Метсайнен подобрал обломок с её ладони и вытер от ила.
— Что здесь? — второй метсайнен оттеснил с дороги риккина и повертел осколок в пальцах, а потом поднял над головой. — Хаэй! Глядите сюда!
— Что это? — Кесса растерянно вертела головой. Забыв о ней, риккины перешли на родной язык. С валуна им взволнованно вторил скайот. Воин Ярраканса выпустил поводья раулии и всплеснул руками, но тут же опомнился и строго посмотрел на пленника. Тот пожал плечами.
— Только половина, — задумчиво заметил риккин в меховом плаще, обнюхивая обломок кости. — Но пахнет правильнее, чем первый, хоть тот и целый.
— Думаешь, этот настоящий? — Тсиват пристально посмотрел на него. Риккин, помедлив, ещё раз понюхал кость и кивнул.
— Йидин дома Орвенконту, — наринекс высоко поднял на головой осколок беличьего черепа. От кости осталась половина, но пара резцов сохранилась, не выпала из выбеленной челюсти. Койя, высунув голову из-за пазухи, громко мяукнула. Тсиват оглянулся на неё и низко склонил голову.
— Спасибо вам, Чёрные Речники, — сказал метсайнен, отбирая у товарища-риккина меховой плащ и закутывая в него промокшую Кессу. — Не напрасно я привёл вас сюда.
— Что нашла Койя? — Речница смотрела то на Тсивата, то на Альвига. Сайтон, как ей показалось, посветлел лицом и не выглядел уже обречённым, хоть и был чем-то очень недоволен.
— Орвенконту, — сказал он и поморщился, а потом добавил что-то на риккинском. Кесса озадаченно мигнула.
— У вирки, напавшей на тебя, было два йидина, — сказал Тсиват, пряча обломок черепа в кошель. — И один из них нашёл Речник Яцек, второй — твоя кошка. А настоящий из них — только один. И если прут не указал ни на кого из Карненконту, то на кого-то из Орвенконту он укажет точно.
— Поехали, — бросил риккин, забыв о своём плаще. — До вечера дел много, а времени мало.
— Так Альвиг совсем ни при чём?! — охнула Кесса, виновато глядя на пленника. — Это вообще не его вирка?! Но кто засунул его йидин…
— Такого у нас раньше не водилось, — покачал головой второй метсайнен, взбираясь на спину раулии. — Это надо совсем обезуметь от злобы. Сайтоны вечно говорят, что мы на них злимся, а что сами они творят друг с другом?!
Мечник Хармаканса поморщился и резко сказал что-то на риккинском. Метсайнен ответил. Тсиват прикрикнул на спорщиков и подсадил Кессу на спину раулии.
— Чудные дела творятся, — задумчиво прошептал он. — Не зря с самого начала нам мерещилось что-то странное. Теперь всё понятно. Поспешим же. Если я не ошибся, скоро Альвиг Хелойса вернётся к своему отряду…
…Койя, вывернувшись из плаща, яростно вылизывала бока. Её отмыли от ила, и теперь она чихала, нанюхавшись лиственного мыла. Кесса куталась в одеяло и осторожно, по глотку, пила из чашки горячую берку. Ей было легко и радостно.
— Дом Орвенконту с домом Карненконту не ладил никогда, — Яцек, спешно отпущенный с совета, сидел у кровати и время от времени поправлял на Речнице одеяло. — Много разного было между ними, и в Ледне, и вокруг неё, иной раз доходило до драк. Но до подложного йидина дошло только сейчас. Странный год…
— Это всё Кровавое Солнце, — прошептала Кесса. — Оно разжигает вражду… Но ведь Орвенконту не могли знать, что я попадусь в их ловушку. На кого она там стояла?
— Неважно, — покачал головой Яцек. — Хоть Агва в неё попался бы, хоть скайот, хоть его бык, — метсайнены пришли бы в Дом Ворона. А любые неприятности в нем Дому Белки только на руку. Хвала ещё богам, что метсайненов нельзя подкупить…
— И в Доме Белки порадовались бы, что Альвига убили ни за что?! — Кесса поёжилась. — Из-за чего они так на него взъелись?!
— Давние свары, давние склоки, — пожал плечами Речник. — Не наша забота, Чёрная Речница. Завтра утром на совете мне что-то скажут. Может, даже по-сингельски…
…Речница и Хагван вновь сидели на скамье и взволнованно переглядывались. В зале было шумно, и Койя едва успевала шевелить ушами. Кесса подозревала, что сегон понимает куда больше, чем она сама или даже Хагван. Яцек не садился — он стоял напротив княжеского престола, рядом, уперев руки в бока, встал предводитель Ящерников. Колодок на его руках уже не было, и медальон вернулся на грудь — и выглядел он очень удивлённым. Сецех тоже поднялся с престола и время от времени странно усмехался. Кесса ловила на себе изумлённые взгляды, и каждый раз ей хотелось спрятаться за Хагвана. «Нуску Лучистый! Чем я занималась вместо того, чтобы учить язык?! Вот сижу теперь, как пень…» — с досадой думала она, не понимая из взволнованных речей ни слова.
Сецех громко хлопнул ладонью по своему же плечу. Все голоса стихли. Альвиг протянул Яцеку обе руки, тот крепко сжал их и негромко рассмеялся, заметив что-то вполголоса. Ящерник криво усмехнулся и покосился на Речницу.
— Подойди к ним, — прошептал Хагван, ткнув её в бок. — Риккинский чародей что-то хочет сказать тебе.
— Ой… — Кесса уставилась в пол и неохотно встала со скамьи. Яцек жестами подзывал её, и она подошла, виновато глядя на Альвига. Он на мгновение положил кулак ей на плечо и сказал что-то, а потом усмехнулся. Яцек хмыкнул.
