— Та-а… — еле слышно вздохнул Нецис, протиснувшийся мимо Речника в хижину. Зелёный огонёк взвился над его ладонью, и навстречу мертвенному сиянию из тёмных углов потянулись поблескивающие руки. Скелет, рассечённый Речником, медленно подтащил нижнюю половину к верхней и кое-как поднялся на ноги. Второй выполз из угла на четвереньках, странно покачиваясь. Его изуродованный череп, поросший ракушками, едва ли принадлежал человеку, но мертвяку это ничуть не мешало, как и отсутствие половины рёбер. Третий, по пояс втиснувшийся в дупло дерева — Фрисс даже не заметил, что кора живой Кийчи заменяет хижине стену — задёргал ногами и внезапно кубарем выкатился из дыры. От него пахло палёным илом, а из дупла тянуло горящей смолой. Что-то шуршало там, и теперь Речник убедился — испуганный голос ему не почудился.
— Нецис, хватит глазеть! — бросил он, кидая второй меч в ножны и выставляя вперёд сжатый кулак. Кольцо из самородного серебра тускло блеснуло на пальце — от него-то было куда больше проку, чем от полузабытых заклятий…
Мертвяки, неуловимым движением поднявшись на ноги, молча бросились на Речника. Он и охнуть не успел, как его руку будто сжали тисками, а перед лицом раскрылась вонючая пасть с обломками зубов. Он наотмашь ударил мертвеца в грудь, ломая гнилые рёбра. Кости разлетелись, Фрисс отшатнулся — его рука висела теперь плетью, онемевшая от пальцев до плеча. Из дупла, разинув рот, глазел на него человек, перемазанный трухой и сажей.
Тихий шелест и холодное дуновение заставили Речника отвести взгляд от дупла. Пропитанные илом кости бессильно упали на пол, раскатились по обрывкам циновок. Створка ракушки, приросшей к черепу мертвяка, на мгновение приоткрылась и захлопнулась вновь. Зелёное свечение в глазницах померкло.
— Та-а… Это более чем интересно, — прошептал Нецис, опускаясь на корточки рядом с поверженной нежитью и подбирая вымазанный грязью череп. — Удивительное творение…
— Хаэй! — Фрисс, вернув оружие в ножны, показал обитателю дупла пустые ладони. — Выходи, опасность миновала. Ты не ранен?..
Лодка летела стрелой по вязким волнам. Фрисс, отложив бесполезный шест, хмуро глядел на очертания деревьев, окутанных болотным туманом. Он держался поодаль от кормы — там, у ног Нециса, перебирал костяными лапками тёмно-зелёный токатль — голем-паук, собранный из останков уничтоженной нежити. Две дыры на его теле — глазницы чьего-то черепа — сияли холодной зеленью.
— Думаешь, это мраморные черепа пошли в ход? — угрюмо спросил Речник, стараясь не смотреть на нежить. — Они подняли со дна мертвецов? Но кому понадобилось натравливать их на поселенцев?! Это мирные жители болот, они-то кому помешали?!
— Та-а… Подозреваю, что мы всё узнаем, так или иначе, — Нецис с тихим хрустом выгнул сцепленные вместе пальцы и потёр ладонью о ладонь. — Артефакты, способные преодолеть водяную защиту и поднять кости со дна озера, — это вещи огромной силы, а их создатель — великий мастер. Хотел бы я узнать, как Утумэсу это удалось…
— А я — зачем это ему понадобилось, — буркнул Фрисс. — А когда я найду того, кто стащил черепа и наполнил болото мертвяками, никакие артефакты ему не помогут. Что себе думает правитель Хацаты?! Он что, не должен защищать своих подданных?!
— Думаю, в столице сейчас хватает своих бед, — покачал головой маг. — И, скорее всего, нам лучше не привлекать внимание. Мы непохожи на мирных беженцев с берега Эйлуацты. Когда увидим ограду Хацаты, скроемся под мороком… и поплывём за нашим проводником.
Нецис с нежностью погладил костяного паука по спинке. Речник поспешно отвернулся — его мутило. Он видел мертвецов и нежить, но эти кости, вымоченные на дне болота и изъеденные водяными червями, были омерзительнее их всех.
— Ал-лииши, — прошептал он, тронув ладонью волну, и колдовское течение с новой силой подхватило лодку. — Нецис, если в Хацате сейчас орда мертвяков — ты упокоишь их? Не оставишь бродить там?..
Фриссу не по себе было, когда лодка протискивалась в проём в ограде, отодвинув наспех сооружённую створку ворот. Стража с тяжёлыми палицами, утыканными зубами цеготов, встревоженно переговаривалась над головой Речника, но смотрела сквозь него, будто Фрисс был прозрачным. Нецис, не обращая внимания на воинов, вглядывался в клубящийся под килем ил. Там, в глубине, изредка вспыхивали зелёные огоньки. Маленький токатль полз по дну, и невидимая колдовская нить тянулась за ним, а Некромант наматывал её на ладонь.
Лодка огибала мостки и торчащие из воды сваи. Большой город расползся по воде, как масляное пятно, и его зданиям не хватило места на корнях живых деревьев и пнях мёртвых. Улицы-каналы тянулись вдоль улиц-настилов, навесные и плавучие мостки соединяли «площади», застроенные округлыми хижинами. Издалека Фрисс чуял запах печёных лепёшек из мякоти Мфенеси, жареной рыбы и похлёбки из водорослей и матлы, слышал крики торговцев и возмущённые вопли покупателей — торг на куванских рынках не мог обойтись без свар и даже потасовок… Речник на мгновение прикрыл глаза и увидел перед собой «Куванский Причал», плоты у каменных колец, чаши, наполненные кислухой…
Смрад горелых костей ударил ему в нос, вырывая его из туманных видений.
