Испуганный Эрик тут же опустился на колени рядом с Никой и, глядя в такие же испуганные глаза, поймал последнее яблоко, что пролетело над головой возлюбленной.
Ника не смогла сдержать слез.
– Я даже тарелку не могу удержать! Эрик! Пожалуйста, давай переедем! Пока есть время до начала моей учёбы! Я не могу думать ни о чём, кроме того, что с тобой может что-то случиться!
Она сложила ладонь в дрожащий кулак и слегка ударила Эрика в грудь, следом прильнув к нему.
Он опустил яблоко на пол и крепко обнял Нику.
– Просто… Знаешь, я не успела попрощаться с братом. Мама сказала, что у него нашли опухоль, что он ляжет на плановое лечение и вернётся к нам после операции. Я тогда не знала ничего о том, кто он такой. Догадывалась, но мы не говорили о наших особенностях. – Ника стала плакать громче. – Мне столько надо было ему сказать, столькому я не успела его обучить. Мы хотели дать согласие на лечение, – мурашки пробежали по её телу, когда она вспомнила, о каком «лечении» шла речь. – Потом мама с этим своим раскаянием в суде… Я не хочу никого терять, Эрик, это очень больно.
– Пожалуйста, не плачь. Я сделаю, как ты хочешь… ненадолго, ладно? Я попрошу отпуск на две недели. За две недели, думаю, всё образуется. Думаю, что охрану увеличат, урегулируют всё. Двух недель хватит?
Ника кивнула, вытирая слёзы, и обняла Эрика крепче.
– Прости, просто меня не покидает мысль, что брата можно было спасти, и ещё одной такой мысли, уже, возможно, о тебе, я не переживу.
Ветер колыхал зелёную листву за открытым окном, и птица, опустившаяся на ветку, что-то громко пропела. Хотя Нике, открывавшей спросонья глаза, показалось, что звучит какое-то длинное ругательство. Она пыталась сосредоточиться на пятне, прыгающем на ветке, и, громко выдохнув, потянулась. Прикрыв глаза, стала шарить руками по соседней стороне кровати и собрала в кулак приятный хлопок простыни. Поняла, что там пусто.
Ника резко поднялась. Действительно, Эрика не было. Она оглядела комнату: на столе стопки её книг, выключен свет настольной лампы, которую она оставила включённой, перед тем как «просто прилечь на пару минут».
Птица за окном перестала прыгать, замолчала. То поворачивая голову набок, то опять держа её прямо, смотрела, как Ника поправляет свою майку, которая немного перекрутилась, и в одном белье спешит на кухню.
Кухня тоже пустовала. Ника вернулась в комнату в поисках телефона, хотела набрать Эрику, но экран выдал ей изображение пустой батарейки. Поставив гаджет на зарядку, она натянула любимые зелёные штаны, пошарила по боковым карманам у колен в поисках ключей. Ключи Ника не могла найти уже третий день. С тех самых пор, как начала носить платья.
О чудо! Они обнаружились в кармане штанов!
– Чего ты так осуждающе смотришь? Не паникую я! – сухим спросонья голосом сказала Ника гостю за окном. Тот лишь коротко чирикнул.
Телефон включился, Ника нажала на контакт «Мой». Сердце замерло.
«Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети…».
Она сняла телефон, на экране которого жалобно мигал индикатор «3 % заряда», и выскочила из квартиры. Быстро листая новостные группы в социальных сетях, Ника искала сводку об очередном ограблении в их дворе.
Спрыгнув с последних ступеней, она помчалась, сама не зная куда, и внезапно ударилась о мужскую грудь.
– Как больно. Куда ты так спешишь? Где-то большие скидки?
Парень удержал её за плечи, когда Ника отпрянула от него после столкновения. Она подняла глаза.
– Эрик…
– Ты так рано сегодня проснулась. Я думал, успею на работу сходить, пока ты спишь.
– У тебя же выходной?
– Отпуск брал, я же обещал.
– Прости, я… я так испугалась.
– Ты в последнее время сама не своя. Поэтому решил не откладывать. Работы мало, отпустили, но я дал обещание – если понадоблюсь, приеду. Хорошо?
Ника кивнула, обняла Эрика и показательно принюхалась, когда в нос ударил приятный запах выпечки.
– Это малиновый пирог?
– Малиновый пирог, – улыбнулся Эрик. – Я подумал, что ты всё равно не успеешь приготовить свой и, когда проснёшься, будешь рада такому десерту. А ты уже, оказывается, потерять меня успела.
– Конечно! А с телефоном что?
– Сел, солнце. Я не зарядил его ночью.
Эрик поцеловал её в макушку.
– Пойдём, нам ещё вещи собирать. Не могу смотреть, как ты с ума сходишь. Две недели с твоей мамой и новыми малышами. Тренировка перед тем, как свои появятся.
Ника подняла удивлённый взгляд на Эрика. Никогда прежде они не обговаривали такое будущее. Она улыбнулась всего на мгновение. Страх потерять Эрика теперь переходил в страх потерять ещё даже не запланированного ребёнка. Вдруг он родится не мутантом?.. Сколько он проживёт? Как и отец? Пока не рухнут стены?
– А если я не захочу детей? – тихо спросила Ника.
– Заведём шпица. Будет тапочки мне приносить, – улыбнулся Эрик.
– Но он же размером с твой тапок, – усмехнулась она.
– По одному будет таскать.
