– Если я скажу «да», ты будешь расстроен. Поэтому я скажу, что просто хотела знать, что ты тоже боишься чего-то в этом мире. Например, пауков.
– Я не боюсь пауков.
– Да? – цокнула Аксель, хоть по щеке её вновь скользнула слеза. – Очень жаль.
– Я тоже бесконечно рад знакомству с тобой, Аксель. И я в восторге от того, как ты орудуешь своей катаной.
Под красочным рассветом над алым лесом двое людей без собственной жизни говорили о закате целого отряда сломанных детских судеб. Но в мире стольких безликих мертвецов было ли эгоистично на их месте расстраиваться из-за смерти? Конечно, нет. Это было по-человечески возможно: вновь ощущать её приближение. И теперь, наконец-то, она ликовала. Аресу никуда от неё не деться.
Откровенные разговоры вели этим утром не только приспешники.
Когда Мята выпрыгнула навстречу Майе и чуть не снесла её с ног, Селена отстранилась, прикрылась плащом. Ручные волки её не трогали, но сказать, что они хорошо к ней относились, Селена тоже не могла.
– Боишься? – улыбнулась Майя. – Мне одной ехать, ты пешком догонишь?
Та лишь нахмурилась, натянув капюшон на очки.
– Да ладно, если ты не брезгуешь со мной ехать, то запрыгивай.
– С чего я должна брезговать? – удивилась Селена. – С того, что ты на пустом месте начала недолюбливать меня и рассказывать детям в деревне, что я монстр?
– С чего это «на пустом месте»? – насторожилась Майя. – Вообще-то, ты первая меня оттолкнула, когда я подбежала к тебе за помощью. Я ничего тебе не сделала, чтобы ты так ко мне относилась.
– Чего? – возмутилась Селена.
– Помнишь, когда мы волчат нашли? Я подбежала к тебе за помощью, а ты оттолкнула меня и сказала, чтобы я обратилась к Гелиос.
– Ты что, тогда головой приложилась? Ты чуть на радиоактивный плющ не наткнулась. Ты знаешь, что он разъедает кожу до самых костей даже при коротком контакте?
Майя вытаращила глаза, быстро-быстро заморгала.
– Я обронила в ядовитый плющ свой коммуникатор и пыталась его достать. Если бы мы ушли оттуда, потом ни за что бы не нашли то место, где я потеряла его. А Гелиос была рядом, и её помощь только мешала. Знаешь же, какая она была неуклюжая. При всём при этом, если бы её не было рядом, то я плюнула бы на коммуникатор и пошла бы сама. Хотя мне он был жизненно необходим. По-другому в то время я не смогла бы связываться с вами днём.
Майя стояла с широко распахнутыми глазами. Всё это время она вспоминала недовольное лицо Селены, и с какой злостью та оттолкнула её… Считала, что у Селены к ней личная неприязнь, и это стало причиной их войны.
– Ты так злилась. Я думала на меня, – тихо произнесла Майя. Годы их вражды были вызваны её глупой обидой, а теперь оказалось, что это было просто недопонимание.
– Я злилась на ситуацию. И на то, какая ты была неаккуратная. Ещё пару миллиметров, и ты бы не только плющ задела, но и меня бы в него толкнула. А это, знаешь ли, очень мучительная смерть. Чёртов смертельный лес достался нам в наследство, когда люди под куполом и знать не знают, что такое голод, судя по сектору, в котором мы были.
– Так, получается, ты спасла меня тогда?
– Ага, и стала ведьмой на всю деревню. Спасибо.
– Прости, – промямлила Майя, отводя глаза.
– Ого, а можно, я запишу это на диктофон? – усмехнулась Селена.
Она привыкла к одиночеству ещё до этой ситуации, поэтому зла на Майю не держала. Та просто раздражала её своим детским поведением. Селене было всё равно, любят её в деревне или нет. Любой из них никуда не денется – обратится к ней за помощью, когда придёт время. У неё была Гелиос, и больше никого не надо было. Поэтому вместе с осознанием того, что она ничего не может исправить, росла и рана в её груди.
– О нет, я повторять не буду. Давай, запрыгивай, а то солдатики окочурятся там, пока мы пешком идти будем.
Взобраться на волка Селене было сложно, поэтому Майя протянула ей руку. И до чего же было непривычно для Селены кого-то вновь коснуться. Она неуклюже подтянулась, села верхом на волка, и тот игриво опустился на передние лапы, а потом резко встал. Селена от испуга крепко обхватила Майю, вскрикнув что-то, кажется, не очень хорошее, отдалённо похожее на «твою ж ты мать». И под звонкий смех Майи они помчались вперёд.
Где искать Диких, они знали. Во-первых, с младенчества их учили: если с деревней что-то случается, идёшь в бункер на север. Где он точно находится, повторяли каждый год, иногда наведывались туда. Бункер был рабочим и вполне мог стать новым домом для мутантов. Только для мутантов. Поэтому запасы в нём почти не расходовались, а наоборот – копились. Забирать было позволено только то, у чего кончался срок годности.
А во-вторых, и Майя, и Селена сделали запрос на геолокацию и уже получили ответ. Не к самом бункеру, конечно. Дикие мнительные, всегда перестраховываются. На руинах небольшого города их встречала Ева.
