– Очень. И, если быть до конца честной, недавно я подумала: что могло произойти, если бы я никогда не встретила тебя и не узнала, кто я такая? Вот тогда мне стало страшно.
Дюк, слегка улыбнувшись, опустил свою голову на её макушку. Так они и уснули. Сначала Аня, а потом, после долгий раздумий, что не давали сомкнуть глаз, Дюк тоже сдался и провалился в сон.
Когда Дюк открыл глаза, утро нового дня клонилось к обеду. Он аккуратно переложил Аню на мягкую подушку и решил, что сейчас самое время забрать телефон. После того, что он узнал, ему жизненно необходимо было показать Ане их детские фото, рассказать то, что он сам знал об их семьях. Чтобы убедить её – это не выдумка, они по-настоящему нужны друг другу. Или убедить себя, что Николь в первую очередь – его тётя. Он обязательно придумает, как ему поступить, но сейчас нужно снова внушить себе тёплые чувства к ней. Если Дюк не справится, если Николь узнает, что ему известна правда, его друзья окажутся в беде. Друзьями, конечно, Дюк уже не хотел их называть, но зла этим людям не желал.
Он взял сэндвич из холодильника и, разогрев его в магазине по пути, направился в детдомовский муравейник. Аню Дюк вести туда не хотел. Несмотря на то, что он уже рассказал о том, как всё там было устроено, в жизни это место выглядело гораздо хуже… Возможно, выглядело оно так же, но, побывав в других районах, Дюк увидел отношение к людям, которые живут в первых и вторых секторах, и это место теперь казалось в разы хуже, чем раньше. Он больше не мог чувствовать себя человеком. Мусор, сброд – их оставили тут на произвол судьбы, и до сих пор отношение к ним не менялось. Отремонтировать сектор? Нет, ремонтировать будут какой угодно, но не первый и не второй. Поднять налоги для ремонта пятого – всё, что они могут.
Пока Дюк поднимался на свой этаж, он до боли сжимал руки, исцарапанные до крови почтовым ящиком, в кулаки, но стоило ему оказаться у своей двери, как злость сменилась удивлением. Он словно вернулся назад во времени: у его дверей стояла Кира.
Однако обмануть разум не удалось: у его Киры были цветные волосы, забавные аксессуары, яркий макияж. А Кира, стоявшая сейчас перед ним, была одета по-простому: чёрные джинсы, фиолетовая блузка, никакого макияжа, в чёрных волнистых волосах не было даже заколки.
– Доброго дня, вы кого-то ищете? – неуверенно спросил он.
– Я к тебе, Дюк.
Кира больше не прятала глаз, как при прошлой встрече, а уверенно смотрела на него, хоть и немного с какой-то, как показалось Дюку, обидой. Кажется, она помнила его.
Глава 11
Когда Дюк открыл дверь, какая-то немыслимая грусть окатила его с головы до ног. Он опять дома. С Кирой. Но всё по-другому. Хотя, казалось бы…
Всё та же старая кровать со сломанными ножками и трещиной на боковой поверхности, на ней – грязный матрац, с которого стянули застиранное белье с бледными пятнами крови от ран хозяина квартиры. Сколько не старайся – смыть их до конца не получалось. И тот же затхлый запах безнадёжности. Всё по-прежнему. Из нового – только толстый слой пыли на подоконнике и пустых полках.
Когда он прошёл дальше, то заметил на кухонной стойке пару небольших коробок. Одна из них была открыта. Когда Дюк заглянул внутрь, он обнаружил там посуду. Стоило ему отойти, как под ногами что-то захрустело. Посмотрев вниз, Дюк понял, что наступил на осколки, кажется, с детства любимой тарелки. Присмотрелся – точно, она. На одном из осколков виднелся рисунок машинки. Тут же представилась картина, как Ришель упаковывала всё с мыслью, что Дюк больше не вернётся. Вытирала слёзы дрожащими руками и случайно выпустила из рук посуду. Быстро убрала с пола крупные осколки и бросила эту затею, явно подумав, что посуда мертвецу уже не нужна.
– Не думала, что здесь так пусто. Я знала, что ты тут не живёшь, но теперь, когда увидела всё своими глазами, осознала по-настоящему. За закрытой дверью этого не понимаешь, – тихо произнесла Кира, опустив глаза на кровать. Сесть на неё она больше точно не решится.
– Ты не первый раз сюда пришла? Зачем? – спросил Дюк, не оборачиваясь. Не хотел смотреть в её голубые глаза.
– Да, приходила и раньше. Всё, знаешь, загадывала – если ты ещё любишь меня, то сейчас придёшь и заберёшь домой. Как раньше.
Кира ждала приглашения, но поняла, что напрасно, и сделала неуверенный шаг вперёд. Затёртые доски под ногами тихо заскрипели.
– А я всё не приходил? – прошептал Дюк.
– А ты всё не приходил, – так же тихо ответила Кира. – И самое забавное – у меня есть ключи, но открыть я так и не решилась ни разу. Только стучала. Я не знала об изгнании, поэтому каждый раз надеялась, что ты откроешь. А потом перестала приходить.
– А зачем приехала сегодня? Увидела, что я жив?
Миллионы мыслей о том, что происходило с Кирой, пока его не было, пронеслись в голове Дюка и остановились на вопросе, который внезапно возник: было бы ей легче сейчас, если бы он действительно оказался мёртв? Ведь, по сути, он просто исчез из её жизни, оставив болезненные воспоминания. Да и охота после. Печальные мысли, что ему вообще лучше бы никогда не оживать, крепко въелись в его голову.
