В этот же самый момент в разных уголках огромного дома происходили самые невероятные события. Они были настолько разнообразными, что впоследствии так и не удалось полностью восстановить всю картину.
Неожиданно вспыхивал газ, и огненные столбы били в потолок. Двигалась мебель, летели вещи и посуда. Неизвестно откуда идущие страшные крики будили даже очень крепко спавших граждан. Электрический свет то включался, то гас. Но и в эти короткие промежутки жители дома видели такое, что и в самом страшном сне не может привидеться.
По квартирам сновали невероятные монстры, полуразложившиеся трупы, призраки, странные карлики и еще более ужасающая нечисть. Казалось, в доме происходит невиданный шабаш. И хотя в физические контакты люди и представители нечистой силы не вступали, зрелище было настолько ужасно, что нервы многих не выдерживали. В чем были, они бежали из дома в туманную мглу, застилавшую двор.
Интересно, что дети, особенно маленькие, встретили появление нечисти если не с восторгом, то без особого страха. Взрослые рядом выли от ужаса, сталкиваясь лицом к лицу с безобразным трупом, а младенцы, напротив, весело тянули к нему ручки. Как бы там ни было, злополучный дом был наполнен страшным криком и воем, настолько громким, что проснулись и обитатели близлежащих жилых корпусов. Скоро весь микрорайон был охвачен паникой. Сотни людей собрались перед домом номер 13 и, открыв рты, глядели, как из подъездов выскакивают перепуганные насмерть обитатели, а в окнах, освещенных то электрическим светом, то адскими огнями, мелькают странные тени.
Впрочем, среди нечисти попадались и знакомые лица. Три новоиспеченных прислужника нечистой силы, известный нам Сыроватых, Горбатов, Кочубей, старались отчаянно и безоглядно. Воем пугали старушек, крушили мебель, метались как угорелые по дому.
Продолжалась вся вакханалия около часа, но за этот срок практически все обитатели дома его покинули. Упирающихся детей вынесли на руках. Кстати говоря, выбралась и Клава Дормидонтовна. Теперь она стояла в окружении соседей и громко причитала.
Когда дом остался совершенно пустым, в нем прекратился всякий шум и вновь зажегся свет. Туман рассеялся, и полуодетые люди, стоявшие на затоптанном дворе, со страхом и недоумением глядели на освещенные окна своих квартир. Никто не решался двинуться с места. Во время событий, в этот момент, когда все нормальные люди спешили как можно скорее покинуть обжитые углы, Возген Арамович Саркисян, напротив, рванулся в дом. Его неугомонная натура стремилась на место действия. Несколько раз его сбивали с ног мечущиеся в панике жильцы. Он бегал из подъезда в подъезд, сжимая в руках фотокамеру, пытаясь поймать в кадр хоть что-нибудь необычное. Однако странное дело, ничего сверхъестественного он так и не увидел, тем более – не заснял. Еще миг тому назад потрясенные постояльцы дома в ужасе указывали пальцами на очередного монстра, и только Саркисян поворачивался туда, как чудище исчезало.
«Да было ли оно?» – в недоумении мысленно спрашивал себя исследователь. Он заходил в пустые, брошенные квартиры, смотрел на сдвинутую мебель, на общий хаос.
«Да, незначительные разрушения имели место, но не возникли ли они в результате паники?» Так размышлял не без некоторого педантизма маститый ученый, в растерянности бродя по брошенному дому.
– Какого черта вы тут лазаете? – вдруг окликнул его грубоватый голос.
Саркисян от неожиданности вздрогнул, обернулся и увидел Тарасова.
Тарасов, как всегда, был разбужен среди ночи настойчивым стуком дежурного по милицейскому общежитию.
– В этом доме опять что-то случилось, – неуверенно сообщил дежурный в ответ на сердитый взгляд майора.
Увидев в свете фар патрульной машины огромную толпу на знакомом дворе, Тарасов впервые по-настоящему испугался.
«Произошло что-то серьезное», – решил он. Свет фар вырвал из тьмы одетых людей с перекошенными лицами, прижимавших к себе детей. Здесь же метались, дико воя, обезумевшие собаки. Зрелище было жуткое. Вместо чистого белого снега под ногами хлюпала отвратительная жижа.
Тарасов поспешно вошел в подъезд, где жили Кнутобоевы. Все вокруг носило следы панического бегства. Двери некоторых квартир были полуоткрыты. «Что же тут произошло?» – попытался представить картину недавних событий майор. В этот момент он наткнулся на Саркисяна.
– Итак, – сказал вместо приветствия ученый, – они перешли к решительным действиям. Как я, собственно, и предполагал.
– Кто они? – сердито спросил майор.
Саркисян промолчал и увлек Тарасова на улицу. Они прошли к автобусу сквозь строй озлобленных и напуганных людей, почти физически ощущая ненависть, глядевшую на них из сотен глаз.
– А им как объяснить? – в ярости зашипел Тарасов, кивая на толпу. Они подошли к экспедиционному автобусу.
Толпа угрожающе загудела, сначала тихо, потом громче.
«Чего доброго, перевернут автобус или еще что похуже сотворят», – с беспокойством думал Тарасов.
Из толпы тем временем раздавались угрожающие выкрики: «Ученые! Все от них, на нас эксперименты ставят! Понаехали тут!»
