– А не лезть мы точно не будем, если сами найдём убийцу, – подхватила Аксель. – Да, я тоже так подумала.
– Поэтому подыграла?
– Я подыграла потому, что не хочу переходить ей дорогу. Не сейчас. Совсем нет сил.
– Мне кажется, мы вляпались во что-то похуже Миры. Та хоть на каждом углу кричала, что она будет делать. – Повисла неловкая пауза. Аксель и сама догадывалась об этом, но до ужаса не хотела признавать, что ошиблась в выборе стороны. – Ты готова снова плясать, как кукла на ниточках?
– Нам не привыкать, разве нет? – прошептала Аксель, испугавшись, что Арес уже примкнул к новой банде и готовит следующий необдуманный план революции. Испугалась она, скорее, за него, ведь Николь сейчас хоть и выглядит максимально спокойной и сдержанной, но то и дело допускает гражданские самосуды. А добраться до такой высокопоставленной дамы, как Адель, могли только с разрешения Николь. И уж если добрались до новой Леди секторов, то и до Ареса смогут.
– Не такому танцу нас учили… – Тот заметно поник, понимая, что она права, а сам он готов прямо сейчас упасть на землю и крепко заснуть. – Ладно, это будет нашей проблемой позже.
Ничего другого они не умели. Только служить. И как приятно было ощутить этот вкус свободы, когда они с Аксель сами приняли решение защищать сверхлюдей. Тогда казалось, что всё изменится в лучшую сторону…
– Какие мудрые слова, мой друг, – усмехнулась Аксель. – Как ты? Я знаю, что тебе сложно, но мне ты можешь всё рассказать. И я видела, как они тебе усложнили жизнь соседкой. Если что, ты всегда можешь положиться на меня.
Арес молча кивнул, опустив ладони на плечи Аксель и положив голову ей на макушку.
– Что за люди нас окружают, Огонёк?
– Глупенькие какие-то, да? – прошептала она, пытаясь скрыть смущение, но голос, прозвучавший чуть выше и тоньше обычного, выдал её.
– Да. Я тебя всё же попрошу кое о чём.
Арес прикрыл глаза, осознавая, что и правда всегда мог положиться на Аксель, и очень корил себя за то, что не сделал этого раньше.
– Одну даму надо сводить в библиотеку и найти ей пару интересных книг. Лучше 3D с чтением. Но не про войну. Ни в коем случае.
– Хорошо, – усмехнулась Аксель. – Всё, что попросишь.
Илона была не единственной, кто испытывал сильные чувства к Аресу. Только, помимо любви к Аресу, Илону ещё наполняла ненависть к любой мнимой сопернице. Почему мнимой? Потому что Аксель точно знала – она не позволила себе ни одного намёка на то, что на самом деле испытывала к синеволосому коллеге. Поэтому искренне не понимала, за что Илона так часто пыталась унизить её: колкости, шутки, вслух обсуждаемые недостатки Аксель. Та вечно напоминала маленькой девчушке о том, что она мертвенно бледная и очень худая. Со временем, конечно, Аксель перевернула в плюс свою худобу: Арес стал подкидывать её для эффектного удара, и Илона невзлюбила девушку ещё больше. Сейчас при воспоминании о ней кожа у Аксель покрывалась мурашками.
– Арес, – прошептала она, думая о том, о чём они молчали со дня революции. – Леон и Кай… они нас предали?
– Нет, Акулёнок. Это мы предатели. Они остались верны Мире. И я очень рад, что ты не поехала с ними её сопровождать. Кто знает, что бы они с тобой сделали. И кто знает вообще, живы ли они. Нельзя так долго не снимать экзоскелет. А без аппаратуры они сами его не снимут.
Страшно представить, что они вообще сейчас переживают. Если ещё живы, то та боль, которую они всегда испытывают к концу смены, усилилась стократно, перенапрягая нервную систему. Отсутствие нужного питания, режима и отдыха – в сумме смертельный исход для любого из сверхсолдат. Ребята иногда шутили над собой, сравнивая свой отряд приспешников со старыми стационарными телефонами.
Сейчас, вспоминая всё это, Арес медленно отстранился от коллеги, пытаясь отогнать мысли о том, что ещё два приспешника из-за их предательства сейчас умирают в муках. Когда Арес принимал решение, на чью сторону встать в революции, у него не было ни малейших сомнений, а сейчас солдату казалось, что, нарушив общий баланс в системе управления, он словно перепутал чёрное с белым и теперь топтался где-то на границе.
– Огонёк, мне очень нужно поспать. Ещё только рассвет, а я уже сыт по горло сегодняшним днём.
– Да, я слышала про бомбу. Ты сильно испугался? Говорят, ты встретился с бомбой лицом к лицу и был готов принять удар на себя, – осторожно спросила она.
– Ты же знаешь, мне уже нечего бояться.
«Точно», – подумала Аксель, вспоминая, сколько раз за последние несколько дней одёргивала его, ускоренными шагами двигающегося к смерти.
– Там было послание. В бомбе. Говорилось о каких-то требованиях, я так понял, их уже выдвинули… Тебе что-нибудь об этом известно?
Аксель молча помотала головой, скрестив руки на груди.
– Разузнай, пожалуйста, – прошептал Арес так тихо, что услышала эти слова только его коллега. – О, и прости, пожалуйста… Ещё кое-что, – бросил он, уже покидая крыльцо. – Найди мне что-нибудь о Ришель Катон, раз уж всё равно пока в детективы заделалась. Я в долгу не останусь, – подмигнул Арес.