— Альвиг говорит по-сингельски, но хуже, чем хотел бы. Он сказал сейчас, что не верил слухам, доходящим с Реки… слухам о Чёрных Речниках и о том, что времена Короля-Речника вернулись. Но теперь он сам во всём убедился. И… он завтра же отправится со всем отрядом к Астанену, пока ты не принесла ему ещё одно… хм, приключение. Или, возможно, происшествие. Это слово я недопонял.
Речница вспыхнула и с трудом подняла взгляд на сайтона. Его зеленовато-серые глаза весело искрились. Он протянул Кессе маленький вороний череп, выкрашенный в чёрное и пропахший горелой костью.
— Альвиг думает, что эта подвеска украсит твой амулет, — бесстрастно перевёл Яцек. — Он спрашивает, как ты добыла остальные трофеи, подвешенные к нему. И ему хотелось бы услышать истории о них. Он уверен, что они не уступают старинным легендам.
…Во дворе хлопали крыльями и ревели, собираясь в дорогу, Серые Драконы, и Гервульф громко фыркал на них — и даже моховые завесы вкупе со ставнями не могли заглушить весь этот шум. Хагван, воровато оглянувшись, сгрёб с подноса последние медовые колобки и засунул в сумку.
— А-а, прокляни меня Река! Вот это были дни! — восторженно вздохнул он. — Знал, что летим с Чёрной Речницей, но не знал, что легенды летят за нами! Будет что рассказать родне… Кесса, а что будет теперь с Домом Белки? Ничего Яцек не говорил?
— Это не моя беда, — нахмурилась Речница. — Они чуть не убили Койю, хотели позорной смерти для Альвига. Пусть их судят люди и боги Ледны.
Тяжёлая дверная завеса отлетела в сторону, Яцек Сульга переступил порог.
— Вылетаем, — кивнул он спутникам. — Ящерники готовы, ждут только нас. После полудня Астанен ждёт нас в Замке.
— Вперёд в высокое небо, вперёд к новым деяниям! — Хагван спрыгнул с лавки и выхватил раковину-рог. Речник пожал плечами и посмотрел в потолок. Трубный звук заметался по коридорам, и Гервульф во дворе воодушевлённо взревел в ответ.
Глава 07. «Ларат»
От Замка до Храма Девяти Богов двор пестрел от деревянных кривийских доспехов, багровых и чёрных мантий, разукрашенной перьями драконьей сбруи. Крылатая армия отправлялась на восток, и рога трубили, возвещая о скором отлёте. Среди серых крыльев ярко сверкали белые — Гервульф улетал тоже, и Речник Яцек на краю двора хлопал по плечу рослую темноволосую Речницу с длинным луком за спиной. К седлу Гервульфа приторочены были колчаны, полные стрел. Кесса, прижавшись к стене у самых ворот, смотрела на летучую армию с Изумрудной Лестницы и сжимала в кулаке шнурок от Зеркала Призраков.
— Пусть все возвращаются… — еле слышно шептала она, утирая глаза. Жёлтая кошка, устроившаяся на её плече, тыкалась носом в ухо и тихо урчала.
Сигнальный рог взревел в последний раз, и ветер, поднятый серыми крыльями, заставил Кессу зажмуриться. Драконы клином разворачивались в небе, ожидая, пока каждый займёт своё место в строю. Немногие Речники, оставшиеся в Замке, жрецы Храма и служители, которым некуда было лететь, провожали отряд взглядами, полными тревоги и надежды. Серый клин долго ещё виден был на белом, ослепительно-ярком небе, но дневной свет выжигал глаза — и вскоре Кесса отвернулась.
— Хаэй! — Речник Яцек быстро шёл к пристани мимо крыльца и на миг остановился, заметив Речницу. — И ты здесь, Кесса?
— Я провожала Альвига и его воинов, — смущённо ответила она. — Ты не летишь с ними, Речник Яцек?
— Не пускают, — покачал головой тот. — У Астанена какие-то свои планы на меня. Хаэ-эй! Ир! Почему гонг до сих пор молчит?!
С запозданием бронзовые листы оглушительно задребезжали — так, что Кесса подпрыгнула на месте, а Койя сорвалась с её плеча и юркнула под куртку. В небе над пристанью, распустив, как щупальца, причальные канаты, тяжело разворачивалась огромная сигнаса. Земляные сиригны сновали по её мачтам, спуская светло-сиреневые паруса, флаги с изображением змеи, обвившей жёлудь, свисали с тёмных бортов. Речница охнула и кубарем скатилась с крыльца, остановившись только у дальних каменных колец-причалов. По Изумрудной Лестнице следом за ней, но не так быстро, спускались двое — Астанен и Келвесиенен, и жрец еле сдерживал улыбку, а правитель, оставивший в зале меховые плащи, изо всех сил старался выпрямить спину. Вид у него был радостный, но усталый.
Огромный корабль кое-как успокоили, огонь в печах погас, но ветер метался над Замком и звал сигнасу с собой — и она дрожала всеми бортами, и восемь толстых канатов едва её удерживали. По деревянным сходням на пристань спускались маги. Их мантии, зеленовато-серебристые, как сосновый мох, расшиты были костяными бусами и оторочены мехом, перья стрижей темнели в светлых волосах. Первый из пришельцев одет был в тяжёлый плащ из белоснежной шкуры.
— Тулинен! — Астанен шагнул навстречу, протянул ему руку. — Спасибо, что прилетел так быстро. Устали с дороги?
— Больше проголодались, — усмехнулся гость. — Дашь нам отдохнуть до рассвета? Свенельд высвистел нас из Лиу так спешно, что не успели толком собрать припасы. А без еды что за колдовство?!