Тут недавно были улицы, проложенные по рядам прочных свай и пней, оставшихся от Кийчи, а может, Самуны, — Фрисс не научился ещё различать их по корням. Сейчас тут громоздились обломки досок и брёвен, груды циновок, содранных со стен хижин, и рваных листьев Самуны. За ними, на огромном плоту посреди озера, не прикрытого настилами, дымилось что-то огромное, золотистое, вяло шевелящееся, и воины в тростниковых панцирях, прикрыв лица тряпками, высыпали туда из корзин поломанные кости. Фрисс видел, что обломки слегка подёргиваются — разбитая на куски нежить пыталась воссоединиться. Огромные огненные черви свивались в кольца на плоту, слишком мокром, чтобы вспыхнуть, и кости медленно тлели в их огне, теряя последние искры Квайи. Жители, спешащие мимо по своим делам, останавливались и смотрели на горящих мертвяков — и Фрисс видел, как радостные огоньки вспыхивают в их глазах.
— Хвала Кеосу, извели болотную мерзость, — прошептал прохожий, глядящий на огонь с настила прямо над лодкой.
— На ночь факелы гасить не стану, — покачал головой другой. — Пусть горят. Кто знает, вдруг в воде ещё остались.
— Твои все целы? — повернулся к нему первый. — Никого не порвали? Мы-то едва успели на ветки залезть. Смотри, до сих пор рука в пятнах…
Он показал второму запястье, усеянное почерневшими синяками, — чья-то сильная рука сдавила его недавно, чудом не переломав кости. Второй сочувственно хмыкнул.
— Мы страху натерпелись, когда мертвяк ухватился за плот, — поёжился он. — Я его дубиной, а он и не поморщился. Пока руку ему не раздробил, так и лез из воды. Потом, хорошо, отвалился. Хоть бы стража никого не упустила! Не хватало ещё одну ночь просидеть вдесятером на одном плоту…
Нецис тронул Речника за руку и указал на воду. Токатль успел уползти далеко вперёд. Фрисс кивнул и оттолкнулся от настила. Взгляд его всё время возвращался к живым огнистым червям, уложенным на плоту, и останкам нежити, ссыпанным в корзины. По улицам к костру спешили воины и тащили трепыхающиеся кости и мерцающие черепа, на ходу разбивая на части ту нежить, которой удалось собраться в цельный скелет. Мертвяки не спешили упокоиться…
— Ну и артефакты у Силлигов… — поморщился Речник. — Даже в иле мёртвому спокойно не полежать!
— Удивительное творение, Фрисс, — мечтательно улыбнулся Некромант. — Даже не верится, что кому-то удалось такое создать. Вот бы изучить их…
«Где сейчас эти богами проклятые камни?» — Фрисс мрачно смотрел на тёмную воду. «Скорее бы найти их и вернуть Силлигам — и пусть всё, что из болот повыползало, ползёт обратно!»
Вспышки под водой стали ярче. Токатль остановился, потом заметался из стороны в сторону — и устремился к широко расставленным корням огромного пня, да так быстро, что Нецис едва удержал его на светящейся нити. Нежить скрылась в мутном иле, клубящемся под корнями, и замерла там.
— Куалли, — кивнул Некромант, посмотрев на свою ладонь, обмотанную мерцающим волоском. Лодка мягко ткнулась носом в путаницу воздушных корней, Фрисс наугад сунул шест в ил и зацепился за что-то твёрдое. Вода отчётливо пахла гнильём.
— Тайник? — он вопросительно посмотрел на Некроманта. Нецис задумчиво разглядывал муть под старым пнём.
— Здесь была недавно сильная вспышка Квайи, — прошептал он, тронув ладонью мокрую кору. — Взгляни на это дерево…
Эта старая Самуна походила скорее на очень толстую связку тростниковых стеблей, кое-где перетянутую верёвками. Ствол её рухнул давно, остался огромный пень с парой торчащих веток толщиной с молодое деревце. На них, как на столбах, держалась обшитая широкими листьями хижина. Она занимала весь пень, частью висела над водой, как большущее гнездо, подпёртое на всякий случай сваей. «Крыльцо» — плот, крепко привязанный к свае — почти касалось дверной завесы, а на нём валялась сорванная впопыхах табличка из резной коры. «Здесь похоронные камни» — значилось на ней. Фрисс еле слышно хмыкнул и присмотрелся к строению — и сразу понял, откуда пахнет гнилью.
Дерево было недавно живым — почерневшие листья, свернувшиеся в трубки, ещё висели на ветвях — но что-то убило его и превратило в разлагающийся остов. Хижина покосилась, подгнившие жерди потрескались, в перекошенных стенах виднелись прорехи, даже табличка покрылась чёрными пятнами.
— Фрисс… — Некромант тронул Речника за руку. — Токатль нашёл что-то на дне. Ты можешь спуститься к нему?
— Вот в это вот?! — Речник мигнул от изумления и ткнул пальцем в клубы чёрного ила. Токатль нетерпеливо копошился на дне, и муть облаками вздымалась вокруг лодки.
— От меня под водой толку мало, — вздохнул маг. — Даже такая вода меня отвергнет.
— Ох, Нецис… — Фрисс покачал головой и начал расстёгивать ремешки на броне.
Тёплая вода со стороны казалась вязкой, как подтаявший олданский студень — Речник даже удивился, когда камнем пошёл на дно. Ил вихрился вокруг, прилипая к телу и путаясь в волосах. Фрисс зажмурился.