- Попробуем, может быть удастся помочь, - задумчиво промолвил он.
Цепь, о которой он вспомнил всего минуту назад, сильно оттягивала карман, уверенно заявляя о своем существовании. Она была действительно очень тяжела.
Ван отоварил в кассе свои чеки за товар, сданный ранее. Пересчитывая деньги, он столкнулся с пожилым человеком. Ван хорошо его знал, тот тоже часто сдавал печатки и цепочки, но в гораздо меньших количествах.
- Сегодня у Вас рекорд! - дружелюбно улыбнулся старик.
- Да, был хороший день, - согласился Ван.
- А я все больше работаю по ночам, - признался пожилой человек, - если не секрет, а Вы где работаете?
- Теперь уже не секрет, - признался Ван, - на рынке.
- Постоянное место! Очень, очень разумно. А у меня годы уже не те, все больше экспромтом, по ларькам . . .
- Надо как-то жить, - понимающе согласился Ван, - но этот бизнес заканчивается.
- Я и сам чувствую, а как Вы думаете, какие перспективы сейчас у органического синтеза? - Пожилой человек вопросительно посмотрел в глаза Вану, сощурив в морщинках умное лицо.
Ван несколько секунд осмысливал вопрос, затем вздрогнул и крайне сухим тоном отрезал:
- Не советую Вам заниматься наркотиками.
- Как Вы могли такое подумать, молодой человек! Разве можно даже думать о таком! Дело в том, что я действительно хорошо разбираюсь в химии…
- Извините, - перебил Ван, - я уезжаю. Мне пора. До свидания.
- Приятно было познакомиться! - пожилой человек тоже пошел к выходу, слегка опираясь на палочку. В дверях он поднял воротник повыше и решительно вышел на улицу. На улице начинался мороз. Небо было безоблачным, короткий зимний вечер переходил в ночь. Уже почти стемнело, хотя на часах было всего пять часов вечера.
Ван сел в метро, поехал наугад, пересел на кольцевую линию. На станции Комсомольская сотни людей выходили к трем большим железнодорожным вокзалам. Шен пропустил Комсомольскую, вышел на Курской. С Курского вокзала уходили поезда южного направления. Шен спокойно подошел к кассам, но очередь не занимал. Он искал подходящих попутчиков, и они не заставили себя ждать.
К кассам подошли два молодых парня и девушка, одетые по-походному, с большими спортивными рюкзаками. Шен быстро пристроился за ними. Когда пришла его очередь, он повторил услышанные слова.
- Плацкарт, Симферополь, на ближайший.
Когда кассир стала уточнять номер вагона и места, Шен попросил:
- Если можно, вместе с теми ребятами.
Глава 18
Продолжение злоключений Блинова. Ван Шен пересекает украинскую границу. Моральные мучения Ли.
Блинов бежал по ночным московским улицам. Тяжелая труба мешала ему, сообщая телу непривычную инерцию. Николай с трудом вписывался в повороты, скользил на скользком снегу. Редкие прохожие в ужасе шарахались от него, все-таки у Николая была косая сажень в плечах. Бандиты с ума сходили от смеха. Они освещали Николая фарами, сигналили, врубали музыку на всю мощь своих динамиков. Николай поклялся, что если останется в живых, никогда не будет иметь дела с такими людьми. Он горько жалел о том что бросил институт, связался с Шефом, занимался вымогательством. Ему вспомнились пророческие слова китайского мастера, про позор и бесславную кончину, если он не сумеет вернуться назад, начать все сначала.
Вспомнив это, он развернулся и побежал назад. Пока джип разворачивался, Николай сумел пробежать несколько десятков метров и свернуть в тихий маленький двор. Он сел в детскую песочницу, пошевелил затекшими руками, отдышался, оценивая свое положение.
Положение было более, чем плохим. Положение было просто хреновым. Пальцы замерзли и сильно болели, все тело было сплошной раной. Блинов больше всего боялся внутреннего кровотечения, что это такое, он знал по Афгану. Он попытался разобраться в своих ощущениях - тело было как деревянное, болело везде. Но организм, похоже, еще мог бороться. Он подышал поглубже - воздух проходил, голова почти не кружилась.
Один глаз заплыл, ухо было залито кровью. Он прислушался, пытаясь разобраться, какой шум идет с улицы, а какой - изнутри ушибленной головы. Мотор джипа ревел где-то неподалеку - бандиты искали удобную дорогу. Николай еще раз глубоко вздохнул, и почувствовал, что какая-то тяжесть перестала сдавливать горло, шея распрямилась, стальная труба стала меньше давить на плечи. Он вздохнул и поразился - дышать стало гораздо легче, как будто с груди сняли тяжелый груз.
Недалеко прозвучал гудок, по рельсам прогрохотал поезд.
Николай приободрился. По рельсам джип не пройдет. Блинов поспешил в сторону железной дороги. Через несколько минут он скатился прямо на пути. Идти по рельсам было не очень легко, Блинов спотыкался, скользил, но продвигался все дальше и дальше, прочь от опасного места. Вдалеке показалась станция Бескудники. Николай замедлил шаг. Так он попадет прямым ходом в милицию. Надо замаскироваться, но как? Ответ пришел неожиданно. Николай увидел на обочине старенький сарайчик. Фасад сарайчика украшал плакат “Москва - город-герой”.