– Нет проблем. А ты перестань носить скелет больше положенного. А то спину надорвёшь, – бросила в ответ Аксель.
– Нет проблем, – усмехнулся в ответ Арес, уже не оборачиваясь, и махнул рукой.
Глава 6
После рассказа Ареса Аня задумалась: смогла бы она пережить смерть единственного, настолько близкого человека? Сейчас она ещё больше погрузилась в себя и понимала, что даже думать о таком ей сложно. Усталое безразличие накрывало девушку с ног до головы, словно тяжёлое одеяло, после той бури эмоций, что она пережила с момента изгнания. Теперь ей казалось, что она не способна чувствовать ничего, и Аня начала винить себя за это.
Она присела на корточки и сквозь перила лестницы попыталась разглядеть, проснулся ли хозяин дома, но неподвижные бледные ступни, торчащие из-под одеяла, говорили ей об обратном, и она вернулась в комнату. Тишина в полупустых четырёх стенах сводила с ума, усидеть на месте было сложно. Из открытого шкафа на Аню смотрела пустота. «Полки для вещей Киры?» – подумала она, но на одной из шести всё же лежали небрежно скомканные парочка кофт Дюка. Рядом на полу уместилось с десяток потёртых, испачканных в чёрной пыли коробок. Сложилось даже такое впечатление, что их от муравейника до самого дома тащили по асфальту, задевая каждую яму по пути. В одной из коробок Аня нашла чудесную вещь – шляпу-котелок, о которой давно мечтала, но та стоила больших денег.
Медленно и тихо, чтобы её не услышали даже мышки с самым острым слухом, Аня подкралась к заветной цели. Её голубое летнее платье, словно бутон цветка, колыхалось с каждым шагом. Аня перестала дышать, когда опустилась на колени и начала рассматривать ценник. Ещё дороже, чем она видела. Это был оригинал, а не подделка из её небогатого купола. Дрожащей рукой девушка коснулась аксессуара, словно хрусталя, и, выдохнув, решилась примерить.
Так же тихо она подошла к большому зеркалу во весь рост. Судя по новому, но всё же повреждённому в верхнем левому углу орнаменту, оно, скорее всего, продавалось со скидкой. Эмоциональная усталость накрыла девушку, она не могла даже порадоваться такому редкому мгновению и насладиться атмосферой. Хотела бы и она жить в пятом, носить такие вещи, но не просто «вкинутой», а рождённой для этой жизни… Быть девушкой Дюка, настоящим героем для него, а также суметь обеспечить этого человека всем, что Кира ему обещала. Аня бы точно смогла, сохранила бы всё это. Но она – не Кира.
Аня сняла с головы шляпу и перевела взгляд с унылого отражения на сам аксессуар. Уже отбросив осторожность, девушка повертела вещицу в руках и начала винить себя за всё, что сейчас произошло. Лида была права – она просто неблагодарная. Она не имела права спать в этой кровати, предназначенной для Дюка и Киры, тем более, пока Дюк мучился на неудобном диване, не имела права трогать вещи Киры и даже думать о том, чтобы занять её место. Если она и хотела остаться с Дюком, то как отдельная личность, сохранив к его бывшей девушке уважение, а не зависть. Аня улыбнулась, подумав, что, кажется, начинает взрослеть.
Из этой же коробки на неё поглядывали чёрные платья бывшей хозяйки дома. Ане вдруг стало не по себе. Она ещё до изгнания любила наряжаться, пыталась модно приодеть Эрика, и, конечно, в их гардеробе мелькал чёрный цвет, но не в таком же количестве. Почему человек со столь доброй душой был готов с головой укутаться в цвет темнее ночи?
– Можешь забирать, эта милая шляпа ей больше не пригодится. Но, если я хоть что-то понимаю в комбинации одежды, к твоему летнему платью она не подойдёт. Разве что и платье из коробки возьмёшь. Те, что с биркой, никто не носил, – сказал Дюк. Он, скрестив руки на груди, стоял у дверей и тихо наблюдал за Аней, но та не решилась уточнить, как давно.
Широко раскрыв глаза от удивления, девушка резко обернулась. Даже находясь в доме Дюка, она не сразу узнала его. Новая пижама, подаренная Николь, очень подходила парню, делая из него абсолютно другого человека. Зелёные клетчатые штаны и белая футболка отлично сочетались с взъерошенными рыжими волосами. Дюк был точно домашний мальчик-паинька, а не хулиган-разбойник, которым знала его Аня.
– Зачем ты хранишь её вещи? – Девушка медленно опустила аксессуар туда, откуда ранее его взяла.
– Это не я. Ришель перевезла всё в коробках, я не разбирал. Буду благодарен, если ты окажешь мне такую услугу. Я бы не хотел лишний раз погружаться в воспоминания.
Не хотел, но пришлось. Он взял в руки рамку с комода у дверей и грустно взглянул на их совместное фото с Кирой. Аня вчера тоже обратила на него внимание. Вытянув руку, Дюк запечатлел их счастливые лица незадолго до аварии. Обратно на своё место рамка уже отправилась фотографией вниз.
– И ты не расстроишься, если я надену что-нибудь из этого?
До изгнания Аня вряд ли надела бы чужую одежду, но после жизни в тёплой деревне и такой резкой смены погоды на холод во втором секторе она была бы не против надеть что-нибудь, кроме тонкого платья от Николь, уже испачканного на вчерашнем завтраке, и единственной серой кофты, которую любезно одолжил Дюк.