Старуха, которая сшила шторы, принялась настойчиво требовать, чтобы Тедди покрасил вонючий сортир позади ее дома. Агнес, пришедшая вместе с ним, поддержала ее. Он может приступить в любое время, настаивала бабка, он не знает, куда девать время, у него нет постоянной работы. Если бы его финансовый источник не истощился, он смог бы заплатить ей за шторы наличными и избавиться от ненавистной работы. Сейчас Тедди очень сожалел об ужине в дорогом ресторане. Это не доставило никакого удовольствия. А деньги улетучились.
– Он начнет завтра, – сказала Агнес, самовольно взяв на себя роль его агента.
– Я начну в пятницу, – сказал Тедди.
До пятницы еще много чего может случиться. Банковский счет может пополниться, вполне возможно, что это происходит автоматически, скажем, каждую третью неделю месяца, и тогда в его распоряжении опять будут порции по двести фунтов. Тедди поехал домой – а как еще он мог назвать это место? – вместе с Агнес на пассажирском сиденье. Теперь, когда у него были права, она не имела к нему претензий как к водителю.
Неожиданно бабка спросила:
– Это Кейт отдал тебе машину?
Тедди не ответил. Он слушал новый звук, появившийся в двигателе, стук. В сознании всплыли смутные воспоминания о том, как Кейт полностью разбирал его, а потом собирал. Надо ли регулярно производить сервисное обслуживание машины, и если надо, то как часто? Одно известно наверняка: никто не заглядывал под капот девять месяцев.
– Он мне ее не отдал, – медленно произнес Тедди, а потом: – Он хочет ее забрать.
– Естественно, хочет. – Агнес всегда испытывала удовольствие и ликование по поводу того, что другие люди чего-то лишались или о чем-то сожалели. – Он тебе устроит, если ты плохо ухаживал за машиной. И потребует компенсацию.
Было глупо и, учитывая судьбу Кейта, опасно отвечать на это. Тедди со шторами прошел в дом. На коврике под дверью лежало письмо, адресованное ему. Он разорвал конверт, на котором стоял штемпель за вчерашнее число. Письмо было от Хэбгуда, в нем говорилось, что его жена не в восторге от эскизов и крайне недовольна сметой, поэтому при сложившихся обстоятельствах они не будут размещать заказ. В груди Тедди крохотной искоркой вспыхнула паника. Кажется, его переход от богатства к нищете – это вопрос дней.
Он прошел в комнату, которую всегда, да и сейчас, считал своей, и снял зеркало со стены. Когда Франсин вернется в шесть, то обрадуется при виде него и забудет о тех глупых обвинениях, что она высказала ему. Тедди взял покрывало со своей кровати, завернул в него зеркало и отнес его в машину. Все еще сидевшая на пассажирском сиденье Агнес беседовала через открытое окно с Мегси.
– Привет, чужак, – сказала Мегси. – Тебе бы, знаешь ли, следовало предупреждать нас, когда уезжаешь, чтобы мы присматривали за домом.
– Я переехал, – ляпнул Тедди. – Я сейчас живу в Сент-Джонс-Вуде.
Его бабушка заявила, что впервые слышит об этом и что теперь придется платить, чтобы пообщаться с такой важной персоной.
– Мы очень скучаем по этой милой старой машинке, – сказала Мегси. – Вот только вчера Найдж говорил мне, что дом выглядит иначе без милого старого «Элвиса».
– «Эдсела», – сказал Тедди, а потом добавил, потому что это было именно так, потому что это было его намерение, решение, пришедшее к нему неожиданно: – Я планирую отогнать ее в Лифук, к Кейту. Ближе к концу недели.
Агнес быстро сориентировалась:
– Только не в пятницу. В пятницу ты красишь туалет у Глэдис.
– Вот Кейт обрадуется! – воскликнула Мегси. – Готова поспорить, что он почувствует такое же счастье, как когда забираешь из карантина своего любимого питомца. И ты, Тедди, хорошо за ней ухаживал, на ней ни пятнышка.
Он отвез бабушку домой. Почему ближе к концу недели, подумал он. Почему не сейчас? У него больше нет дел. Он доедет до Лифука и просто бросит там «Эдсел», оставит на какой-нибудь улице. Через какое-то время машину увезут на эвакуаторе, но если выйдут на него, Тедди скажет, что та принадлежит дядьке и что его дядька живет где-то в тех краях. Любой, к кому они обратятся, подтвердит, что Кейт живет в Лифуке. Он избавится и от машины, расходов и от неприятностей, связанных с ней.
После того как бабушка ушла в дом, Тедди еще некоторое время сидел в машине, глядя на ее дом. Дом принадлежит ей, в этом нет сомнений, Агнес его не арендует, он не предоставлен ей в пожизненное владение, он принадлежит только ей, и она может распоряжаться им как пожелает. Или никак не распоряжаться, просто умереть и оставить в наследство. Дом, который станет его по праву, который можно будет продать. Это совсем не то, что коттедж «Оркадия», который попал к Тедди неясными путями, в котором можно жить, но все равно не принадлежит ему.