Глава 9
Смерть пугает даже самых сильных из нас. Дюк, к примеру, боялся смерти всю свою осознанную жизнь. Потому что знал, как это больно – умирать. Первый раз его сбила машина, и – после смерти на операционном столе – следующей была смерть в машине. О ней он вспомнил после рассказа Николь. В подробностях вернулись детали аварии на пути из сектора, когда лес ещё не пропитался кровью и радиацией. Ну, чего уж таить, и последняя его смерть была на капоте машины. Не сложно догадаться, почему сейчас, на заднем сидении такси, руки его, сжатые в кулаки, тряслись. Аня сразу подметила это, но выводы делать не спешила.
До дома старого друга они доехали быстро, и Дюк, выпрыгнув из машины, несколько раз сжал и разжал кулаки, чтобы прийти в себя. Район был незнакомым даже Ане, которая жила в третьем. Стены сектора собрали в себя то, что строилось десятками лет, поэтому архитектура тут была очень разная.
Её район находился у подножия холма, вдоль трамвайных путей, где, идя по спуску, можно заглянуть в окна проживающих там соседей. Рукой она дотягивалась до вывески кофейни у дома, а потом касалась пальцами живых цветов на их веранде.
Всё это и близко не напоминало ограждённые высотки в центре, где сейчас жили Айзек и Марго. Строгие серые панельные дома с огромными окнами и совсем маленькими закрытыми дворами. Они больше напоминали грозных титанов, чем место жительства десятков тысяч семей.
– Я тебе рассказывал, что эту машину мне подарила Николь? – Дюк заглянул в водительское окно красного «седана».
– Три раза. И это только за сегодняшнее утро, – Аня рассматривала звёздную пыль, поднимающуюся с порогов машины, потом заглянула на заднее сидение и увидела там детское кресло. Для кого оно предназначалось, было понятно, – для малышки Таи. – Не понимаю, почему ты оставил её Айзеку…
Тут же глаза девушки стали шире от осознания. Она посмотрела на Дюка. Бо́льшая часть его смертей – машины, паническая атака, о которой он рассказывал, тоже случилась в машине, сжатые кулаки и бесконечно трясущаяся нога всю дорогу от вокзала до дома Айзека в такси…
– Ты боишься ездить в машине.
– Неправда. Я же езжу… – смутился Дюк. Конечно, он боялся до дрожи, каждый раз представляя себе новую аварию, когда садился в автомобиль. Но ему стоило быть откровенным хотя бы с самим собой – даже когда у него были деньги на такси, он предпочитал часами шагать по районам своего купола. Если бы не Аня, то и сейчас бы потратил на дорогу больше часа.
– Но тебе некомфортно. Правда? И за руль, могу поспорить, ты не сядешь.
– Я контролирую свой страх. Всё в порядке, – прошептал Дюк.
– Дело не в этом… просто, если хочешь, назад пойдём пешком.
Дюк по-доброму улыбнулся её заботе. Ане не видела в нём героя, как Кира, и не ругала за упрямство, как Ришель. С ней, кажется, он мог оставаться самим собой.
– Дюк! – с дрожью в голосе окрикнул его парень в начале улицы и поспешил к ним.
– Рад тебя видеть, друг, – Дюк пожал руку Айзека, приобнял его.
– Я тоже, – не очень уверенно ответил Айзек.
Аня поморщилась на его реакцию, но заострять внимание на этом не стала. Только послушно поплелась за парнями в подъезд.
В квартире Айзека было… странно. Как заметил Дюк, серая бытовая жизнь вернула неряшливость хозяина, а неумение Марго правильно составлять расписание наложилось на это, и теперь по квартире с новым ремонтом в дорогом районе третьего сектора были разбросаны стопки женской одежды, ювелирные украшения, несколько, кажется, уже не работавших клавиатур в неразобранных коробках с вещами и куча детских игрушек.
– Извините за беспорядок, мы не так давно переехали, и Марго пока не успела ничего разобрать. К тому же, у неё съёмки одна за другой, поэтому вещи эти убирать далеко нельзя.
– Она всё ещё позирует для брендов одежды? – улыбнулся Дюк. Вещи, которые были разбросаны по кровати, явно стоили в разы дороже, чем Марго могла бы себе позволить раньше.
– Да, но для брендов из пятого, плюс теперь её берут сниматься в рекламе. Ну и, кажется, сегодня пробуется на роль в фильме.
– Это очень здорово, рад за неё, – Дюк провёл рукой по волосам, пытаясь придумать: как же задать вопрос, чтобы Айзек на него ответил? Как объяснить, зачем он пришёл? – Айзек, я правда рад, что у вас всё хорошо. Но я пришёл к тебе по делу. Я думаю, ты знаешь, что Ришель пропала.
Айзек вмиг побледнел и начал нервно перебирать пальцами, словно в руках его была шёлковая ткань, и он пытался смять её.
– Я знал, что ты придёшь по этому вопросу. Знал… Знал же…
Дюк приподнял левую бровь в удивлении. Давно он не видел друга таким.
– Если знал, значит, подготовился?.. – неловко улыбнулся он.
Аня задумалась. Ей не показалось – Айзек не рад был видеть их. Он точно боялся чего-то.
– Айзек, успокойся, я пришёл не спрашивать, почему ты не ищешь Ришель. Я пришёл спросить, почему её новый номер зарегистрирован на твоё имя.