– Нет, я давно смирилась с тем, что наши пути разошлись. Точнее, я так думала.
– Что ты загадала сегодня? То же самое? Люблю ли я тебя?
«Дурак, такое спрашивать!» – одёрнул себя Дюк, но слова уже повисли в воздухе, дошли до адресата.
– Нет. Ответ на этот вопрос я знаю, – тоскливо усмехнулась она. – Мог бы просто послать сообщение, что мы расстаёмся. Не надо было разыгрывать всё это.
– Кира, я правда умер. И меня очень попросили к тебе не приближаться. И, буду честен с тобой, я думал, что в этом был замешан твой отец. Поэтому я не приходил. Да и разгуливающий по пятому сектору труп – такая себе новость для заголовков газет.
– Ты хочешь сказать, что и правда был мёртв? – с недоверием спросила Кира.
– Правда был мёртв. И это было очень больно, если тебе интересно. – Выждав паузу, он вспомнил их старый разговор в самом начале знакомства. – Это и есть моя суперспособность.
– А парня ты зачем убил?
– Я не убивал его. Я пришёл спросить, была ли авария случайностью, или его просто очень хорошо попросили сбить меня.
– Ты хочешь сказать, он сам в окно выпрыгнул?
– Конечно сам, Кира! – Дюк обернулся, удивлённо рассматривая её испуганное лицо. Он крикнул это слишком резко. – Прости, просто… Просто – как ты могла такое подумать? Я даже пальцем его не тронул! Он узнал меня, думал, что я восстал из мёртвых, чтобы убить его, и решил выйти в окно. Клянусь тебе, я не убийца. И смерти ему я не желал. К тому моменту, как он решился на это, меня уже не было в его квартире!
– Ты сказал, что это был мой отец?
– Нет, я сказал, что думал на него. Но это не он. К тому же, когда он увидел меня в последний раз, сказал, что сожалел о том, что всё так сложилось. И рад, что на деле я оказался жив.
– Я даже мысли не допускала…
– Оставь это в прошлом, просто знай, что это не он. Зачем ты пришла сейчас? – перебил её Дюк. Ему до ужаса не хотелось распинаться сейчас о том, что за всем стояла его тётя, до этого казавшаяся такой заботливой, и уж тем более он не хотел озвучивать её мотивы.
– У меня, кажется, сейчас появились проблемы, – растерянно произнесла Кира. Этот Дюк точно был не её. Холодный, усталый. Она догадывалась, что после всего произошедшего он уже не тот весёлый непоседа. Но человека, стоявшего перед ней, Кира словно вообще никогда не знала. – И… я загадала, что, если ты сможешь мне помочь, то появишься сегодня тут.
– Мне казалось, для тебя я только создавал проблемы. А ты так оптимистично всегда пыталась их решить. – Теперь Дюк по-доброму улыбнулся. Она не видела его лица, он опять отвернулся, но слышала по голосу. Хоть ей казалось, что всё закончено, но хотелось ещё на миг увидеть «своего» Дюка.
Он прошёл до маленького холодильника в углу кухонной стойки, и в этой тишине долгих пауз после каждой фразы, где молчание было громче любого крика, хруст посуды под ногами больно резанул по ушам. В пустой морозильной камере, как и говорила Ришель, лежал его старый телефон. Дюк осмотрел аппарат и не спеша спрятал в карман.
– Неправда. Мы решали их вместе, какими бы трудными они ни были, поэтому, пожалуйста, не отказывай мне сейчас.
Хоть голос Киры и казался уверенным, сама она готова была вот-вот разрыдаться, окончательно разочаровавшись в существовании любви между ними.
– Я не могу тебе отказать, – Дюк произнёс это вслух, и в груди Киры всё сжалось. – Но мне будет проще понять, что от меня требуется, если ты расскажешь, в чём дело.
– Николь попросила меня стать новой Леди секторов.
От удивления Дюк широко раскрыл глаза и замер.
– И проблема не в том, что я могу не справиться со своими обязанностями, а в том, как закончила свою службу предыдущая Леди.
– Арес сказал, что это были любовные интриги, – произнёс Дюк в попытке успокоить, скорее, себя, а не Киру.
– Уверяю тебя, это не так. Твоя тётя…
– Я понял, – он резко обернулся и прижал указательный палец к губам. Паранойя Айзека словно перешла и на него. И Дюк был этому не рад. Он осмотрелся по сторонам, заглянул под барную стойку. Выдохнул, решив, что сам вряд ли найдёт подслушивающий жучок. И подумал, что, если подобное устройство и решили оставить тут, ему всё равно. Сейчас Дюк очень хотел поддержать Киру. Чтобы она верила: он больше не подведёт её.
– Я сделаю всё, что смогу, чтобы с тобой ничего не случилось.
Кира усмехнулась лёгкости его ответа. И, хоть звучало это до ужаса неубедительно, ей и правда стало спокойней.
– Она, знаешь, пугает меня.
– Знаю, с недавних пор она пугает и меня. И я правда помогу тебе. Ты станешь поводом, чтобы я мог противостоять ей.
– Противостоять в чём?
– Как минимум, в налоге для мутантов. Уверен, ты решишь что-то с этим. Как максимум, в вопросе твоей безопасности.