– Предводителю нужна ты, – напомнил полуэльф. – Упустив такую рыбу, он точно не обрадуется, да и меня по голове не погладит.
– Боюсь, то же самое будет и с Варгом, – Эри вздохнула. – Не хочу, чтобы кто-то опять погиб из-за меня.
– А я тебе вот что скажу, – Тираэль взял ее за локоть и слегка притянул к себе. – Думаешь, случайно нас поселили именно у Эндимионы? Это игра на чувствах. Чтобы ты прониклась и подумала, какая она замечательная женщина и как обидно за ее мужа. На самом же деле ты ничего этим людям не должна.
Эри подняла на него глаза.
– Тогда откуда чувство, что должна?
– Рованцы проявляют заботу, кормят и поят, пытаются обучить магии, усилия прикладывают. А ты вроде как только получаешь и принимаешь, но ведь рано или поздно придется отдавать. Похоже?
– Похоже, – кивнула Эри.
Тираэль выпустил ее локоть.
– Мне это напоминает аргонский анекдот, – сказал он, сунув руки в карманы. – Один торговец попросил друга одолжить ему триста монет. Друг сказал, что может дать только сто. На что торговец сообщил, что принимает сто монет, но еще двести друг будет ему должен.
Эри усмехнулась. Тираэль пошел вперед по аллее.
– Я тебе вот еще расскажу. Большую часть жизни я прожил, как и ты, в Западной Лансии. Не знаю, где именно родился, но говорили, что мать была пленной эльфийкой, а отец – то ли солдатом, то ли даже Охотником. Но факт, что меня еще младенцем продали бродячим артистам. Они путешествовали труппой по стране и давали представления на ярмарках. Хозяин собирал коллекцию необычных детей: от нелюдей до бедолаг с уродствами. Меня держали в клетке вместе с остальными, а потом выдавали за эльфа, заставляли участвовать в трюках. Кормили скудно, поэтому я был худым и вполне соответствовал роли. Нас все чаще заставляли драться друг с другом, иногда до серьезной крови. Но с возрастом я раздался в плечах и перестал походить на эльфа. В боях это здорово помогало, пока хозяин не купил орка и гоблина. Людям же всегда интересно узнать, кто сильнее. С гоблином я еще как-то справлялся, но вот орк всегда побеждал. Крепкий был детина, мы звали его Лапкритисом. Так вот вместе с синяками я стал получать нормальную порцию. Как думаешь, что я тогда чувствовал?
– Страх за свою жизнь? – предположила Эри.
Тираэль качнул головой.
– Благодарность. Хозяин меня кормил, и я, как пес, готов был лизать ему руки и даже чувствовал себя обязанным стараться лучше, делать бои интереснее.
– Но они держали тебя в рабстве! – возмутилась Эри.
– Именно. Только тогда я этого не понимал. Когда у тебя отнимают что-то, а потом возвращают, можно легко перепутать такой возврат с подарком. Могли ведь дальше кормить кое-как, могли и вовсе заморить.
Эри задумалась.
– Понимаю, – сказала она, помедлив. – А как же ты выбрался?
– Меня спасли. Однажды наш бой с Лапкритисом увидел случайный прохожий. Мужчина в плаще, под которым скрывался эльфийский разведчик. В ту же ночь он проник в наш лагерь и выпустил всех детей из клеток. Лапкритис и остальные бросились врассыпную, а я вцепился спасителю в сапог и наотрез отказывался отпускать. Сдавшись, эльф взял меня с собой. В лесу была заброшенная хижина. Мы прожили вместе несколько месяцев, я помогал охотиться и потихоньку учил эльфийский язык. Дарнулионг, так его звали, обещал, что как только закончит дела, мы вместе вернемся в Восточную Лансию, он познакомит с Синими волками, и они станут мне новой семьей. Я боялся верить своему счастью, ловил каждое мгновение и словно чувствовал, что все это продлится не долго. Знаешь, что произошло потом? – Тираэль глубоко вдохнул, чтобы перевести дыхание.
– Знаю, – вдруг ответила Эри. – За ним пришел отряд Охотников во главе с Лаэмом Кордом.
Полуэльф был так удивлен, что остановился.
– Я знакома с этими Охотниками, – пояснила она. – И даже какое-то время жила в той хижине. Корд помог мне, позаботился, а потом… – она опустила взгляд, – его убили. Из-за меня.
– Скорее из-за того, что он освободил Дарнулионга, – возразил Тираэль.
Эри хотела было поспорить, но передумала. Что толку говорить об этом, все равно ничего не изменишь.
– Я рада, что Корд, пусть косвенно, но помог и тебе, – сказала она и тут вспомнила: – А кстати, у тебя есть татуировка за ухом?
Тираэль посмотрел с удивлением.
– Есть.
– Покажешь?
Парень хитро улыбнулся.
– Если будешь хорошо себя вести.
Так они прогуливались по цветущей аллее Рованской школы магии. Тираэль рассказывал о Синих волках, о непростой, но интересной службе. Эри все еще пыталась осмыслить историю его детства, но в какой-то момент поймала себя на мыслях о Тирке. Захотелось, чтобы на месте Тираэля сейчас был он. Чтобы вот так же раскрылся, говорил о себе и о наболевшем. В этом прекрасном, благоухающем саду вышло бы идеальное свидание.
Только в ее жизни, как всегда, все неправильно и не вовремя.
– Ты изумительно готовишь, – Вирт послал Диане такой взгляд, что та растерялась.
