– А что это за Стас? – спросил Тарасов.
– Стас? – переспросил врач.
– Ну да, мальчик, сын вашей медсестры.
– А, сын Татьяны Недоспас. Знаю такого.
– Что это за ребенок?
– Да нормальный мальчишка, очень толковый, прекрасно учится, хотя и замкнут. Страдал одно время припадками эпилепсии, но они внезапно прекратились, и вот уже два года мальчик здоров. А почему вы о нем спрашиваете?
– Да так, – неопределенно ответил майор, – пациент ваш о нем упоминал, мальчик произвел на него большое впечатление.
Они распрощались и уселись в машину.
– Все-таки полная неясность, – подытожил майор.
– А мне кажется, – возразил Саркисян, – кое-что проясняется.
– Ну-ну… – Тарасов с интересом взглянул на собеседника.
– Вполне вероятно, – продолжал тот, – что некие силы установили с этим мальчиком контакт и используют его в своих целях. Вы обратили внимание на упоминание врача об эпилепсии? Издавна считалось, что именно люди, страдающие этой болезнью, общаются со сверхъестественными силами, они же обладают даром пророчества. С этим Стасом нужно обязательно увидеться.
– А пока не настало ли время пообщаться с загадочным стариком Асмодеем Чернопятовым, о котором мы так много слышали? – поинтересовался у Саркисяна майор.
– Да, видимо, настало время, – согласился тот.
– Ну так поехали в слободку.
– Так вы раскопали логово этого колдуна? – спросил необычайно заинтересованный Кулик.
– Предположительно, – отозвался Тарасов. – Сейчас проверим наверняка. Поехали в слободку, – сказал Тарасов водителю.
Через некоторое время машина съехала с асфальта и затряслась по рытвинам и буграм. Несколько раз казалось, что они застрянут в очередной луже. Наконец приехали.
– Останови вот здесь.
На деревенской улочке было по-прежнему пустынно. Мокрые деревья все так же тянули свои голые ветви к хмурому небу. Выходить из машины не хотелось. К тому же майор чувствовал какую-то робость, что-то подсказывало ему: не ходи.
– Вы идете? – подал голос Саркисян.
– Я остаюсь в машине, – отозвался Кулик.
– А вы?
Тарасов неохотно открыл дверцу и вылез.
Они нерешительно топтались перед калиткой, потом Саркисян распахнул ее, и они вошли на просторный, мощенный диким камнем двор.
Во дворе было пусто. Тарасов осмотрелся: чисто, основательно, видно, хороший хозяин здесь живет, а по наружному виду не скажешь. «Ну что, идем в дом?» – вопросительно посмотрел он на ученого.
Тот молча кивнул. Они постучали в тяжелую дубовую дверь. Никто не ответил. Тогда они толкнули дверь. Она легко подалась. Пройдя темные сени, следопыты очутились в просторной горнице и остановились, пораженные. Множество свечей горело по всем ее углам, большие толстые и совсем тоненькие, они все были из зеленого воска. Пахло какими-то благовониями. Посреди горницы стоял большой черный гроб. Рядом с ним на коленях три женщины. Они не обратили на вошедших никакого внимания. Тарасов от неожиданности отшатнулся. Больше всего ему хотелось выскочить отсюда на свежий воздух. Он нерешительно взял за локоть Саркисяна. Но тот, напротив, решительно шагнул к гробу. Невольно за ним последовал и майор.
В гробу лежал сухой древний старик. «Неужели это и есть пресловутый Асмодей Чернопятов? – с удивлением подумал Тарасов. – Древний-то какой! Как странно. Приди мы вчера, он, возможно, был бы еще жив. А может быть, это очередное представление?» Он подошел вплотную к гробу и вопросительно посмотрел на Саркисяна. Тот внимательно вглядывался в лицо старика. Женщины все так же неподвижно стояли на коленях, уставившись в пол. Они казались древними статуями. Руки старика не были, как обычно, скрещены на груди, а лежали вдоль тела. Тарасов осторожно дотронулся до одной. Она была холодна как лед. Покойник укрыт какой-то черной, расшитой узорами тканью. Майор обратил внимание, что гроб, в котором лежал старик, был не сбит из досок, а выдолблен из огромного куска дерева.
«Когда он умер?» – хотел было задать вопрос Тарасов, но не решился. Ему стало не по себе. Гнетущее чувство не покидало его. Чтобы отвлечься, он стал смотреть по сторонам. Сначала из-за яркого света свечей он ничего не видел. Но странно, несмотря на обилие света, в горнице были совершенно темные углы, в них, казалось, стояли какие-то тени. Тарасову ясно виделся блеск чьих-то глаз, призрачное мелькание бликов, шорохи. Кругом клубились бесплотные духи. Стало жутко. Он опрометью выскочил на улицу и бросился в машину.
– Ну что? – с интересом спросил Кулик.
– Умер он, – односложно ответил майор.
– Не может быть? – изумился Иван.
– Сходи посмотри.
– И посмотрю. – Кулик вылез из машины.
Тарасов достал сигареты, руки его слегка тряслись. Он нервно закурил и стал ждать. Ждать пришлось довольно долго. Тарасов уже стал беспокоиться. Прошло примерно полчаса, и оба товарища показались на улице. Они молча сели в машину.
– Куда теперь? – спросил водитель.