Толпа вплотную приблизилась к автобусу. Тарасов растерялся. Что делать, как предотвратить расправу (а что расправа неминуема, он не сомневался)? Майор много читал и слышал о стихии неуправляемой толпы, но сталкиваться с ней до сих пор не приходилось.
«Достать пистолет, – лихорадочно размышлял он, – и выстрелить в воздух, но ведь затопчут».
Саркисян, наоборот, казалось, не обращал внимания на ярость толпы. Он отрешенно стоял у автобуса, что-то обдумывая. Тарасов позавидовал его самообладанию. Оно, видимо, произвело впечатление и на людей, сгрудившихся вокруг автобуса. Во всяком случае, угрожающие выкрики прекратились, и над двором повисло угрюмое молчание.
Впрочем, молчали только вблизи автобуса. Рассеянная по огромной площади двора масса народу взволнованно и испуганно перешептывалась, косилась на ярко освещенные окна дома номер 13.
Люди все прибывали. В основном это были жители гигантского микрорайона, но понаехали и «Скорые», аварийные и пожарные машины, патрульные милицейские группы.
В разных концах двора очевидцы красочно живописали случившееся с ними. Вокруг Клавы Дормидонтовны собралась большая группа, и она исступленно размахивала руками, рассказывая о страхах, которые пережила. Слушали в основном посторонние, одни с ироническими улыбками, другие с разинутыми от удивления и испуга ртами.
Саркисян еще некоторое время задумчиво стоял у автобуса, потом влез в него, но очень скоро появился вновь. В руках у него была большая черная книга старинного вида. Он решительно двинулся сквозь толпу. Тарасов за ним.
Люди, еще минуту назад казавшиеся монолитом, расступились. Саркисян вышел на более-менее свободное от людей место, поднял книгу на вытянутых руках высоко над головой. Некоторое время он стоял в молчании, потом стал громко, нараспев произносить непонятные слова, от которых повеяло на Тарасова чем-то неведомым, диким и странным. Видимо, такое чувство возникло не только у него, потому что люди далеко отпрянули от читающего заклинание армянина. Они с ужасом смотрели на худую черную, освещенную светом фар фигуру. Она, казалось, стала выше.
Не успел Саркисян произнести и десятка неведомых слов, как раздался глухой удар. Земля рядом с ним зашевелилась, из ее глубин показалось нечто, оказавшееся, когда Тарасов присмотрелся, большим черным гробом. Словно огромный отвратительный гриб, пробивал он себе дорогу на свет. Крышка гроба с жутким треском отскочила, и показался скелет в лохмотьях. Словно какая-то сила выбросила его из гроба, и он грудой костей рухнул к ногам Саркисяна. Поодаль снова зашевелилась земля, и новый гроб показался из разверзшегося нутра земли. Люди, остолбенев, смотрели на эти чудеса, потом нервы у них не выдержали, и они с воплями бросились бежать куда глаза глядят.
А из потревоженных глубин появлялись все новые и новые гробы и тут же разваливались, извергая свое содержимое на раскисшую грязную землю.
Тарасов чуть было не поддался общей панике. Жуткое зрелище восстающих мертвецов парализовало его. Некоторое время он оцепенело застыл, таращась на происходящее, потом взгляд перешел на Саркисяна. Тот все так же стоял среди этого ада. Он вроде бы молчал, во всяком случае, за общим шумом Тарасов не слышал его голоса. Внезапно слух Тарасова уловил в реве толпы какой-то новый звук. Он повернул голову, стараясь отыскать его источник, и увидел, что экспедиционный автобус, неловко накренившись, заваливается в образовавшуюся под ним огромную яму. В считаные секунды он рухнул в эту яму и загорелся. Вскоре прогремел взрыв, и над ямой поднялся столб огня, а потом повалил жирный черный дым.
Отблески пожара, электрический свет автомобильных фар, огни дома причудливо освещали обезумевшие лица людей, покрытую трухлявым деревом гробов и морем костей площадку двора и одинокую фигуру заклинателя. Все стихло. Гробы больше не появлялись, и только слабый треск раздавался из ямы, где догорал экспедиционный автобус. Минут десять сохранялось общее молчание, потом толпа глухо зашумела и начала медленно придвигаться к Саркисяну.
И настолько шум этот был грозен, что Тарасов понял: сейчас произойдет страшное и ничем его не остановишь. Однако он все же попытался пробиться к ученому, но был сбит с ног, по нему протопали чьи-то башмаки.
«Затопчут», – мелькнула в ничего не соображавшей уже голове ужасная мысль. Он собрал все силы и вскочил, расталкивая бежавших к Саркисяну людей. Встав на ноги, он снова чуть было не упал, сбитый отпрянувшей толпой. Тарасов выглянул из-за голов. На том месте, где еще минуту назад стоял ученый, в неверном свете виднелась бесформенная окровавленная масса.
20
После жертвоприношения все как-то сразу успокоились. Безумное напряжение, которое хорошо ощущал Тарасов, рассеялось. Люди стали расходиться. Первыми почти бегом покинули место трагедии жители соседних домов, которых невероятные события не затронули. Жители дома номер 13 сначала робко жались к подъездам, потом наиболее смелые неуверенно двинулись в свои квартиры. За ними последовали и остальные.