а к моменту моей смерти ему было уже шестьдесят шесть. Тексту полвека, а музыке чуть меньше, ну может лет сорок пять. Да уж… Удивилась бы Ирина Сергеевна, услыхав такие цифры.
— Давайте попробуем «На тёмной стороне планет», добавив глюкофон?
— Попробуем.
Ирина Сергеевна берёт глюкофон, я аккомпанирую ей на гитаре.
На тёмной стороне планет
Ты знаешь это
Есть только отражённый свет
Отсвет отсвета
Обрывы, ямы, дол и лес
Острей и круче
Их освещает только блеск
Звезды падучей.
Там встречи все сопряжены
С известным риском
Там близкие отдалены,
А вечность — близко
Текут бессонные часы
Без зла и страсти
А звёзды навевают сны
О близком счастье.
На цыпочках, чтобы не помешать и не потревожить, приходит их своего купе проводница. Минутку постояла, и шепнув «Я не помешаю» села у противоположного окна, подперев кулаком щёку. Ирина Сергеевна удовлетворённо улыбается: она любит публику, а в последнее время она вкусила прелесть простой реакции неискушённого зрителя, что всей душой отзывается на работу артиста. Для этого, в конце лета она ходила к нам в гости на вечерние «спивания», на скамеечке у ворот. Жаль, что морозы прекратили наши импровизированные концерты, но придёт май, и посиделки возобновятся.
Подтянулись ребята с инструментами, в основном с глюкофонами, и стали потихоньку включаться в репетицию, а проводница с умилением смотрела на них.
— Ну, раз собрались вместе, попробуем исполнить «Дорогу»? — спросила Ирина Сергеевна.
Колени укрыты клетчатым пледом
А веки смежаются сном
И кажется просто горячечным бредом
То, что там, за окном
Когда тебе трудно и не отдохнуть,
Когда забот слишком много
Ты можешь всё бросить —
Отправиться в путь-дорогу!
На этой дороге ветра переменчивы
И постоянны ненастья
Идут по дороге мужчины и женщины
В поисках смутного счастья
Там разум откажет, там сердце соврёт
Там боль не может растрогать
Стоящих хватает и гонит вперёд
Дорога!
Там падают ангелы и сумрак клубится
В тени изломанных крыл
Там молча глядят в костры индуистов
Кресты христианских могил
Там ты, друг мой, резво рванулся вперёд
А мне осталось немного
Но всех упокоит и в пыль перетрёт
Дорога!
— Ирина Сергеевна! — заговорил Кайрат, когда учительница допела — Мне кажется, что Ваше исполнение песни слишком мягкое, лирическое. А тут просто просится жёсткий ритм, более суровое звучание.
— Рок-н-ролл?
— Да! — гордо вздёрнул подбородок Кайрат.
— Ну что же, пробуй. — улыбается Ирина Сергеевна — Должна сказать, ребята, что есть такая особенность, особенно в народной песне, или песне, ставшей народной: на одну и ту же мелодию, сочиняют разные варианты слов, и наоборот, на одни слова — разные варианты мелодий. Будет прекрасно, если ты, Кайрат, напишешь свой вариант. Юрий, ты не возражаешь?
— Я только «за»!
— Вот и прекрасно! Кстати, в истории музыки не редки примеры, когда песня появляется с одной мелодией, а популярной становится с другой. А иногда оба варианта одинаково популярны.
— Что ещё исполним?
— А можно «Сонет»? — по-ученически подняла руку Фая.
— Ты будешь солировать?
— Хорошо, пусть я.
Примяв ногой сырой январский снег
Вспорхнуть, лететь в полуденные страны
И там нырнуть в горячий океан
Хотелось мне. Хотя признаюсь Вам
Рискуя показаться очень странным
Что мне не нужно улетать вовек
Что я нашел и океан, и ветер
Восторг, жизнь, смерть, любовь… Богатства эти
Открылись в звёздной бездне Ваших глаз
Какие песни бы я пел для Вас
Нёс на руках, стихи для Вас слагал
Цветы дарил, служил бы неустанно
О, как я б Ваши руки целовал…
Но… я герой не Вашего романа.
— Очень душевное исполнение. — одобрила Ирина Сергеевна — Осталось подтянуть технику.
Проводница убежала, и вернулась с подносом, на котором стояли стаканы с чаем. В сетке-авоське, висящей на локте, оказались сахар, свежий батон, пачка масла, две пачки печенья и кулёк шоколадных конфет, килограмма на полтора.
— Угощайтесь ребятки! — затараторила проводница — Уж простите меня незадачливую, а когда мой вагон прицепили к этому поезду, я так ругалась! У меня должны быть выходные, а тут опять в рейс! Кто же знал, что мне достанется ехать с вами, такими замечательными артистами!
— Вам понравилось? — спросила Ирина Сергеевна.
— Очень понравилось, душа моя!
— Как вас зовут?
— Татьяна.
— А по отчеству?
— Борисовна. Ой, не надо меня по отчеству!
— Ребята, давайте, исполним для Татьяны Борисовны самую народную песню из нашего репертуара.
И мы грянули «Галину».
Проводница неожиданно прослезилась:
— Ах ты, господи ты боже ж мой! Так это ваша песня? Мне Сашка Протасов переписал на магнитофоне, а там уже и еле слышно! Ирина Сергеевна, душа моя, спасибо Вам за такую жизненную песню! Ну, как же Вам удалось написать такое, а?
— Вы ошибаетесь, Татьяна Борисовна, автор песни не я, а Юрий Бобров, вот он.
— То-то я и посмотрю, парень-то необыкновенный! Ох, Ирина Сергеевна, не утерплю, надо поделиться таким счастьем. Можно я своих подруг приглашу, проводниц, а?
Ирина Сергеевна растерялась, пришлось брать управление на себя.
— Ирина Сергеевна обычно не против, приглашайте на здоровье. Но очень вас прошу: возможно кому-то захочется на радостях спиртного… Так вы уж, Татьяна Борисовна, проследите, чтобы в нашем вагоне ни-ни! Я правильно сказал, Ирина Сергеевна?
— Правильно, Юрий. Спасибо за помощь.
Проводницу как ветром сдуло. Спустя полчаса в наш вагон поодиночке потянулись женщины и мужчины в железнодорожной форме. Последним, вслед за Татьяной Борисовной явился важный сухопарый железнодорожник, с нашивками на рукавах кителя.
— Это наш бригадир поезда, Борис Игнатьевич Коршунов. — представила его наша проводница.