– Уже и форму секторов надели, пф… Рано вы нас похоронили, – с неприязнью сказала она и тут же широко открыла глаза. – Погоди, Селена, ты… На солнце! – осознала Ева, протёрла глаза, чтобы убедиться, что ни с кем её не путает, что это не переодетая, перекрашенная Гелиос, но глаза Селены подтверждали – это ночная Дикая.
– Да, – та улыбнулась. Солнца она не видела давно. Как стала самостоятельной, перебралась в подземный вагончик и выходила только ночью. Ночью нельзя попасть ни в деревню, ни в бункер, – те закрываются изнутри, поэтому Селена уже давно не видела не только солнца, но и большую часть соплеменников. К ней часто наведывались Рой и Гелиос, остальные приходили только по надобности. Залечить раны, изготовить лекарство, спастись от отравления или облегчить смерть. Поэтому увидеть повзрослевшую Еву, которая росла с ней плечом к плечу в детстве, стало для Селены приятным сюрпризом. Гелиос не раз рассказывала, какая Ева стала боевая, как она справляется со своими обязанностями, а то и раз за разом придумывает новые стратегии для охоты и выживания. Для Селены она была героем. Настоящим.
Селена тут же спустилась с волка и, сделав пару быстрых шагов, обняла Еву.
– А где Ге…? – замерла Ева на полуслове, когда ещё сидевшая на спине волка Майя отрицательно помотала головой и начала судорожно махать, скрестив руки в знаке «х». Следом образно перерезала себе горло, высунула язык и, опустив голову набок, закатила глаза. Ребёнок, привыкший к смерти, что с неё взять. Не так давно она похоронила и своего напарника.
Селена только устало вздохнула. Знала, что этих вопросов не избежать, и так хотела перемотать свою жизнь вперёд, как плёнку в видеокассете, к месту, где эта рана уже не будет так сильно болеть. Селена часто ругала сестру за беспечность, ругала судьбу, что не может быть с ней рядом в моменты опасности, ругала… себя, что не уберегла её. Но если это не удалось даже такому, как Арес, то и Селена, скорее всего, была тут бессильна.
– Наши близкие приходят в этот мир и уходят. Всё, что мы можем… – начала Ева заученную фразу.
– …Помнить и любить, – закончила Селена.
– Помним и любим, – поддержала Майя и слезла с Мяты.
Минута молчания, и их окружили другие Дикие. Они услышали, что произошло.
– Её убили секторные? – послышался из-за спины чей-то грозный мужской голос. Кому он принадлежал, Селена не знала и гадать даже не собиралась.
Селена слабо кивнула и тут же добавила:
– Её убийца уже тоже крепко держит лилию в руках, – так Дикие говорили про смерть. – Я была в секторах. Там нам обещают защиту и питание. Никакого выживания.
– Так просто? – нахмурилась Ева. – Так просто забыть всё, что они сделали? Даже простить им убийство Гелиос? Селена, тебя загипнотизировали?
– Власть сменилась. Они хотят мира, – вклинилась Майя. – Они дадут нам защиту, оружие, еду. Им необходимо строить города за куполом. Так что они бы хотели сотрудничать с нами, как с рабочей силой.
– Что за сказки? – поморщилась Ева. – И что, я теперь должна взять на себя ответственность за это решение? Согласиться и повести всех на верную смерть, как наивное стадо баранов на убой? Вы этого от меня ждёте?
То, что на деле Дикие едва выживали, – знали все. Да, им нужна была помощь, но в чём её смысл, если цена будет – смерть?
– Я тоже до конца не доверяю им, – слукавила Селена. Рядом с Аресом она доверяла этой идее так, как доверилась бы ему Гелиос. Была ли виной этому их сестринская связь – она не знала. – Я думаю, что правильнее было бы каждому для себя решить, согласен ли он участвовать в обустройстве… тех же наших руин. Если да – идёт добровольцем.
– Если большая часть активных ребят уйдёт, оставшиеся в бункере сами себя не прокормят.
– Они могут жить в секторах. – Майя произнесла это так, словно данное предложение было чем-то очевидным.
– Нет. Если мы соглашаемся на обустройство, то правила будут наши. Мы будет жить в лагере около секторов, в сами сектора мы все не пойдём. Добровольно в мышеловку? Добытчики ещё смогут дать отпор, – запнулась Ева, сглотнув ложь. Не дать отпор, а, скорее, убежать, как трусы… Опять. И то, если двери секторов будут открыты, в чём она очень сомневалась. – Дети, мамы и слабые остаются тут.
– Тогда… они могут вернуться в бункер ближе, чтобы мы… – Селена заставила себя продолжить фразу:
– Чтобы мы их оповестили в случае чего.
– Не знаю… Это слишком рискованно. Это может быть ловушкой. Просто убьют сильнейших из нас.
– С нами первый. И девочка. Та, что со светлыми волосами. Она тоже, как он, – продолжила Селена, – всем сердцем хотела мира… для Гелиос. Хоть она этого и не застанет. Но как же она мечтала об этом. Быть с Аресом. Просто рядом.
Рой, прятавшийся в тени дерева сбоку от Евы, переменился в лице. Он догадывался, что Аня жива, не хотел верить в обратное. Его не было в деревне во время взрыва, и он так… сожалел об этом. Возвращаться не стал, по коммуникатору Селена сказала, что еда у неё есть, рядом ещё много солдат, она сама вернётся в деревню. Написала, чтобы уходил.