– К дому номер тринадцать, – отозвался Саркисян.
Водитель вопросительно посмотрел на майора, тот молча кивнул.
За все время пути никто не произнес ни слова. Подъехав к дому, они отпустили машину и залезли в автобус экспедиции. Хотя Тарасов уже бывал в нем, он еще раз поразился, как все просто и рационально здесь устроено. Удобные откидные кровати, нечто вроде кухни с компактной газовой плитой, даже телевизор…
«Умеют устраиваться ученые», – с завистью подумал он. В автобусе было пусто, ни Левы, ни Кутепова здесь не было.
– А где же ваши спутники? – полюбопытствовал Тарасов. – Уж не в подземелье ли вы их отправили?
– Я их отослал, – сообщил Саркисян.
– Куда?
– Кое за какой аппаратурой. Ну что же, садитесь, давайте выпьем кофейку.
Скоро салон автобуса наполнился ароматом кофе. Напиток у Саркисяна получился необычный: густой, с особым вкусом и блеском.
– Новоорлеанский способ, – заметил ученый в ответ на похвалу. – Вместо одной ложки на чашечку положим две с половиной и добавляем яичные белки вместе со скорлупой.
Кулик взял свою чашку и стал внимательно разглядывать ее содержимое.
– Не беспокойтесь, – засмеялся Саркисян, – в чашке скорлупы нет, кофе я, естественно, процедил. Откровенно говоря, приготовление этого напитка – моя слабость. Рецептов знаю множество.
– К такому кофейку еще бы рюмочку коньяку, – почти в рифму сказал Тарасов.
– Что ж, и это не проблема. – Саркисян достал из небольшого холодильника бутылку армянского коньяка.
Тарасов и Кулик переглянулись.
– Можете не беспокоиться, – усмехнулся ученый, – спаивать я вас не собираюсь, а разговор у нас, судя по всему, бу-дет долгий. Итак, – продолжал он. – Что вы обо всем этом думаете? Тарасов и Кулик молчали.
– Ну не стесняйтесь, начните хотя бы вы, Николай Капитонович.
– Мне кажется, – сделав глоток коньяка из микроскопической рюмки и запив его кофе, начал Тарасов, – что все на этом закончилось.
– Так, так, – подбодрил его Возген Арамович.
– Старик этот, Асмодей, умер, а вместе с ним умерла и вся эта чертовщина. Допускаю, конечно, что его приспешники, вернее приспешницы, тоже могут пакостить. Однако это маловероятно. И Петухова рассказывала, что этот дед – всему голова.
– Петухова… – задумчиво повторил Саркисян. – И вы так считаете? – обратился он к Кулику.
Иван наморщил лоб, внимательно посмотрел на ученого и сообщил, что он так не считает.
– А как? – поинтересовался тот.
– Позвольте, я пока придержу свое мнение при себе.
– Ну-ну! – засмеялся Саркисян. Так вот, – вновь став серьезным, начал он. – Я думаю, основные события впереди. Дело в том, что фигура… – он задумался, – нет, фигура не совсем точное определение, скорее существо. Так вот, существо, подобное Асмодею, не умирает, не подготовив себе преемника. Человеком Асмодея было бы назвать не совсем точно. Он чем-то сродни тем, в подземельях, хотя и неизмеримо более высокого уровня. Да и по возрасту наш колдун – настоящий Мафусаил, ему, по моим сведениям, что-то около полутора веков.
– Не может быть! – в один голос сказали милиционеры.
– Очень даже может. Вообще об этой секте известно давно. Существует даже кое-какая литература. Но их деятельность всегда была окутана глубочайшей тайной. При царизме власти еще изредка сносились с ее главарями. В советское же время эти контакты полностью прекратились. Правда, как вы знаете, лет двадцать назад работники нашего учреждения попытались этот контакт наладить. Результат был плачевен, оба погибли. А ведь люди были весьма опытные, особенно Струмс.
Откровенно говоря, я жду серьезных событий, поэтому отправил отсюда Леву и Кутепова. Лева показал себя трусом, а такие люди в данной ситуации опаснее всего, а Кутепов – он был кем-то вроде охранника и скорее мешал, чем помогал. Так что теперь я полностью полагаюсь на вашу помощь.
– А что может случиться? – поинтересовался Кулик.
– Откровенно говоря, не знаю. Трудно предугадать, думаю, что-то вроде недавних событий в доме, только значительно более мощных.
– Так вы что же, Возген Арамович, хотите сказать, что старик не умер?
– Вполне возможно, – ответил ученый.
– А этот мальчишка, не он ли преемник колдуна?
– И это возможно.
Тарасов засмеялся:
– В это трудно поверить. Ведь знания не передашь за несколько дней или даже месяцев.
– А откуда вы знаете, что они знакомы всего несколько месяцев, да и что можете сказать о способах передачи их знаний? К тому же, – добавил Саркисян, – простой смертный не может ни с того ни с сего стать преемником хозяина. Нужно, чтобы он происходил от их корня. Я наверняка знаю, что поиски преемника могут начинаться задолго до его рождения.
– Даже так?! – потрясенно спросил Тарасов.
– Именно. Вы даже не предполагаете, с какими силами вам пришлось иметь дело.
Тарасов машинально достал из кармана испанскую монету и начал крутить ее между пальцами.
Саркисян перехватил монетку, поднес к самым глазам.