– Да нет, я вовсе… – невнятно пробормотала она и поспешила ретироваться. – Но вы тут ешьте, а мне надо… кое-что сделать, – и покинула кухню.
Рикки не удержался от улыбки.
– Ну ты даешь! – воскликнул он. – Никогда не думал, что Дианку можно смутить.
– Она миленькая, – оценил Сокол. – Давно с ней живешь?
– С осени, – ответил было Рикки и замялся, сообразив, что тот имел в виду. – Но мы не… Она моя сестра.
– Да? – Вирт недоверчиво поднял бровь. – Ладно.
Хмыкнув, Сокол сосредоточился на еде.
Рикки глотнул из кружки и задумался. Он вспомнил, как вернулся за Дианой и другими шадерками, а мануфактура встретила переменами. Нидвуды закрыли дело и переехали. Кто-то отбыл за ними, оставшиеся собрались в общину уже с другим укладом. Большей частью здесь по-прежнему жили женщины, бывшие работницы и беженки из приграничных земель, а с недавних пор и из Толлгарда. Мужчин было меньше, чаще оставались раненые и контуженые. Здоровых и крепких, как он, набиралось от силы с десяток.
Как и другие, Рикки участвовал в общем хозяйстве, следил за немногочисленной скотиной, охотился, что-то строил и ремонтировал. К нему относились с уважением, но за спиной нет-нет, а сплетничали. Поговаривали, что живут они с Дианой не как брат и сестра, да и репутация у той была подмочена еще с прошлого года. Некогда Нидвуд-младший, сын хозяина мануфактуры, ухаживал за еще одной шадеркой – белокурой Лилой, и та утверждала, что все серьезно и близится к свадьбе. Но потом интерес жениха перешел на ее подругу. По слухам, Диана сама соблазнила его, но коварным планам помешали война и бардак в столице. Семейство Нидвудов собрало вещи, забыв взять обеих несостоявшихся невест.
Рикки сплетням не верил. Диана, которую он знал, отличалась сильным характером и не стала бы унижаться даже перед хозяйским сынком. В Шадер она была лидером, остальные прислушивались к ней и следовали ее курсом. Не будь она женщиной, из нее могла получиться отличная глава совета. И чтобы такая девчонка кинулась отбивать чужого жениха? Нет. Скорее, она неудачно влюбилась, а Нидвуд оказался мерзавцем. Что неудивительно, ведь трудились на мануфактуре дети преступников, сироты, бедные и бездомные, все равно что рабы. Хозяева пользовались этим и платили ничтожно мало. Вряд ли сын отличался от отца.
Вздохнув, Рикки поднял глаза на Сокола и осторожно поинтересовался:
– Как там, у эльфов?
Вирт дернул плечами.
– Плохо. Сволочи убили Криса.
– Когда брали вас в плен?
– Нет, уже после побега. Слышал о Синих волках? Это что-то вроде Охотников, только ушастых. Вот они.
Рикки подумал о Лидере и остальных Рыцарях.
– Ты знаешь, что случилось в Толлгарде? – спросил он.
– Про Леорию? – уточнил Вирт, помрачнев еще пуще.
– И про нее тоже. Сейчас вообще непонятно, что происходит.
Сокол поднял голову.
– Если все так, как я думаю, Толлгардом теперь правит совет воровских кланов во главе с Гаюсом Ловким.
– Не слышал это имя.
– А зря, мужик сильный. Знал его еще в бездомном детстве. Ты не думай, он в столице наведет порядок. Не сразу, конечно, но город заживет лучше прежнего.
Удивление Рикки росло с каждым словом Вирта.
– Не верю, – он сдвинул брови. – И не верю, что ты в это веришь. Какой вор будет заботиться о чьем-то благе? Разграбит только и сбежит куда-нибудь в Аргон. Я слышал, южные земли уже захвачены. И Гаюс твой тоже наверняка продаст Толлгард вместе с Лансией.
Вирт усмехнулся.
– Этот может. Но без дворян и власти по крови все равно лучше. Подпольщики хотели сменить одних лордов на других, а Гаюс и такие, как он, – это люди из народа. Больше нет слуг и господ, теперь каждый может стать богатым независимо от происхождения.
Рикки глянул в окно. Солнце скрылось за тучи, пошел снег. Он подумал возразить Соколу, что такое равенство обошлось в тысячи смертей, но решил, что сейчас не время для горячих споров. Тем более что оба не знали, что на самом деле творится в столице, да и в других городах.
– Тут неподалеку была стоянка ополчения, – сказал Рикки. – Некоторые из местных присоединились к ним.
– Наивные собрались на Толлгард? – Вирт снова усмехнулся.
Горностай пожал плечами:
– Может, договорятся с этим Гаюсом. Может, измором возьмут.
Сокол закивал, но казалось, что больше своим мыслям, чем его словам.
– Кстати, – как бы между прочим заметил он. – Я и девочку твою видел.
– Эри? – Рикки невольно приподнялся, чем вызвал у гостя лукавую улыбку.
– Уж боялся, ты забыл. Как увидел здесь, подумал – все, пропал парень. Слушай, – Вирт наклонился вперед и заговорил тише. – Фиг с ней, политикой и страной. Ты-то что тут делаешь? Да, девчушка мила, отлично готовит, но не время сейчас лежать на печи и играть в домик. Нет, я серьезно. Эри в плену, но думает не о побеге, а как помочь какому-то хмырю, а ты в чулане пыль собираешь.
Рикки вскинул голову, словно только проснулся.