Он вернулся в коттедж «Оркадия». Там было пусто. Франсин ушла. Тедди ожидал этого, она сказала, что уйдет, и пообещала вернуться к шести. Тут он вспомнил, как говорил, что сделает для нее ключ. Для этого не надо было заводить «Эдсел», ради такой мелочи не стоило гонять машину. Тедди перешел на другую сторону Гамильтон-террас, вышел на Мейда-вейл и направился к Эджвар-роуд, где располагались мастерские металлоремонта. Франсин не стала бы соглашаться на то, чтоб он сделал для нее ключ, если бы не собиралась остаться.
Мастер осмотрел ключ и сказал, что не сможет скопировать его. Это обычная проблема с такими ключами. Нужно обращаться к производителю замка. Тедди попытал счастья еще в двух мастерских, но и там ему сказали то же самое. Он не расстроился, это не имело особого значения, ведь у них с Франсин было по ключу. Главное – что она захотела иметь ключ, потому что собирается вернуться.
По соседству с мастерской находился магазин, в котором торговали «почти новой» одеждой. Тедди вспомнил магазин Ноэль и тот день, когда зашел туда в поисках Франсин. Но тот был значительно выше уровнем, чем этот. Глупо рассчитывать, что на Эджвар-роуд будет продаваться дизайнерская, пусть и бэушная, одежда, зато в других, более престижных районах Лондона таких мест достаточно. К тому же такую одежду сначала надо купить, прежде чем сдавать на продажу.
На обратном пути поднялся ветер и принес с собой ливень. Когда дождь немного утих, Тедди достал зеркало из багажника «Эдсела» и, пройдя через двор, занес его в дом. Почему бы не повесить его туда, где раньше висел натюрморт Элфетона? Крюк на месте, мощный крюк, ввинченный в стену, а не вбитый. Тедди повесил зеркало, подровнял его – он ненавидел криво висящие зеркала и картины – и отступил на шаг. Выглядело оно хорошо. Тедди опасался, что оно окажется слишком современным для этой комнаты, будет слишком сильно контрастировать с остальной мебелью, однако оно отлично вписалось в интерьер. В нем отразились картина, висевшая напротив, и растение, свисавшее из настенной вазы.
Он поднялся наверх, в спальню. Неудивительно, что Франсин не нашла ничего приемлемого для себя в этом шкафу. До чего же жутко одевалась Гарриет! Однако с первого взгляда видно, что одежда очень дорогая. На ярко-розовом с черным костюме виднелась этикетка Лакруа. Шуба из чего-то желтого в пятнах на ощупь казалась настоящей, вечернее платье с корсажем, похожим на корсет, было отделано синими, красными и желтыми камешками.
Нельзя, чтобы Милдред или кто-то из соседей увидел, как он выходит из дома с охапкой одежды Гарриет. Он поискал чемоданы и нашел один в бельевом шкафу на лестничной площадке. Если Тедди выйдет с чемоданом, то все решат, что он просто гостил в коттедже «Оркадия» и теперь едет домой.
Ветер усилился; резкими порывами он срывал листья с деревьев и поднимал их высоко вверх. Из-за дождя стемнело раньше времени. Машины ехали с включенным светом, поэтому Тедди тоже включил фары на «Эдселе». Повернув на юго-запад, он вместе с «Эдселом» влился в поток машин, которые мучительно медленно продирались сквозь мокрую зимнюю взвесь. На капот то и дело падали листья, яркие, как тропические птицы, красный пластиковый пакет спланировал на лобовое стекло, чтобы тут же быть отброшенным «дворниками».
– И Тедди спас тебя? – сказала Холли. – Как романтично! Правда, романтично, Крис?
– Я бы тоже так поступил, хотя маловероятно, что твоя мама тебя бы заперла.
– Такая возможность тебе никогда не представится. А вот Тедди представилась.
Франсин находилась в квартире Холли в Килбурне, куда приехала десять минут назад. Беспорядок, запах китайских свечей, ароматических масел и сигарет, стоящие повсюду пустые, но грязные чашки и тарелки – все это действовало на нее в высшей степени умиротворяюще. Она сидела на полу, на горе подушек, шалей и покрывал, думала, как здорово сидеть на полу, и недоумевала, почему упустила из виду такой приятный и уютный способ расслабления.
Словно прочитав ее мысли, Холли сказала:
– Ты так много упустила, правда? Я очень надеюсь, что ты с этим покончила.
Это было не так-то просто. Но с подачи Холли все всегда выглядело элементарным. Франсин не рассказала о том, что произошло предыдущей ночью, и рассказывать не собиралась. В конце концов, изнасилования не было. До Тедди не дошло, и, следовательно, о случившемся можно забыть, переступить через это. Франсин подумывала о том, чтобы рассказать Холли, Кристоферу и Джеймсу, который только что пришел и принес с собой бутылку шампанского, о коттедже «Оркадия», о работе, которую делал там Тедди, и о том, что его пустили туда жить, но потом отказалась от этой идеи. Возможно, ею руководили нелепые подозрения и буржуазные предрассудки, но вся эта история с коттеджем вызывала у нее тревогу. Она считала, что им, или, во всяком случае, ей, не следует там находиться.
Джеймс разлил шампанское. Он, кажется, отлично наловчился открывать подобные бутылки, потому что не пролил ни капли.
– Выпьем за твое освобождение, – сказал он.
Все выпили за нее и за Тедди, которого, как сказала Холли, надо нарядить в доспехи и усадить на белого коня. А где он, кстати? Почему не пришел с ней? Франсин ответила, что он на работе.