– П-ш-ш-ш. Арес, срочно в дом Адель!
Тот закатил глаза, ожидая очередной глупости, но проигнорировать приказ не мог. Титанических усилий стоило Аресу приподняться с кровати, и, надеясь всё же отдохнуть, он нажал кнопку на рации.
– Госпожа Николь, я сейчас очень устал и действительно не могу прийти. Может, лучше Аксель? Это не может подождать до завтра? – Секунду он подумал и, понимая, что это может быть очередной глупостью, добавил:
– Что нужно госпоже Адель?
– Она мертва. В своей кровати. Аксель уже тут. Пей таблетки, ты мне очень нужен.
Арес не сильно удивился этой новости, лишь ругнулся себе под нос, прикрыв лицо руками. Выпив таблетку, позволяющую ему не стать зомби и функционировать ещё часов восемь, упал на кровать – ждать, пока та подействует, параллельно вспоминая все ругательства, которые только знал.
Глава 5
Истории известны правители, продержавшиеся у власти меньше недели, и вот этот список пополнился ещё одним именем. Исход правления госпожи Адель хоть и казался чем-то очевидным, но всё равно пугал. «Самый охраняемый купол», – закатил глаза Арес, вспоминая ещё и приключение с утра. В ночи они с Дюком уже обсудили не покидающее их обоих чувство нереальности происходящего. Сейчас же оно ещё стремительней набирало обороты. Может, он умер тогда в лесу, и это – его маленький ад за предательство Миры?
Всё изменилось слишком быстро. Охраны в один миг значительно поубавилось, и в столь шаткий момент смены руководства, палки в колёса пытались впихнуть все, кому не лень. Диверсий, драк между депутатами, подставных обвинений за последнюю неделю было столько, сколько не насчитывалось за все тринадцать лет существования системы секторов.
Арес устало плёлся по пустой центральной улице. Дома на ней принадлежали, в основном, депутатам. С десяток одинаковых белых домов-коробок пустовали после ареста Миры. Через панорамные окна виднелись голые стены, и лишь силуэты старой мебели на обоях, оставленные временем, говорили о том, что раньше тут жили люди. Люди, позволившие Мире переписать историю под себя, посадить в тюрьму или убить тех, кто желал пересмотра системы. Теперь эти депутаты и сами лишились того, чего раньше лишали других.
Он прибавил шаг, заворачивая за угол, и, судя по навигатору, должен был оказаться на месте. Резко замер, когда оторвался от своего коммуникатора и обратил внимание на фасад дома. Входная дверь была щедро залита ярко-алой краской, а брызги её тянулись до самой крыши. На окне второго этажа Арес заметил разводы, которые говорили о том, что эту краску кто-то старательно пытался смыть.
Парень мог поспорить, что ещё недавно этот дом ничем не отличался от других. По слухам, которые часто любили распускать в их управлении, Адель долгое время была обычным гражданином, а рядовым депутатом стала не так давно. Она приглянулась Николь и была возвышена, дабы принять весь удар смены власти на себя. Хорошо, что гордость и уверенность в себе не дали догадаться об этом самой Адель. А итоги – вот они: лента по периметру, скопление людей в полицейской форме, прекрасная и в то же время мёртвая вторая официальная Леди секторов.
Войдя в дом, аккуратно обставленный небольшим количеством мебели, Арес сразу почувствовал, как атмосфера одиночества начала давить на него. Пара неношеных босоножек, одна-единственная накидка и летняя шляпа – вот всё, что было в прихожей. В этот дом Адель переехала недавно, и теперь Ареса волновал вопрос – откуда? «Была ли она вообще гражданкой пятого? – подумал он. – У неё не было ни шанса выжить после назначения».
Когда Арес вошёл в спальню, ему ударил в нос странный запах. Он не сразу понял, что это запах разложения. Резко снял маску, согнулся и прикрыл нос руками. Сейчас был один из немногих моментов, когда Арес пожалел, что имел привычку носить фильтр с севшей батарейкой. В этот момент она пригодилась бы ему рабочей. В комнате было очень жарко, словно в парилке, что и ускорило процесс разложения. «Вот он какой, запах смерти», – подумал он и вспомнил, столько раз натыкался на массовые места захоронений, на развалины, полные трупов, и никогда не мог ощутить, чем был наполнен воздух за пределами купола. Да, в нём давно не было такой составляющей, как кислород, но парень мог бы поспорить, что трупных частиц теперь было столько, что они вполне могли заменить его в полном объёме.
«За что меня так наказала жизнь?» – задумался Арес, вспоминая, сколько смертей он повидал на своём недолгом веку. Не раз видел большие скопления истощённых скелетов. Если одного этого было мало для познания самого процесса, к списку он смело мог добавить наблюдения за тем, как погибали мутанты на операционном столе, и, в конце концов, – он видел смерть своей возлюбленной. Мистическая женщина, забиравшая души людей, словно шла по пятам за Аресом, пытаясь ухватить за руку и показать всё, на что была способна. Вот и сейчас очередная её жертва лежала в своей большой кровати, залитой кровью. Не только кровать, но и дорогое персиковое платье пропиталось насквозь и прилипло к телу женщины. На лице её застыл испуг, словно у загнанного в угол зверька. Бельё в углу кровати, руки в розовых наручниках и аккуратно собранные волосы – всё это говорило о том, что эту ночь она провела не одна. А перерезанное горло значительно уменьшало вероятность того, что это был прекрасный принц.