Блинов неуклюже отодрал высоко приколоченный плакат. Для этого ему потребовалось бросить себе под ноги несколько деревянных шпал, лежавших аккуратной кучкой поблизости. Держа в руках огромный плакат, Блинов быстро пошел в сторону платформы. Издалека он выглядел уже гораздо менее нелепо. Когда ему навстречу начали попадаться прохожие, Николай уверенно прокладывал себе дорогу:
- Па-астаранись!
Самое интересное, что занятые собой люди не очень-то и оглядывались на верзилу с большим плакатом в руках. Блинов сел в первую электричку, идущую в сторону области.
Электричка шла в сторону Дмитрова. Блинов хотел отъехать как можно дальше от Москвы, но что-то подсказывало ему, что выходить нужно пораньше. Выпитое пиво давало о себе знать.
… Николай стоял в холодном тамбуре и кончиками пальцев пытался открутить непослушный болт. Как назло, в вагоне ехали всего три поздних пассажира. Беспробудным сном спал старый алкоголик, бомж кимарил в теплом углу, и хулиганистый подросток возвращался с какой-то московской тусовки. Блинов долго бился в пустом промерзшем тамбуре и наконец не выдержал.
- Эй, малый, - пойди сюда! - крикнул он подростку.
- Что, дяденька? - опасливо откликнулся тот.
- Хочешь куртку кожаную? - Блинов был готов на все.
- Ну, - подросток подошел поближе.
- У меня и денег много, и доллары есть! - торопливо врал Блинов.
Подросток подошел еще ближе, и в этот момент железная рука схватила его за горло.
- Отвинчивай гайки, не отвинтишь, - задушу! - зловеще зарычал Блинов, прижимая испуганного парня в угол.
- Понял, базара нет, - пацан спокойно отвинтил одну гайку, затем вторую, помог Блинову вытащить трубу.
- Ты куртку обещал, - спокойно напомнил он.
- Снимай, я руки не могу поднять, - бросил Николай.
- Куда едешь? - заинтересовался паренек.
- Не твое дело, кому про меня заикнешься, считай без куртки остался, - на всякий случай подстраховался Блинов.
- Через остановку выходи, в деревне кузнец живет, поможет браслеты снять. А ты мужик ничего, не вредный, я таких уважаю! - парнишка быстро скрылся в соседнем вагоне. Лязгнули двери, и Блинов остался один.
Он решил последовать совету парнишки, и вылез через одну остановку. Выйдя из вагона, он первым делом расстегнул ширинку и направился к краю платформы. Могучая струя вспенила слежавшийся снег. И тут Блинов снова почувствовал холод.
В это время Ван Шен ехал в плацкартном вагоне вместе с компанией Саламандры. Кроме них, в огромном вагоне было всего три пассажира.
Ван сумел подружиться с Сергеем и Гномом, за интересной беседой незаметно летели километры. Друзья купили пива и соленую рыбку, дело пошло на лад. Орел порадовал вареной картошечкой, обваленной в зеленом укропчике, Гном купил пакетик соленых огурчиков, Ван пирожки с картошкой. Русская еда пришлась Вану по сердцу. В Белгороде взяли еще пива, веселье шло по нарастающей. Пели русские песни, Ван подпевал. Затем китайца упросили спеть по-китайски. Ван задумался:
- Я спою вам старинную песню о любви, - сообщил он, и запел народную песню о том, что скорее горы рассыплются, высохнут реки, и среди ночи ярко засветит солнце, прежде чем из сердца исчезнет любовь.
Он пел громко, красиво выводя невероятную для русского уха мелодию. Друзья зачарованно молчали. Кайф поломал вошедший в вагон представитель украинской таможни.
- Попрошу документы!
В паспорте китайца не оказалось украинской визы.
- Выходи с вещами из вагона! - обрадовался таможенник.
- Странно, на русской границе нас даже не проверяли, - попытался качать права Гном.
- Граница утверждена две недели тому назад! - провозгласил таможенник, - ну пошли, что стоишь, - бросил он Вану.
Сергей попытался убедить сурового представителя закона, что это дело требует особого подхода, так как данный китаец - студент, приехавший поступать в институт в России, но переутомился, изучая русский язык, а теперь срочно нуждается в лечении.
- Помочь могут только специалисты из Крымского института Магарач! - авторитетно добавил он.
- Мне до того дела нет! - не уступал таможенник.
Все понимали, что таможенник сопротивляется только для того, чтобы повысить цену, и тянули время до отхода поезда. Наконец Саламандра обратилась к украинскому дядьке:
- А разве вы не можете поставить визу?
- Я визами не торгую! - громко заявил таможенник, и добавил вполголоса, - пятьдесят, и никакого торга.
Саламандра сунула ему в руку шуршащую бумажку.
- Я так и думала.
- До свидания. Здоровеньки булы! - и таможенник испарился за дверью вагона.
Когда украинская граница осталась позади, друзья вздохнули гораздо свободней. За окнами поезда под ослепительными лучами солнца искрился снег.