– Ваши предположения? – Николь тяжело вздохнула, сложив руки на груди и пытаясь показать своё беспокойство. Облегающее бежевое платье с золотистыми вставками по всей длине словно повисло на фигуре и казалось сейчас таким неуместно-праздничным. Женщина поправила аккуратно завитые волосы цвета морской волны, и Арес вспомнил этот жест. Вспомнил, что для Николь он, скорее, означает желание побыстрее всё закончить. Она не умела беспокоиться. Ну, просто не умела. Может, разучилась, может, заключила сделку с дьяволом, но за последнее время случилось много чего плохого, а госпожа Николь и глазом не моргнула.
– Не думаю, что это в нашей компетенции. Вам лучше обратиться к детективам, – ответил Арес. Недосып и сбитый режим начинали проявляться в раздражении, и он стал замечать за собой мысли и фразы, которые раньше не смел бы произнести вслух. Арес не должен был быть здесь, не должен был оказаться на перроне утром. «Это что, всё из-за Дюка, притягивающего неудачи, как магнит – металл? Я попал в его поле неудач? Или это передаётся, как инфекция, по воздуху?» – негодовал солдат.
– Я хочу, чтобы ты и Аксель держали всё на контроле, так как никому больше не могу доверять.
«Ага, – заключил Арес. – «Я хочу», – процитировал он у себя в голове. – Осталось только каблучком цокнуть».
Солдат начал бегло осматривать комнату, стараясь хоть за что-то ухватиться. Тёмно-оливковые стены, украшенные странными картинами над кроватью, пара навесных полок с пустыми вазами. «Интересно, – подумал парень, – задумывалась ли она когда-нибудь о том, что этот предмет интерьера всегда будет пустовать?» Всё перед глазами поплыло, и он пошатнулся. Аресу ещё никогда не доводилось так сильно нарушать свой режим. И теперь он точно знал – все попытки обмануть организм были напрасны.
– Я думаю, это был любовник, – словно подсказку, а не предположение, выдала Николь.
– Да, тут очевидные факты, – сказала возникшая из глубины коридора Аксель. Арес был рад видеть её, как никогда раньше. Аксель в летней форме охраны – чёрных свободных бриджах-карго и таком же чёрном топе до пояса – взмахнула рукой, откинув длинные красные волосы, собранные в хвост, назад, и демонстративно поправила кепку. – Вечером, около восьми часов, Аделина с мужчиной, – она наклонила голову на бок, внимательно рассматривая кровать, – ростом метр семьдесят пять, светлые волосы, скорее всего, был одет в форму охраны среднего звена, пришли домой и часа два просто развлекались, пока любовник, а, судя по картине на кровати, его уже можно так называть, не решил перерезать ей горло.
– Ты что, экстрасенс? – скептически спросил Арес.
– Скрытая камера, личность преступника установлена, наряд уже выехал. Не знаю, зачем тебя вызвали, – пожала она плечами.
Арес устало потёр глаза, пытаясь не встречаться взглядом с Николь.
– Отличная работа, ребята. Арес, ты свободен. Аксель, это полностью твоё дело, – улыбнулась женщина, и улыбка её намекала, что им двоим только что сделали большое одолжение.
Устало прислонившись к стене дома, Арес наблюдал, как мельтешат новобранцы из полиции, то опрашивая сонных соседей, то возвращаясь к машине. Николь ушла, и теперь со спокойной душой можно было отправиться спать, но у солдата остался важный вопрос, и ему необходимо было обсудить его с тем, кому он ещё мог доверять.
– Ты поняла, что это сейчас было? – прошептал солдат.
Аксель только молча пожала плечами. Девушка вышла следом за коллегой, остановившись на крыльце и наслаждаясь пламенеющим над сектором рассветом.
– Такое чувство, что убийство было запланировано самой Николь, и ей требовалось убедиться, что мы её не обвиняем и вообще не будем лезть в это. Мы ведь теперь на побегушках у неё.
Девушка-солдат прикусила губу, чтобы не начать обсуждать, что теперь на их плечи свалилось много чего, далёкого от компетенции приспешников. Сразу вспомнила недавно подслушанный разговор начальников охраны о том, что отряд приспешников – избалованные дети, чьи капризы по части снаряжения всегда и сразу выполняются, и что им пора «платить за это в сложный период».
Но как им объяснить, что они уже заплатили достаточную цену? Как рассказать о физической и моральной боли, о несостоявшемся детстве и полном отсутствии воли? Им запрещено было иметь связи, семьи и детей. Их не считали за людей. Но это была только половина проблемы. Как этим обиженным индюкам рассказать о том, что они видели за куполом… Как?
Аксель часто возвращалась мыслями в тот день, когда в их детский дом приехала проверка и организовала соревнования между группами в игровой форме. Ей нравилось выполнять задания. Она как сейчас помнит, что делала всё с огромным удовольствием. Если бы Аксель только знала, чем это обернётся… Какой был шанс, что она попадёт в рейтинг пяти лучших, и девочку заберут без её согласия? Просто вырвут из обычной жизни ребёнка-сироты, заменив все игрушки на оружие. Если верить статистике, вероятность такого развития событий была намного меньшей, чем возможность выигрыша в лотерею. Вот ей и «повезло».